Сонарол

– Хорошо.

Гордон нагнулся к углям и стал ворошить их, раздувая огонь.

Браун расстегнул рубашку, солнце легло на грудь, пригрело. Лейтенант смотрел на небо, и ему было странно, что он всё-таки видит солнце и редкие облака, а не лежит с накрытым лицом в ожидании похорон.

– Машина? – насторожился Гордон.

Они поднялись и увидели за холмом встающую пыль, а потом и грузовичок, утыканный по бортам ветками для маскировки. Машина странно петляла, и они не могли понять, в чём дело, пока не увидели самолёт. Он шёл на бреющем, опережая звук, и не стрелял, выжидая удобного момента.

– В укрытие! – крикнул Гордон и бросился к камышам.

Но Браун упал, и Гордону пришлось его приподнимать. Они находились как раз в самом высоком месте поляны и поэтому видели, как хлыст огня настиг автомобиль и пропорол кузов, а шофёр почему-то всё не выбрасывался в высокую траву, а тянул к палатке.

Гордон оставил лейтенанта и побежал навстречу грузовику.

– Прыгайте! Прыгайте! – кричал он и показывал жестами. – Пока самолёт ушёл на второй заход, прыгайте!

Но машина всё катилась, шофёр был жив, он что-то кричал в ответ и показывал рукой вверх, может быть, считал, что зоолог не видит истребителя. И пока они жестикулировали, самолёт вернулся, и лётчик заметил палатку.

Между грузовичком и нею оставалось метров сто, когда от истребителя оторвалась бомба и острый свист прорезал воздух.

Это был последний звук, который они слышали.

А потом ветер долго трепал и волочил вокруг воронки исписанные листки.

1970