Соно Вероника. Пьячере!
Шрифт:
Знаю, что нравлюсь многим парням: и в школе, и в посёлке, и одногодкам, и парням постарше, как сосед. Люблю проверять эту теорию и ловить восхищенные взгляды.
Ладно! Начинаем эксперимент.
Я встаю и открываю шкаф. Достаю кроп–топ с пуш–ап эффектом, снимаю с вешалки белую, почти прозрачную рубашку. Обтягивающие джинсы уже на мне. Снимаю домашнюю футболку и вешаю на спинку кресла. Натягиваю топ и сверху рубашку.
Моя грудь и так – высока и упруга, но пуш–ап… дай Бог здоровья тому, кто его придумал!
Сестра сидит на полу, оперевшись
– Ты ведьма! Ешь булки, а на животе ни жиринки! – фыркает и снова хватает свой телефон, разговаривает со мной между делом. – А если всё-таки приехал? Что скажешь?
– Сделаю вид, что я к Любэ! Пришла помочь как обычно.
Я смотрю в зеркало в пол, что является дверью шкафа–купе. Не хватает глянца, поэтому достаю из сумочки бледно-розовый блеск и касаюсь кисточкой губ, а после, поправив пальцем, наношу мазки на скулы.
Сгибаюсь пополам и опрокидываю голову. Взъерошив волосы, выпрямляюсь и радуюсь объёму в волосах.
Готово!
– В таком виде ты пойдёшь в магазин? – усмехается сестра. – На улице минус семь. Ау, ворона!
Она крутит пальцем у виска и снова залипает в телефон.
– Нет, конечно! Если что, вернусь и оденусь во что–то потеплее.
Я ещё раз гляжусь в зеркало и улыбаюсь.
– Бон джорно! Соно Верoника! Мoльто пьячeре! (Здравствуйте! Я Вероника! Очень приятно!)
Сестра закатывает глаза, поражаясь моей уверенности в себе.
– Я пошла! – выхожу из комнаты. – Каблуки или кроссы? – кричу из коридора.
– Валенки! – слышу усмешку в ответ.
***
Я спускаюсь на каблуках по отёсанным бетонным ступенькам на первый этаж. Лишь бы не навернуться. Сколько раз я падала с этой лестницы. Мои шрамы на ногах свидетели тех кульбитов.
Сосед, кстати, тоже.
Первый раз в третий класс.
Не дошла.
Сползла со ступенек, распорола гвоздём бедро, осыпав Ромку лепестками гладиолусов и своим диким воплем. Он ждал меня, чтобы вместе идти в школу. А пришлось дуть на мою рану, пока тётя Любэ заливала её зелёнкой.
Это был последний год, когда мы были друзьями. Потом он стал засматриваться на девочек своего возраста.
Растущая грудь решает многое!
А я страдала, что у меня вместо них прыщи и меняла платья в день по несколько раз. Но он всё равно катал на качелях девчонку с соседнего двора и смотрел на неё влюблёнными глазами.
На неё, не на меня – ту, которой дарил цветы, милые открытки с котятами и носил в школу тяжёлый рюкзак. А я стояла в сторонке и тихо его ненавидела, что предал меня и мои незрелые чувства.
Ненавижу!
Я поправляю свой топ – красивая грудь решает всe!
И нажимаю на звонок. Тишина.
Натягиваю лучезарную улыбку и снова жму на звонок. Слышно вошканье за дверью, она плавно открывается.
– Бон джорно! – громко восклицаю, ожидая увидеть перед собой тетю Любу.
Мама миа!
Неожиданно сердце колотится, как сумасшедшее. Передо мной не она, а Роман.
Романов
Роман Николаевич собственной персоной.Раз ромашка, два ромашка, семь!
Вспоминаю нашу детскую шутку и смотрю на него. Он стоит, держась за ручку, изучает меня взглядом или пытается вспомнить.
На его лбу испарина и мелкие капли на голом торсе. Взъерошенные волосы. Дышит часто и вскидывает в вопросе бровь.
– А Любэ… То есть тётя Люба… дома?
Заикаясь произношу, и не могу отвести от него глаз. А его – такие же синие, как и раньше. Тёмная чeлка спадает на лоб, нос с горбинкой, под ним короткая щетина и на щеках тоже.
Он вымахал раза в два.
Возмужал.
– Мамы не будет пару недель. – Произносит, постоянно выдыхая и оглядываясь, будто я оторвала его от чего–то важного.
Смотрит на меня внимательно, ожидает ещё вопросов.
Интересно, он меня узнал?
– Ясно. Я думала…
– Да, сейчас!
Он захлопывает перед носом дверь. Слышу за ней чей–то женский голос. Стою в недоумении.
Ромка открывает и протягивает мне деньги.
Зачем? Не понимаю…
– Мама сказала отдать, – суeт мне в руку свернутые купюры и снова оглядывается. – У тебя всe?
Он нетерпеливо подёргивает ногой и ждёт, когда уйду.
Опускаю взгляд на трико и еле сдерживаю улыбку. Понятно, от чего отвлекаю!
Я поправляю волосы и прошу сексуальным голосом:
– Можешь тогда больше не стучать по батарее? – натягиваю искусственную улыбку. – Бесит!
– А ты можешь не врубать так громко музыку и не орать, как кошка в поисках кота? Телевизор не слышно!
– Порнушку помешала смотреть? – наглею и с ухмылкой смотрю прямо в глаза.
Ромка фыркает и хлопает перед моим носом дверью.
Опять? Это просто!
Рычу, растерянным взглядом упираюсь в дерматиновую обшивку с мелкими гвоздиками.
Вот придурок!
Денег я никогда не просила, но Любэ знает, что я коплю.
Спасибо ей, конечно! Только чувствую себя от этого неловко. Или от того, что наглец выбил меня из колеи. Разворачиваюсь к лестнице и вялым шагом поднимаюсь домой.
Глава 2
Захожу в квартиру с задумчивым видом.
Нужно срочно обсудить эту новость с лучшайшей подругой. Систер в ожидании моего рассказа, выходит из комнаты.
Я молча снимаю каблуки и прохожу мимо неё за телефоном.
– Ну? – спрашивает и переминается с ноги на ногу, выпучив глаза.
Уже забыла про своего Никитоса.
Я снимаю с зарядки телефон и интригующе молчу. Поганенько как–то на душе. Будто съела ложку майонеза, который терпеть не могу.
– Приехал. – сухо выдаю и открываю мессенджер.
– И как? Стал хоть немного симпатичным? Какого роста?
Нахожу в мессенджере «Ленок» и открываю с ней переписку.
– Метр восемьдесят пять или девяносто. А дальше не поняла. Красивый или нет. Вроде ничего. – протяжно отвечаю, бессмысленно пялясь на страницу.