Соперницы

Норман быстро задвинул шторки на окошке, служащем для переговоров с водителем.

— Он ничего не услышит, — отклоняясь на спинку сиденья, он привлек ее к себе. Дженни оказалась полулежащей у него на груди, зажатая в тиски его сильных рук.

— Ты помнешь мне одежду. — Ошеломленная его неожиданным нападением, она пыталась выскользнуть из его объятий и занять более безопасную позицию.

— К черту одежду, — прохрипел он, стараясь припасть губами к ее рту. — К черту все! Я хочу попробовать вкус твоего поцелуя. Ну, обними меня! Пусть провалится в ад все, что нас разделяет. Нам нужно только одно — ощущать тела друг друга, получать удовольствие от стремления одной плоти к другой.

Глаза его горели, и ей уже самой захотелось поддаться их страстному призыву.

— О, Джейн! — простонал он, зарываясь лицом в ее волосы. — Когда ты так близко, все внутри меня переворачивается.

— Перестань! Подумай, как я буду выглядеть, когда выйду из машины, — продолжала урезонивать его Дженни, изо всех сил пытаясь противостоять его желанию. Она выгибалась, упираясь ему в грудь ладонями, чтобы уклониться от его жадных губ.

— Ты, значит, так представляешь себе наши отношения? — внезапно спросил Норман, и она не поняла, шутил он или действительно был задет. — Собираешься держать меня на расстоянии вытянутой руки? А когда снизойдешь до исполнения супружеских обязанностей, то потребуешь — чего? Подарок? Драгоценностей?

— Норман, пожалуйста, не делай этого! — Дженни тяжело дышала.

Он тихонько скользнул пальцами по ее подбородку, и затем его рука медленно поползла вниз к ключицам.

— И ты очень напряжена, — произнес он, медленно растягивая слова. Дженни ойкнула, потому что Норман, легко приподняв, притянул ее к себе, так, что она теперь лежала на нем всем телом. Положив себе на плечо ее голову, он тихонько гладил и перебирал ее волосы. — Почему ты напряжена?

— Потому что был напряженный день, — устав сопротивляться, Дженни обмякла, слабея все больше с каждой новой лаской его нежных пальцев.

— Да, день был трудным для нас обоих. А могли бы все устроить попроще. Обвенчались бы безо всякого шума, гостей, банкета и подвенечного платья. И сразу из церкви отправились бы в какую-нибудь провинциальную гостиницу, сняли комнату с камином, нырнули в кровать и занялись бы делом. — Он вытянул шпильку из ее прически.

— Не надо! — Дженнифер попыталась поймать шпильку, но он мягко отвел ее руку.

— И, завернувшись в одеяло, смотрели бы потом на огонь, — продолжал бормотать он, целуя ее в лоб и, одну за другой, роняя шпильки на пол.

— Тебе не нравится моя прическа? — отдыхая от борьбы, она уютно устроилась на его груди, злясь на себя за то наслаждение, которое испытывала при этом.

— Сейчас она нам не нужна, — Норман зарывался ладонью в ее волосы и пропускал их между пальцами, испытывая явное удовольствие от прикосновения к струящемуся золотому шелку. — Волосы у тебя просто необыкновенные. Огонь и солнце! — Он поцеловал мочку ее уха и медленно провел горячей ладонью вдоль спины. Другая рука скользнула за вырез ее легкой блузки, и верхняя пуговица оказалась расстегнутой.

Дженни отпрянула, прижимая руки к груди.

— Нет! — очнувшись от колдовского дурмана, она смотрела на него тревожно и испуганно. Норман выглядел озадаченным. Волосы его растрепались, и в сочетании с растерянным выражением лица придавали ему мальчишески-трогательный вид. Дженни почувствовала к нему такую нежность, что с трудом поборола искушение тут же обнять и приласкать его.

Она рисковала потерять невинность прямо здесь, на заднем сиденье лимузина. Не говоря уже о том, что это было совсем не романтично, Дженни лишалась бы тогда некоторого имеющегося у нее преимущества. Пока это не произошло, она сохраняла над ним хоть какую-то власть. Если она отдастся ему так просто и легко, то, учитывая его наклонности, очень быстро станет игрушкой в его руках.

— Хладнокровная мучительница. — Норман помрачнел. Он сгреб ее в охапку и усадил рядом с собой. Лицо его стало отчужденным. И невозможно было понять, как он отнесся к тому, что Дженни не позволила ему исследовать сокровенные уголки своего тела. — Давай выпьем шампанского! — Норман достал бутылку из ведра со льдом, и в гробовом молчании вино было разлито по бокалам. Он насмешливо поглядывал на Дженни, отчего она чувствовала себя неловко. Влажная капля повисла на его верхней губе, и он слизнул ее кончиком языка.

— Пойми, Норман, — не выдержала Дженни. Она не отводила взгляда от его рта. — Я так не могу. Ты слишком спешишь.

— Ладно, Джейн. — Норман неопределенно хмыкнул. — Только не заставляй меня ждать слишком долго. Я скоро полезу на стенку. Быть все время так близко, видеть тебя рядом, такую соблазнительную, такую манящую…

— Ты считаешь, я соблазняю тебя? — Дженни подняла на него удивленный взгляд. — О, нет! — Она подумала невольно: ее скромный костюм отнюдь не наводит на фривольные мысли. Обычная дорожная одежда. Дженни одернула полу жакета.

— Это не зависит от того, что на тебе надето, — усмехнулся Норман, проследив за ее жестом. Потом медленно окинул ее всю тяжелым взглядом. — Искушение вызывает тело, которое живет и дышит под этой одеждой. Необычайно привлекательное тело. Сексуальное. Чувственное. Ты разве не знала этого?

— Привлекательное тело? — переспросила она. Дженни никогда не оценивала себя с этой точки зрения и не думала, что Норман воспримет ее таким образом. — Это не про меня!

Норман широко улыбнулся.

— Ты сама еще себя не знаешь. Посмотрим, что ты скажешь, когда я наконец доберусь до тебя, — с хрипотой в голосе сказал он. — Я умею разрушать преграды стыдливости. Я знаю, как заставить женщину выпустить на волю свои плотские инстинкты и вести себя настолько раскованно, насколько я захочу. Как заставить ее извиваться и стонать от желания, достигая высшей точки возбуждения. Пока она не откроет для себя наслаждение, таящееся в собственном теле.

Это было похоже на угрозу. Он что, собирается устраивать с ней оргии в постели? Он рассчитывает, что она окажется настолько искушенной в тонкостях любви, что сможет подарить ему какие-то необыкновенные ощущения? Каких он не испытывал с другими женщинами? Дженни зябко передернула плечами. Она вовсе не ожидала от себя каких-либо успехов в этой области. Она не знала даже, как преодолеет элементарное смущение. Он будет разочарован ее зажатостью и скованностью.

— Норман, — начала она стесненно. — Давай внесем ясность в этот вопрос. Не жди от меня…

Он насторожился. Сузил глаза, как дикая кошка.

— Что ты имеешь в виду? — вкрадчиво спросил он. — Что, черт побери, ты хочешь этим сказать?

Запинаясь, она смогла выдавить только:

— В кровати… — и дальше не смогла продолжить. Дженни представляла себя обнаженной под взглядом Нормана, который будет сравнивать ее с другими женщинами. А мысль о половом акте, проделанном без любви, вселяла в нее панический ужас.