Сонный воин 4

В итоге сошлись на компромиссе. Козельский выставлял вместо себя замену. Но так как любой другой человек тоже неминуемо подвергался смертельной опасности посовещавшись, секунданты предложили иной вариант, а именно — боевые некроконструкты. Папенька Фоки как раз и подвизался на создании данных тварей. Звёзд с неба не хватал, но был твёрдым средничком, отслужив почти тридцать лет некромастером и лишь недавно вышедшим в отставку. С потомством у некросов, в отличии от виталистов, было не очень, поэтому ради единственного сына Юрий Захарьевич был готов отдать трёх последних големов, коих забрал с собой. Подобное дозволялось, некроконструты шли по графе личного оружия и за них некрос нёс личную ответственность. Всё это и привело Тима на арену уездного ипподрома, заодно выполнявшую функцию игрового поля для лапты, килы, ну или дуэлей, как сейчас.

«Штурмовой некроконструкт четвёртого класса. Класс опасности — 10. Аспект — нет. Иммунитет — Яд, Ментал, Иллюзии, Очарование, Смерть, Тьма.»

Три твари выскочили на арену почти одновременно. Похожие сразу и на собак, и на крыс, лишённых кожи, высотой больше метра в холке они выглядели крайне отталкивающе и очень опасно. Челюсти и когти сияли металлом, стальные шипы пробивались прямо через мышцы, на концах голых хвостов качались шипованные била, глаза горели алым некротическим пламенем. Сильные противники, кроме того, привыкшие работать в группе. Это сразу стало видно, когда твари разделились, заходя на цель с трёх сторон. Хотя скорее это стоило списать на опыт Козельского, выступавшего погонщиком некроголемов. Сами они умели лишь одно — убивать, а всё остальное зависело от некроса, а Юрий Захарьевич сдерживаться не собирался.

Впрочем, Тим тоже. Поэтому, как только монстры оказались на арене, тут же метнул в первого, одним махом отрубив ему лапы с обеих сторон. Правда, больше ничего сделать юноша уже не успевал, конструкты оказались слишком шустрыми и в следующую секунду налетели на Тимофея сразу с двух сторон. По арене пронёсся дружный вздох ужаса, когда в довольно субтильного юношу врезались две туши. Несколько дам, завизжав, упали в обморок. И тем более удивительным для зрителей стало то, что спустя мгновение Скиталец обнаружился там же, где стоял до этого. Монстры словно пролетели его насквозь, но этого же не могло быть? Зрители заорали от восторга, совсем забыв, что здесь проходит дуэль, а не шоу.

Вернувшись из газообразного тела в твёрдое, Тим не стал ожидать новой атаки, а напал сам, благо конструкты не успели уйти далеко, начав разворачиваться раньше, как только осознали, что промахнулись. Подскочив к первой, первым ударом Тим срезал под корень длинный, гибкий хвост. Да, клыки и когти тоже были опасными, но именно стальной булавой твари могли атаковать с совершенно непредсказуемого угла. Конечно, Щит мага с лёгкостью выдержал бы и десяток таких ударов, но зачем рисковать, когда можно этого не делать?

Боли твари не чувствовали и Тим подозревал, что, если бы не команда Козельского, конструкт и не понял бы, что потерял хвост. А так, крысособака ловко развернулась и кинулась на противника… чтобы вместе со своей товаркой отлететь, отброшенные «Волной грома». Конечно, мёртвым существам это не повредило, но у Тима появилось время, чтобы одним броском обезглавить одну из тварей. Ту у которой хвост ещё остался целым, нужно же пользоваться плодами своих трудов. К тому же Тимофей вдруг ощутил желание покрасоваться. Местные хотели Скитальца? Они его получат! И пока последняя оставшаяся в строю тварь пыталась подняться, юноша развернулся к первой, оставшейся без лап, и с двух руку ударил «Лучом холода», обращая её в сосульку.

