Сорные травы
Шрифт:
— От тебя отстали?
— Относительно. Чтобы не терять лица, пообещали, что прокуратура со всеми нами разберется. Сестра покойного до самых дверей отделения кричала, что мы все крохоборы, взяточники и убийцы.
— Ну вот, получается, и на хрена? — вклинился Вадим.
— Что на хрена?
— Зачем вообще становиться сейчас медиком? Если учесть особое отношение к нам современных обывателей, нормальный врач легко может отсидеть срок или влететь на миллионные выплаты за моральный и физический ущерб. А то и вообще голову проломят в темном переулке. И ведь обыватели эти себя правыми
— А ты чего не бросишь все? — задал я провокационный вопрос.
— Потому что такой же дурак, как и вы, — буркнул психиатр и уткнулся в чашку с кофе.
— Может, на дураках все и держится? — спросил я, вспомнив вчерашние слова отца Иоанна. — Не станет дураков, умные такое натворят, что им самим станет жить неуютно. Эгоистичный рационализм годится только до первой катастрофы, пока еще каждый сам по себе. А потом нет уже никакого рационализма, так как все эгоисты медленно перерабатываются на перегной.
— Может, — тихо ответил Вадим.
Паша добавил:
— В последнее время мне кажется, что этих самых дураков осталось совсем-совсем мало. Потому что те, кто выжил после того проклятого дня, вообще как с цепи сорвались. Вся дрянь, что сидела внутри, как по команде наружу полезла. Я за своими медсестрами уследить не успеваю — Иван подтвердит. А что творится в других отделениях…
Паша махнул рукой и отвернулся, разглядывая что-то за окном.
— Угу, у меня тоже, — проворчал я.
— Что у тебя? — поинтересовался Вадим.
— Сперли все наркотики из сейфа.
Он присвистнул:
— Ничего себе. Много хранилось?
— У нас было два пакетика травы, семьдесят пять ампул мескалина, пять пакетиков диэтиламинлизергиновой кислоты, или ЛСД, солонка, наполовину наполненная кокаином, целое море разноцветных амфетаминов, барбитуратов и транквилизаторов.
— А? — ошарашенно переспросил Деменко.
Пашка заржал — узнал цитату.
— Ладно, забей, — я махнул рукой. — Не знаешь ты классики, потребитель российских сериалов.
— Главному сказал?
— Не успел еще. С Лукановым разбирался.
— А что эта жертва синдрома Туретта на этот раз сделала?
Я с наслаждением отхлебнул из чашки и ответил:
— Уволился, получил от меня по морде и пинок ниже спины. Примерно в такой последовательности.
— Молодец! — Вадим показал мне большой палец. Подумал секунду и показал еще один.
— Даже я немного поучаствовал, — отметился Паша. — Могу добавить, что Сергей Васильевич летел по коридору быстро и громко.
— Ну хоть какая-то приятная новость. — Деменко хохотнул. — А за что ты его так?
— Смотри сам, — я подошел к столу, взял в руки конверт с заявлением Луканова и бросил Вадиму.
Психиатру хватило одного взгляда, чтобы понять.
— Любопытно, и на что он рассчитывал? — пробормотал психиатр.
— Просто склочная натура, — пожал плечами Паша.
— Иван, — окликнул меня Вадим, — ты конверт вскрывал?
— Нет. Мне сейчас не до эпистолярных изысков. Потом, как настроение будет.
— Просто там что-то есть…
— В смысле? — Я взял конверт, прощупал. Какой-то твердый предмет находился между половинками плотной
бумаги заявления. — И вправду… Любопытно. — Я оторвал край. С легким шелестом в руку скользнул серебристый новенький ключ. Я приподнял его на свет, чтобы получше рассмотреть.— Ключ? — удивился Паша. — От чего?
— Сука, — прошипел я. — Ну какая же он сука…
— Ты чего, Иван? — встревожился Вадим.
Мне не нужно было даже сверять ключ от сейфа и этот новенький подарочек от Сергея Васильевича, чтобы понять, как меня красиво провели. Мелькнула мысль позвонить Олегу, даже рука дернулась за мобильным телефоном. Но потом я почувствовал тонкий запах нашатыря — еле-еле заметный. Присмотрелся к металлической поверхности — идеально чисто, до скрипа. И четко выделяются мои отпечатки пальцев.
— С-с-сука… Мудак старый. — Я размахнулся и швырнул ключ в мусорную корзину. Впечатляющий бросок через полкомнаты.
— Э-э-э, зачем? — вскинулся Паша.
— Поясни, — попросил Вадим.
— Да что пояснять-то? — Я раздраженно повел плечами, заглянул в чашку и, увидев, что она пуста, добрел до электрочайника. — Это копия ключа от сейфа. Вот и ответ, кто сильнодействующие выгреб. Только на фига ему?
— Напакостил тебе напоследок, — предположил Вадим. — Госнаркоконтроль из тебя душу вынет. А ключ ты зачем выбросил?
— Он нашатырем пахнет.
— И?
— Нашатырный спирт отлично убирает все биологические загрязнения. И теперь на ключе отпечатки того человека, который вскрыл конверт и достал ключ.
— То есть твои. Красиво, — уважительно кивнул Павел. — Не ожидал я такого от Луканова.
— Угу, — согласился Деменко. — Мало того что нагадил перед уходом, так еще и плюнул метко в харю. Опытный интриган. Шефу когда скажешь?
— Сегодня, завтра, — я скривился. — Да и что мы сможем? Ну, заявим в полицию. А что им покажем? Заявление об уходе и копию ключа с моими отпечатками пальцев?
Я добрался до родного кресла и рухнул в него:
— Уел он меня, други. Так что совесть меня за выписанный подсрач точно мучить не будет. Заслужил. Теперь надо идти к главному, объяснять Содом и Гоморру в моем отделении.
— Сочувствую, — Паша поерзал на диване. — Я сегодня уже был у шефа. Не в духе он, ой не в духе. Минздрав коней мочит, да и администрация города давит. Еще авария вчерашняя, блин.
— А она-то каким к нему боком?
— Ну… — протянул Деменко.
— То есть? — вкрадчиво спросил я.
И в этот момент в ординаторскую влетела Диана:
— Мальчики, включайте «тиви»!
— Что там, конец света? — буркнул Паша.
Я вздрогнул от его шутки.
— Нет. Ну, почти. Включайте быстрее. — Диана не стала дожидаться, пока ленивые мужики оторвут от дивана полушария, и сама подбежала к небольшому телевизору в углу. Пощелкала по каналам и выбрала местный.
На экране бесновалась толпа. Человеческая лава кипела и булькала. Не требовалось никаких комментариев, чтобы понять — процесс уже неуправляем, как атомный реактор после ксенонового отравления. Вдали просматривался комплекс административных зданий. Людей от городской администрации отделяли два ряда омоновцев, за которыми стояли несколько спецмашин с решетками на стеклах.