Соперники
Шрифт:
– Во все-то ты суешь свой нос, – нарушило тишину едкое замечание.
Мэксайн повернулась к кровати.
– Я думала, вы спите. – С притворным спокойствием она поставила коробочку обратно на ночной столик.
– Тогда что ты здесь делаешь? – Глаза, обычно такие острые, сейчас были затуманены болью. – Я слышала, как звонил телефон. Кто это был?
– Мистер Кэнон. Он все еще ждет. Но я не хотела вас тревожить, если…
Хэтти громко выдохнула, выражая тем самым презрение и недоверие, и протянула дряблую морщинистую руку.
– Дай мне телефон и иди вон.
Плотно сжав губы, Мэксайн
– Я не до такой степени напичкана таблетками, чтобы не понять, подслушиваешь ли ты на втором аппарате.
Когда экономка отошла от кровати, Хэтти только и могла разглядеть что расплывчатый темный силуэт. Сзади на глаза что-то жутко давило и туманило зрение. Хэтти это пугало, как пугала мутная тусклость ее нового мира. В ожидании, когда Мэксайн закроет за собой дверь, она раздумывала над тем, что труднее перенести – боль или страх. Прошли бесконечные секунды, прежде чем Хэтти услышала щелчок, означающий, что внизу положили трубку. Она нащупала телефон и, стиснув пальцами трубку, поднесла ее к уху.
– Да, Бен! Ну, что там? – Она говорила резко, пытаясь совладать с охватившими ее страхом и растерянностью.
– Они здесь, в Талсе, – был ответ. – Он привез ее с собой.
– Значит, это правда. – В ее голосе слышалась сокровенная надежда на то, что все окажется не так.
– Да. Она вышла за него замуж.
– Она обещала мне… – почувствовав, как дрогнул ее голос, Хэтти резко осеклась, понимая, что обещания Маргарет Роуз не имеют уже никакого значения. – Надо подумать, что мы можем предпринять, верно? – сказала она, стараясь не терять самообладания.
– Верно, – ободряюще ответил Бен Кэнон.
Через несколько минут он повесил трубку, и все стихло. Как и у нее внутри. Но она не имеет права сдаться. Не имеет права позволить Стюарту одержать верх, ведь она так долго и упорно боролась и была так близка к победе. На ощупь она отыскала старомодный колокольчик рядом с кроватью. Нетерпеливо потянув за него, она позвала:
– Мэксайн, Мэксайн!
Тотчас до нее донесся приглушенный звук бегущих шагов.
Дверь резко распахнулась.
– С вами все в порядке, мисс Хэтти? – Голос экономки был проникнут тревогой. – Мне вызвать доктора?
– Нет, – рявкнула Хэтти. – Позови Чарли Рэйнуотера.
– Но…
– Сейчас же! – Когда дверь громко захлопнулась, Хэтти откинулась на подушки и удрученно пробормотала: – Как ты могла оказаться такой дурочкой, Маргарет Роуз? Я-то думала, тебе достанет ума, чтобы его раскусить. – Она закрыла глаза и прижала к ним руку, пытаясь справиться с мучительной головной болью.
Она оставалась в такой позе минут пятнадцать, пока не услышала приближающееся к двери шарканье ботинок. Она опустила руку и подняла подбородок, воинственно выпятив его вперед.
– Войдите, – сказала она в ответ на легкий стук в дверь, постаравшись, чтобы в голос не прокрались ни страх, ни подавленность. Гордость не позволяла ей показать Чарли, что она сломлена. Он верил в нее. Все эти долгие годы.
Он постоял у кровати.
– Мэксайн сказала, что вы хотите меня видеть.
– Да. – К сожалению, его лицо расплывалось у нее
перед глазами, но ей было достаточно слышать его успокаивающий протяжный выговор и ощущать смешанный запах седельной кожи и табака, всегда исходивший от его одежды. – У нас неприятности, Чарли. Она вышла за него замуж. – Услышав, как он выругался себе под нос, она слабо улыбнулась и пересказала свой последний разговор с Беном Кэноном.– Что я должен сделать?
Его огрубевшие от работы пальцы легко коснулись ее руки, и Хэтти ухватилась за них.
– Он привез ее с собой в Талсу, Чарли. Я знала, что он тщеславен. И это его слабое место.
– Так, значит, вы не думаете, что уже слишком поздно?
– Ни в коем случае. – Она отчаянно на это надеялась. – Но нам придется действовать не мешкая. Времени у нас немного.
– Можете на меня рассчитывать, мисс Хэтти, – произнес он дрогнувшим голосом и крепко сжал ее руку.
– Я знаю. – Она кивнула, чувствуя то же волнение и то же смутное раскаяние.
– Мы справимся.
– Конечно, справимся, – произнесла она уже более уверенно, черпая силы из его веры в нее… как и всегда.
Она выпустила его руку и откинулась назад, слушая мягкое урчание телефонного диска, когда он набирал для нее номер Бена Кэнона.
– Привет, Эллери. Это Флейм. – Она сидела, скрестив ноги, на коленях у Ченса, медленно, с чувством собственницы перебирая пальцами короткие прядки его густых черных волос.
– Как прошел твой уик-энд? Поджарилась на солнышке? Или ты поджаривалась в постельке? – суховато спросил Эллери. – Судя по твоему голосу, ты все еще витаешь в облаках.
Она засмеялась и посмотрела в иллюминатор самолета, за которым плыли пышные облака.
– В общем-то, да – как в буквальном, так и в переносном смысле.
После паузы раздалось недоуменное:
– Где ты?
Она прикрыла рукой трубку и взглянула на Ченса.
– Где мы?
– Примерно на высоте тридцати тысяч футов над Далласом. – Слабая улыбка играла в уголках его рта, в то время как он медленно поглаживал ее бедро.
Когда Флейм передала этот ответ Эллери, он со смешком откликнулся:
– Я искренне надеюсь, что ты в самолете.
– В самолете, в самолете. – Она снова рассмеялась – ей было так хорошо, что хотелось смеяться чему угодно.
– Если вы сейчас пролетаете над Техасом, это значит, что ты будешь в Сан-Франциско не раньше, чем через два с половиной часа.
– Вот почему я и звоню тебе, Эллери. – С одной стороны, ей не терпелось поделиться с ним новостями, с другой – хотелось оттянуть этот момент. – Я не прилечу в Сан-Франциско. По крайней мере, сегодня вечером.
– Почему? Куда же ты летишь?
– В Талсу. – Она не могла больше сдерживаться. – Мы с Ченсом поженились.
– Что?
Она рассмеялась, услышав его удивление.
– Невероятно, правда?
Она отняла левую руку от волос Ченса и подняла ее, любуясь обручальным кольцом, соединенным с бриллиантовой маркизой в пять каратов в платиновой оправе на своем безымянном пальце.
– Невероятно – мягко сказано, – ответил Эллери. – Флейм, ты сознаешь, что делаешь?
Она снова посмотрела на Ченса. В глубокой синеве его глаз отражалась вся ее любовь.