Зрители снова ахнули, на этот раз восхищённо. Кто-то из дам снова без чувств упал на руки своих кавалеров, но на этот раз ситуация оказалась слишком напряжённой и должного внимания они не получили. Пришлось срочно приходить в себя, тем более что на арене разыгрывался последний акт развернувшейся драмы. Человек против штурмового некроконструкта четвёртого ранга. Даже мастеру-виталисту значительно усовершенствовавшему своё тело справиться было бы весьма непросто. Но две твари уже лежали без движения на песке арены. Одна без головы, с разрушенным контуром, а другая превратившаяся в замороженный шмат мяса. И сразу становилось понятно, что вот этот мальчик, стоящий против жуткой твари, на самом деле настоящий Скиталец. Гость из-за кромки мира, обладающий особыми силами. И это будоражило почище любой настойки.

Вблизи некроконструкт был ещё более отталкивающим. Шкуру на них не натягивали принципиально. Как пояснил Маркел Маркелович, немного разбирающийся в создании големов, защитные качества повышаются крайне незначительно, зато ремонт усложняется многократно, да и плотность тканей у штурмовиков куда выше обычной. Плюс многочисленные металлические вставки, усиленные сталью кости, и полная нечувствительность к боли, делающий конструктов крайне опасными противником. Однако Тим уже оценил и скорость, и силу тварей, поэтому без каких-либо сантиментов перехватил чакрамы на манер кастетов и шагнул навстречу нежити.

Монстр прыгнул. Ему тем более были чужды любые сомнения. Если бы не воля погонщика-некроса, голем давно бы кинулся в толпу, нести смерть и разрушение, наслаждаться ужасом и кровью, но раз до других живых добраться не получалось он сосредоточился на том, что стоял напротив. Смять его, сломать, разорвать на части, растерзать на клочки, искупаться в свежей крови и вырванных внутренностях. Только вот вместо того, чтобы смирно принять свою судьбу жалкий человечишка вдруг ловко крутанулся, уходя от удара, и полоснул вдоль всего туловища своим странным оружием.

Бешено крутящиеся кромки чакрамов с лёгкостью взрезали мёртвую плоть, не обращая внимание ни на кости, ни на сталь. Секунда и некроконструкт был разрезан почти пополам, причём вдоль. Не хватило длины оружия, чтобы закончить полную разделку, но и драться нежить больше не могла. Пыталась, дёргалась, скребла по песку когтями, однако Тим был неумолим. Два шага, взмах чакрамов и голова последней твари покатилась по песку. А повисшая было тишина взорвалась криками восторга и аплодисментами. Тимофей же застыл словно статуя, сверля взглядом вспотевшего от напряжения Козельского-старшего. Тот лучше многих знал о боевых способностях своих големов, и столь быстрая расправа заставила его задуматься, а что бы сделали с его сыном. И итог выглядел совсем не утешительно.

— Тимофей Иванович, — взяв себя в руки и приблизившись к так и стоящему посреди ипподрома Тиму Юрий Захарьевич согнулся в поклоне, перед этим подзатыльником заставив сделать то же самое сына. — От себя лично и от лица своего сына приношу вам нижайшие извинения. В нём говорил алкоголь, глупость и молодость. Я примерно накажу Фоку, дабы выбить из головы дурь и постыдные мысли.

— Ваши извинения я принимаю, — Тим степенно кивнул, и перевёл взгляд на красного от унижения Фоку. — а у вашего сына язык отказал? Сам он говорить не умеет?

— Я… — дёрнулся словно от удара тот. — Я был не прав. Прошу простить меня за сказанное. Мною двигала ревность. Я был не в себе.

— А чтобы этого не повторилось, я записал сына в юнкерское училище. — добавил Козельский-старший, снова заставив сына дёрнуться. Похоже Фока о столь резком повороте в своей жизни осведомлён не был. — Все проблемы молодёжи идут от распущенности и отсутствия дисциплины. Вот там его и перевоспитают.

— Я принимаю ваши извинения. — Тимофей досмотрел до конца данную сцену и лишь после этого степенно кивнул. — Между нами нет обид.