Сорок бочек арестантов (иронические рассказы)

– А где бокал?
– пробежала руками по своим вещам Анастасия.

– Извините, - сделала виноватое лицо хозяйка, - мой псих, как увидел подмену, не в себе сделался. Схватил чашку и об стену. У него ведь в папке договор на поставку обуви. Вот и начал волосы с расстройства рвать.

"Что-то мало нарвал!" - посмотрел на густые кудри хозяина Николай.

– А при чем здесь чашка?
– недовольно спросил.

– Псих, что с него взять?

– Сколько за чашку должен?
– спросил "псих".

– Триста, - твердо ответил Николай. Брать так брать.

– Дороговато!

– Антиквариат, - нагло соврал Николай.
– Коллекционная вещь. Оно надо черепки за три тысячи верст волочь.

По дороге домой с сожалением бросил:

– Хороши были туфельки. Ноги и сейчас кайф от них помнят.

– Коленька, обязательно такие купим. Я перед отъездом договорилась на подработку - в компьютерной фирме полы мыть. Накопим...

– Где ты "Мэйфеар" купишь? Где?

– У него же, кто чемодан подменил.

– После чашки такую цену загнет, не вышепчешь!

– Не дороже поди денег... А самозаварку закажу маме. Может, есть еще в Киеве...

Николай хотел что-нибудь ехидное ляпнуть про тещу и ее расторопность, но сдержался.

– Завтра ночью будем голыми скакать вокруг парника, - сказал жене.

– Это еще что за бред сивой кобылы?

– Чтобы огурцы росли!
– отрезал Николай.
– Сколько можно от тли с туманом зависеть?

ФОТОГРАФИЯ

Двадцать лет после института... Ау, где вы? Пролетели, просвистели... Сколько воды в разные стороны утекло, а вся группа на юбилей собралась.

Вот они, все мы шестнадцать, на фотографии. Нинка Постникова только растолстела. Очаровашка-куколка была, и вот буфетчица, а не Нинка.

– Нин, че так разнесло?

– Лишь бы человек хороший был.

Обидно. Любил я Нинку на втором курсе. Всю ночь однажды напролет рядом с ней в палатке прокрутился, поцеловать хотел. Она даже не проснулась.

– Нин, че со своим разошлась?

– Отстань, Саня!..

После диплома Нинка выскочила за таксиста. На руках, говорят, носил. Жила как барыня. Так нет, привязалась к нему с ультиматумом: поступай в институт, иначе развод.

Одна сына ростит-учит. Эх...

Бабы дуры, бабы дуры,

Бабы бешеный народ!

Как увидят помидоры,

Так и лезут в огород!

Зато Ленка Кардаш расцвела.

В институте была так себе, кордебалет. Четыре с минусом, не больше. А сейчас сногсшибательная красавица.

– Лен, у тебя даже как ноги длиннее стали.

– Ты, Саня, неисправим.

– Замуж вышла?

– Давай о другом...

На фотографии с Мишей Теребиловым в разных углах стоят.

В институт они поступили под ручку. В школе Миша тоже десять лет Ленкин портфель таскал. Мы, начиная с первого курса, ждали: ну, завтра-послезавтра староста по червонцу с носа соберет, и "ах, эта свадьба-свадьба-свадьба пела и плясала!.." Погуляем!..

До диплома жених с невестой нас мурыжили, стаж накручивали...

Зато на свадьбе у них мы с Витей Мирошниковым накушались. Под занавес на кухне приняли бутылку подсолнечного масла за пиво и, как рассказывали очевидцы, раскатали с большим аппетитом. Потом дня два аппетита не было по причине расстройства желудка.

– Мишь, а че вы с Ленкой разбежались?

– Тайны секса.

– Какие тайны! Ты, говорят, так залевачил, аж дым коромыслом! Что называется:

Миш, а Миш,

На тебя не угодишь!

То велика, то мала,

То кудрява, то гола!

– Отвяжись, Саня!

Отвяжись, плохая жисть, привяжись хорошая. Ну и ладно. А Витя Мирошников рядом с Ленкой стоит. Усы гвардейские. Взгляд гусарский. Рост гренадерский. Прямо жених.

Но не женился больше. Побаловался, говорит, один раз, и будет.

Побаловался он оригинально.

На одной вечеринке мы с ним познакомились с двумя подрунями. Моя завлекашечка танго исполняла по-абордажному, впритык - ни миллиметра разрыва. Я разбежался на легкую победу. Ан, нет. Дальше танго не моги. Быстро расстались. А Витя со своим Светиком-семицветиком задружил. Крепко.

Я на лекции, он к ней на дневку. Тем более, рядом с общагой жила. Аккуратно Витя оттуда не вылазил.

Светик-семицветик во второй или третий раз собиралась поступать в театральный институт, Витя поддерживал беседы об искусстве.

Как говорится: сколько с кувшином по воду ни таскайся, все равно разобьется. Однажды Витя столкнулся с "тещей". Они, бывало, и раньше сталкивались, но в несколько другом виде. На этот раз, будучи на дневке, твердо зная, что "теща" на работе, Витя вышел из ванной.

Представьте картину: Витя, выходящий из ванной. На усах гвардейских роса. Распаренный. Рот до ушей от удовольствия...

Выходит, а тут "теща" дверь входную своим ключом широко раскрывает, принесло раньше времени часов на пять. Коридор тульский Левша делал - общая площадь полквадратного шага. Витя нос к носу с "тещей"...

Все бы ничего, да на Вите ничего, кроме росы на усах не было.

Гренадерский рост. Гусарский взгляд. Аполлон до пояса и ниже. Как воспитанные люди, "теща" с Витей, извинившись, тут же скрылись каждый за своей дверью.

Однако "теща" вечером сказала Светику-семицветику:

– Не пора ли Вите вещи к нам переносить?

Так теща стала писаться без кавычек.

Актриса из Светика-семицветика не получилась. Зато с порога сварливая бабенка. При мне и то, бывало, как раскроет ротик... Хоть в окно выпрыгивай.

– Вить, а че ты ее не перевоспитал?

– Ты, Саня, как "здрасьте" среди ночи!

– А че? Ты парень выдержанный... Это я чуть заискрилось - сразу саблю наголо... А ты спокойный, уравновешенный. Дочку нажили и развелись...

– Отстань, Саня! С Воспитателем на эту тему поговори.

Воспитатель - это Юрка Петушок. Вот он в куртке на фотографии. Все в пиджаках, при галстуках, а он плевал на официальность.

"Воспитателя" ему прилепили на четвертом курсе.

Восьмого марта в общагу на танцы пришла девица в глубоком декольте. Конец семидесятых, никаких видюшников, в кинофильмах о половых актах даже не думали. И вдруг декольте до пояса в мужском на девяносто процентов общежитии.