Сообщество лояльных ведьм

– Все нормально, сержант, – подал голос Неволин и поднялся. – Скажи-ка, в гостинице ресторан работает еще?

– Товарищ майор, а что вы здесь делаете? – впал в прострацию милиционер.

– Товарищ сержант, у нас только что завершилась спецоперация. Успешно завершилась. И теперь нам необходимо обсудить ее итоги. Разбор полетов, понимаешь?

Ресторан в «Аркадии» уже не работал, конечно. Но при помощи сержанта они, подняли дежурную и раздобыли в буфете выпивку и закуску. А потом поднялись к Векшину в номер.

– Ты здесь живешь? – скорее констатировал, чем задал вопрос Неволин.

– Я здесь ночую.

– Ну, тогда давай стаканы, Павел Артемьевич.

Часа через три им уже ничто не мешало стать друзьями.

А маленький сержант подошел к ярко-красной «Ауди», стоявшей на другой стороне улицы и почтительно доложил:

– Марина Аркадьевна, все в порядке. Они теперь нескоро расстанутся. Коньяку взяли пол-ящика.

Стекло автомобиля поднялось, и «Ауди» с визгом рванулся с места.

XIV. А я в Россию, домой хочу…

Пушистый и мягкий комок выкатился ей под ноги, тявкнул пару раз. Лена взяла его на руки, и он обезумел от счастья и зашелся в приступе облизывания.

– Любишь меня, Цизик?

Щенок в доказательство любви немножко подвыл и собрался описаться. По внезапной остановке хвоста и некоторой общей сосредоточенности Цезаря Лена уже научилась распознавать этот грешок заранее и успела опустить щенка на пол.

За время общения с юным псом Елена Тихонова с удивлением начала обнаруживать в себе немало новых способностей и инстинктов. «А в принципе пора, Елена Николаевна, – размышляла она, когда кормила, выгуливала и тискала довольного жизнью Цезаря. – Мамочка моя в эти годы имела уже пятилетний родительский стаж. Может быть, Векшин подарил мне этого детеныша не зря? Кто их разберет с их хваленой мужской логикой? Вместо того, чтобы забрать с собой, жениться и нарожать со мной кучу детей, он, спустя сто лет, дарит мне щенка… Очень симпатичного, надо признать. Ну и ладно! Векшин Векшиным, а Цизик по крайне мере будет моей генеральной репетицией».

Благодаря этому настроению, Лене удалось довольно просто и без затей устроить Цезаря на проживание в гостинице. Хотя первой реакцией на вселение нового жильца был административный гнев и полное непонимание. Однако после длинного разговора с директором гостиницы, сорокапятилетней разведенной женщиной, явившейся в номер к Елене на «стук» дежурной по этажу, ситуация нормализовалась. Правда, сначала Елена в эмоциональном порыве разбила надоевшую ей уродливую настольную лампу ядовито-желтого цвета. И не взглядом, а вполне традиционным способом – сбросив абажур на пол. А потом также искренне разревелась и рассказала Ангелине Павловне про свою нелегкую жизнь. В ответ пришлось выслушать не менее содержательную историю, в которой, кстати, также фигурировал роман с кинематографистом. «Ну, слава богу! Значит, не одна я такая … киноманка!».

Дело довершил Цезарь, который выбрался из-под кровати, почувствовав, что гроза миновала, и с урчанием подтащил к директрисе один из шлепанцев.

– Две недели, милочка! И то только из уважения к вашей новой профессии (Лена не стала разубеждать Ангелину Павловну в ее заблуждении) и к памяти моего Константина, советского режиссера, а нынче нью-йоркского таксиста… Бедная, бедная Геля!.. – директриса имела привычку говорить о себе в третьем лице. – И чтобы никакого запаха, и чтобы сухо, милочка!

На следующее утро после ужина в обществе двух настоящих мужчин, Елена как всегда проснулась оттого, что «жаворонок» Цезарь предложил ей поиграть. Но Елена Николаевна не нашла в себе сил для зарядки, отмахнулась от него и накрылась второй подушкой. Щенок скоро отступил от пассивной хозяйки и решил развлечь себя сам.

