Сон в красном тереме. Том 1

Фын-цзе тоже распределила обязанности между людьми, которые должны были принимать гроб с телом покойной, и назначила кучеров и паланкинщиков, которые должны были сопровождать госпожу Ван к месту похорон, а также снять для нее, Фын-цзе, помещение, где можно было бы отдохнуть во время похоронной церемонии.

В эти дни умерла жена Шаньго-гуна, поэтому госпожа Син и госпожа Ван ездили на ее похороны и совершали жертвоприношения. Были также отправлены подарки второй жене Сианьского цзюньвана по случаю дня ее рождения. Потом родной брат Фын-цзе, по имени Ван Жэнь, с семьей уезжал на юг и написал ей письмо с просьбой собрать все необходимое в дорогу. А тут еще заболела Ин-чунь, нужно было ежедневно приглашать к ней врача, ухаживать за ней, наблюдать за приготовлением лекарств. Дела были сложные, да и было их так много, что всего не перечислишь.

Из-за всех этих хлопот Фын-цзе потеряла аппетит и сон. Стоило ей прибыть во дворец Нинго, как люди из дворца Жунго бежали за ней следом; как только она возвращалась во дворец Жунго, из дворца Нинго тотчас же прибегали за ней.

Несмотря на то что у Фын-цзе было столько хлопот, она, обладая самолюбивым характером, больше всего опасалась стать предметом толков и пересудов. Поэтому она не жалела сил, чтобы поддерживать строгий порядок, и отдавала лишь точные и тщательно продуманные распоряжения. Вот почему все члены рода – и старшие и младшие – восхищались ее способностями.

Вечером, за день до выноса гроба, в зале собралось множество родственников и друзей, и так как госпожа Ю все еще была больна и лежала во внутренних покоях, все заботы по приему гостей взяла на себя Фын-цзе. Правда, в роду было еще немало невесток, но одни из них были глуповаты, другие слишком легкомысленны, третьи чересчур робки и не привыкли бывать в обществе, четвертые вообще боялись появляться на глаза знатным и чиновным людям. На их фоне еще более выделялась своими изящными и непринужденными манерами Фын-цзе, которая поистине была «единственным алым цветком среди десяти тысяч зеленых кустов». Где ей было обращать внимание на остальных и считаться с ними?! Все делалось так, как она приказывала.

О том, как в эту ночь при свете фонарей и факелов встречали и провожали гостей, как шумно и оживленно было во дворце Нинго, разумеется, рассказывать незачем.

На рассвете, когда наступил счастливый час, шестьдесят четыре служанки приняли гроб и подняли перед ним траурный флаг, на котором крупными иероглифами было написано:

«Гроб с телом почившей супруги чиновника пятого класса урожденной Цинь, жены старшего внука потомственного Нинго-гуна из рода Цзя, офицера императорской гвардии по охране дворцов Запретного города, несущего службу при особе государя».

Вся необходимая для совершения погребальной церемонии утварь была сделана заново и сейчас ослепительно сверкала.

Бао-чжу, исполнявшая церемонии, положенные для незамужней дочери покойницы, разбила таз у дверей и с горькими рыданиями двинулась впереди похоронной процессии.

Среди гостей, провожавших гроб с телом покойной, находились: внук гуна Умиротворителя государства Ню Цина, носящий наследственный титул бо первого класса, – Ню Цзи-цзун; обладатель наследственного титула цзы [52] первого класса Лю Фан, внук гуна, Внесшего порядок в управление государством – Лю Бяо; обладатель наследственного звания третьего класса полководец, Подавляющий своим могуществом – Чэнь Жуй-вэнь, внук Чэнь Си-гуна, Установившего равновесие в стране; обладатель наследственного звания третьего класса полководец, Внушающий страх отдаленным странам – Ма Шан-дэ, внук Ма Куя – гуна, Установившего порядок в стране; обладатель наследственного титула цзы первой степени Хоу Сяо-кан, внук гуна Совершенного правителя – Хоу Сяо-мина (вследствие смерти жены Шаньго-гуна его внук Ши Гуан-чжу, соблюдавший траур, не смог приехать). Эти шесть гунов вместе с семьями Жунго-гуна и Нинго-гуна носили краткое наименование «восемь гунов». Кроме того, здесь были: внук Наньаньского цзюнь-вана [53] ; внук Сининского цзюнь-вана, Преданный и почтительный хоу Ши Дин; внук Пинъюаньского хоу, наследственный обладатель титула нань [54] второго класса Цзян Цзы-нин; внук Динчэнского хоу, обладатель наследственного титула нань второго класса Се Кунь; внук Сянъянского хоу, обладатель наследственного титула нань второго класса Ци Цзянь-хуэй; внук Цзинтяньского хоу; начальник военной палаты пяти городов Цю Лян. И далее: сын Цзиньсянского бо – Хань Ци; сыновья полководцев Божественной воинственности – Фын Цзы-ин, Чэнь Е-цзюнь, Вэй Жо-лань и многие другие знатные люди, которых невозможно перечислить поименно. Гости женского пола съехались в десяти больших паланкинах и в тридцати или сорока малых паланкинах, и сопровождали их не менее ста колясок и паланкинов со служанками. Паланкины и всевозможные ритуальные предметы растянулись на три-четыре ли.

