Сон жизни как жизнь сна

Если это так, то тогда ЧТО передо мной? Господь послал мне помощь? Или это – искушение? Если это – искушение, то КТО меня искушает? Где-то в глубине души подлая подсказка, конечно же, шевелилась, – не надо ничего усложнять, бери, что дают.

– Ну, что?

– Нет, спасибо. Как я могу быть уверена в том, вы только избавите меня от болезни, ничего не меняя в моем сознании? И кто даст мне гарантии, что со временем, я не стану для вас просто подопытным кроликом, которого в любой миг можно будет забрать откуда угодно для экспериментов?

Он переступил через какого-то лежачего человека и пошел к выходу, но внезапно вернулся: "А ты не пожалеешь?" Я ответила, что, конечно, могу и пожалеть, но это ничего не меняет.

ПОСЛЕСОНИЕ

Проснулась от потрясения, и некоторое время лежала с закрытыми глазами. Никак не могла решить, правильно ли поступила? Отказалась от помощи или отвергла искусителя? Одно меня оправдывало. Я была уверена, что, если бы, действительно, было послано избавление от болезни, то избавитель выглядел бы иначе. Нет. Решение я приняла все-таки правильное.

Зачем понадобился карьер, сказать определенно трудно. Но, если учесть мой "бродячий" сюжет о выдавливании болячек, карьер – просто квинтэссенция глубины страданий. Если же принять во внимание, что глина бралась из этой глубины, то тогда и избавление от страданий, соответственно, находится на самом дне этой боли. То есть, боль, получается, можно победить болью. Правда, во сне мне это проверить не удалось.

Про дом и его обитателей могу предположить только собственное системное неумение отстаивать свои желания, даже, если это сопряжено с дополнительными страданиями. Кроме этого, есть еще один важный момент. Люди меня не слышат даже тогда, когда во мне заключено, быть может, их спасение. Это уже похоже на систему. Неприятно.

Что до инопланетной части, то это объяснить и легко, и просто. В последнее время на всех каналах только ленивый не рассуждал о близком вторжении и конце света. Впрочем, в разных обличиях эти сущности не раз уже вползали в мои сны.

Следом за этим сном начался следующий, на протяжении которого, смотря его и присутствуя в качестве главной героини, я продолжала размышлять о правильности выбора, сделанного в предыдущем сне.

Именно это обстоятельство для меня не просто загадка – грандиозность явления!

Бывало раньше, я "прокручивала "сонные" события, но, чтобы в одном сне анализировать другой одновременно с новыми событиями… Такого в моей сновидческой практике еще не бывало. Представляю, что могут подумать "нормальные" доктора.

СОН-б

Сон начался в квартире на Арбате. Вернее, не в той квартире, где я жила, а в доме, который, судя по географии сна, находится или рядом, или на месте ресторана "Прага". Из окна (на уровне 4 или 5 этажа), выходящего на фасадный Арбат, я разглядываю угловой 3-х этажный дом красного кирпича, который стоял на стыке Арбата и Гоголевского бульвара. Рядом с ним – стена в стену – прислонился желтый 2-х-этажный особнячок. На красном доме – вывеска какой-то продуктовой лавки. Решаю зайти в нее.

Долго преодолеваю длинный темный коридор, выходя из огромной квартиры, совсем не похожей на ту, в которой когда-то жила. Спускаюсь по винтовой лестнице – боюсь таких – и выхожу на Арбат. Родная улица совершенно не похожа на себя. Прохожих ранним прохладным утром почти нет. Почему-то направляюсь не в лавку, а в противоположную сторону – иду к метро "Смоленская" по правой стороне.

По дороге прокручиваю предыдущий сон и пытаюсь понять, что мне хотело поведать подсознание? Перебираю разные варианты и останавливаюсь на том, что, скорее всего, это было испытание искушением. И не важно, кто и с какой целью подверг меня ему. Для себя я выбрала самый правильный и единственно возможный вариант. Если НЕКТО ДОБРЫЙ хотел меня исцелить, он не стал бы искушать верой. Конечно, я не знаю, ни как Он выглядит, ни как выбирает цель, ни как действует. Но уверена, что испуг не входит с Его арсенал для подобных случаев.

И еще. Странным представляется сама последовательность помощи.

– Я прошусь на ночлег, оказавшись в незнакомом месте ночью.

– Хозяева перестилают мне постель с раскладушки на пол.

– Дед с одного взгляда определяет, что мне плохо и собирается сделать мне аппликацию.

– Пришельцы, появившиеся с пугающей быстротой и непонятной целью, тут же предлагают не просто вылечить, а, практически, меня изменить.

Рассуждая о виденном во сне, еще раз убеждаюсь, – я поступила правильно. Если бы наяву мне предложено было что-то подобное, точно так же отказалась бы от халявы.

– Здоровье – самое ценное у человека. – Говорю это вслух, не обращая внимания на прохожих. – Оно в списке приоритетов идет следом за жизнью. И здоровье – это то, что человек должен САМ сохранять. – Останавливаюсь у здания бывшего министерства культуры и, задрав голову, кричу в небо. – Жизнь не лечится таблетками!

Наверное, мне нужен именно такой акцент, чтобы придать особый статус выводу о правильности поступка. Прохожие понимающе кивают головами. Щуплый дедулечка даже бросается обниматься. Улыбаюсь, глядя в витрину, и облечено вдыхаю свежий утренний воздух.

Тут же возвращаюсь в начало СНА-б и… перехожу в сон следующий.

СОН-в

Поворачиваюсь к Вахтанговскому театру. К его правой стене примыкает большая, огороженная высокой металлической решеткой строительная площадка. В центре возвышается странный круглый подиум высотой около метра. Из его середины торчат несколько черных железных прутьев разной высоты. Разглядываю через решетку странное сооружение и вдруг оказываюсь рядом. Под рукой ощущается холодный металл. Это я пытаюсь достать до ближнего прута. Не получается. И ладно. Теряю всякий интерес к сооружению и возвращаюсь к красному домику в начале Арбата.

Хозяин уже открыл свою лавку. Некоторое время изучаю витрину, а потом вхожу в магазин. Передо мной – крохотное пространство. Слева от двери – стена, а справа и напротив – витрины, заполненные продуктами. Витрины старомодные, такие когда-то были в старом Елисеевском магазине – высокие и покатые. Внутри правой витрины разложены куски парного мяса, сала и мороженой рыбы. В центре за стеклом – молочные продукты с огромным сырным разнообразием. Рядом – бакалея. Внимательно изучаю товары. Пытаюсь понять, зачем пришла в магазин? Что мне нужно?

Природа вопросов проста. В моем кошельке – это я знаю точно – только 150 рублей (килограмм самой плохой колбасы). Продавец-кавказец, стараясь услужить, угодливо предлагает мясо, копчености и колбасы. Я понимаю, что просто так уйти без покупки из магазина не вежливо и, заметив аппетитную грудинку по 320 рублей, прошу отрезать мне кусок граммов на 200 – мне хватит на это денег.

Хозяин медленно отрезает кусок и, завернув его в промасленную бумагу, называет цену – 400 рублей. Я в недоумении – как 200 граммов могут стоить больше цены за целый килограмм? На что продавец разводит руками: он отрезал больше, но ведь продукт так хорош, что я не буду на него за это в обиде. Говорю, что у меня нет возможности оплатить, потому что располагаю только 150 рублями. Продавец улыбается: "Женщины никогда не знают точно, что у них есть в сумочках?"