Задремавшая было Елена снова проснулась от громкого поскуливания. Она привстала на кровати, но Цезаря не было в пределах прямой видимости. Позвала. Скулеж донесся из тумбочки. Оказывается, пес забрался в приоткрытый нижний ящик и умудрился там закрыться.

Лена поспешила на выручку. Цезарь обратил на нее невинный взгляд и поспешно ретировался в ванную, так что Елена Николаевна даже не успела его шлепнуть вдогонку. О чем и пожалела, когда увидела, что устроил задорный пес в тумбочке, смешав косметику, документы и разные гигиенические предметы.

Елена уселась на пол и начала наводить порядок. Чуткий Цезарь неслышно подошел сзади и ткнулся носом ей в бок.

– Пришел, башибузук! А ну-ка отдай! – из пасти Цезаря торчала какая-то надорванная бумага.

По ближайшему рассмотрению бумага оказалась хорошо знакомым листочком. «Техзадание» от «Сообщества лояльных ведьм» теперь приняло вид замусоленный и потертый. Но текст по-прежнему можно было прочесть без всяких затруднений. Лена расправила лист. Разгладила. И что вы думаете! Помимо изменений внешних в документе появились и кое-какие содержательные дополнения.

Рядом с теми пунктами в списке, которые были воплощены в жизнь, стояли большие галочки. «Гм… Как мило и как аккуратно!»

Но что это? Помимо выделенных пунктов, в которых «Наш Друг впервые в жизни должен: 1. Допустить оплату ресторанного счета женщиной и 2. Признать ошибочность своих суждений в споре с женщиной в присутствии свидетелей», галочкой был отмечен и еще один пункт: «3. Отказаться от намерения нанести побои человеку, ухаживающим за женщиной, которая ему нравится».

«Это что же выходит, товарищ Векшин добровольно отступил от своих правил? Что-то тут не так…». Но свернуться клубочком и поразмыслить об этом удивительном факте у Елены не получилось, поскольку более жизнерадостно настроенный жилец номера затребовал своей порции внимания, а также еды и прогулки.

Она уже несколько дней выводила Цезаря на одну и ту же набережную, ближайшую к гостинице. Немногочисленные в это время года посетители кафе и забегаловок со временем начали привыкать к «даме с собачкой» в современной вариации.

Хотя правильнее было бы сказать – к «собачке с дамой», поскольку главным в этой парочке был, конечно, Цезарь. О командах «рядом!» и «фу!» юный пес уже имел понятие, но относился к их исполнению весьма избирательно. Гораздо больше его привлекали подвижные игры, заигрывание с хозяйкой и лакомство, полученное из ее рук, чаще всего за красивые глаза.

Сегодняшняя прогулка не была исключением, и Цезарь почти сразу занялся собственным поводком, пытаясь вырвать его из рук Елены Николаевны. Та, в свою очередь, тоже увлеклась перетягиванием. Дело происходило возле самого берега в небольшом парке, на краю которого стояло несколько свежеокрашенных скамеек, вчера синих, сегодня зеленых. На одной из них расположились два гражданина, увлеченные разговором и пивом. Лену, наконец, одержавшую победу в перетягивании поводка, разобрало любопытство: не появились ли следы краски на темной одежде утренних выпивох? Цезарь, похоже, также не возражал против новой забавы. Но в нескольких шагах от мужчин в свежевыкрашенных куртках Елена Николаевна поняла, что знает их обоих. Более того, и Цизик, кажется, их опознал и рванулся поздороваться. Лена еле-еле успела перехватить его. «Ничего себе. Они еще и пьянствуют вместе. А как же мои коварные планы? Прости господи, как мне все это надоело. Мама, мама забери меня отсюда. А лучше роди меня обратно».

XV. Если бы парни всей земли…

Векшин и Неволин за ночь окончательно настроились на одну волну и теперь, прекрасно устроившись на удобной скамье с видом на море, полировали настройку пивом, перейдя от вопросов личных, пока не разрешенных, к проблемам более общего характера.

– Что-то я в толк не возьму… А с чего ты взял, что даму, которая так интересует тебя и твою контору, нужно искать именно здесь?

– Ниточки, за которые нам удалось уцепиться, вели не только в Одессу. В Москву, Питер и Владивосток вылетели еще трое моих коллег. Все мы действуем неофициально, поскольку обстоятельства, послужившие причиной этих командировок, мягко сказать, нестандартные.