52

Цзы – титул знатности V степени при династии Цин.

53

Цзюнь-ван – титул знатности II степени в старом Китае.

54

Нань – титул знатности IV степени в старом Китае.

По дороге на небольших расстояниях друг от друга были возведены навесы, под которыми стояли столы с угощениями, были разостланы циновки, расположились музыканты, – все это были подношения, сделанные к похоронам друзьями и знакомыми.

Первый навес был поставлен Дунпинским цзюнь-ваном, второй – за счет Наньаньского цзюнь-вана, третий – за счет Сининского цзюнь-вана, четвертый – Бэйцзинским цзюнь-ваном.

Из этих четырех ванов лишь Бэйцзинский ван обладал самыми высокими заслугами, и вплоть до нынешнего времени его сыновья и внуки наследовали его титул.

Нынешний Бэйцзинский ван Шуй Жун еще не достиг того возраста, когда надевают шапку [55] , он обладал красивой внешностью, отличался скромностью и добротой. Когда он узнал, что скончалась жена внука Нинго-гуна, и вспомнил о том, что их деды когда-то были связаны тесной дружбой, делили между собой и горести и славу, он не посчитался со своим положением вана, ибо сам знал, что такое траур, и велел чиновникам соорудить на дороге навес и устроить угощение. Ранним утром он побывал при дворе, быстро закончил все служебные дела, а затем, переодевшись в траурную одежду, в большом паланкине с зонтом прибыл на то место, где стоял навес, и приказал опустить паланкин на землю. Подчиненные ему чиновники выстроились рядами по обе стороны паланкина и прислуживали ему, не разрешая солдатам и простому народу толкаться поблизости.

55

То есть еще не достиг совершеннолетия.

Вскоре показалась приближавшаяся с севера огромная похоронная процессия, которая напоминала поток расплавленного серебра, разлившийся по земле.

Люди из дворца Нинго, расчищавшие путь для процессии, доложили Цзя Чжэню о прибытии Бэйцзинского вана. Цзя Чжэнь тотчас приказал всем остановиться, а сам в сопровождении Цзя Шэ и Цзя Чжэна поспешил к тому месту, где находился ван, и приветствовал его со всеми положенными церемониями.

Бэйцзинский ван привстал в паланкине и со сдержанной улыбкой отвечал на приветствия. Отбросив высокомерие, он сделал Цзя Чжэню и остальным знак приблизиться.

– Чем я, ничтожный, живущий заслугами своих предков, смогу отблагодарить вас за честь, которую вы оказали мне своим присутствием на похоронах жены моего недостойного щенка?! – воскликнул Цзя Чжэнь.

– Мы ведь с вами старые друзья, – сказал ему Бэйцзинский ван, – к чему такие слова?

Затем он повернул голову и приказал одному из своих старших чиновников заняться совершением жертвоприношений. Цзя Шэ и все остальные снова принялись благодарить его.

Между тем Бэйцзинский ван учтиво обратился к Цзя Чжэну и спросил его:

– Кто это у вас родился с яшмой во рту? Я давно хотел его видеть, и если он сейчас здесь, почему бы не привести его ко мне?

Цзя Чжэн торопливо отошел в сторону, приказал Бао-юю переодеться, затем привел его поклониться Бэйцзинскому вану.

Бао-юй уже слышал о мудрости и добродетелях Бэйцзинского вана, о его совершенных талантах и необыкновенной красоте, о том, что он со всеми держится непринужденно, не стесняя себя чиновничьими обычаями и государственными церемониями, и давно мечтал с ним познакомиться. Только строгость отца мешала ему осуществить свое желание. Теперь же, когда Бэйцзинский ван сам позвал его, Бао-юй обрадовался и поспешил к нему, на ходу обдумывая, как вести себя при встрече.

О том, как держал себя Бао-юй в присутствии Бэйцзинского вана, вы можете узнать из следующей главы.

Глава пятнадцатая, повествующая о том, как Ван Си-фын в «кумирне Железного порога» показала свою власть и как Цинь Чжун наслаждался в монастыре Пампушек

Еще издали Бао-юй окинул взглядом Бэйцзинского вана Шуй Жуна и увидел, что тот одет в шелковый халат с узором из пятипалых драконов, плотно облегающий стан, подпоясан красным кожаным поясом с кистями, украшенными лазоревой яшмой, а на голове у него шапочка с серебряными крылышками – обычный головной убор вана. Лицо его цветом напоминало лучшую яшму, а глаза сияли, как звезды. Поистине, это был красавец.