Сорванная вуаль (Любовь срывает маски)
Шрифт:
– Неужели так думают? Расскажи мне, какой была дочь Уинчилси, – попросил Гаррет друга.
Хамден откинулся на спинку стула и вытер салфеткой рот.
– Что я о ней слышал? Ах да. Своего рода затворница. Некрасивая, как говорили. Весь день она сидела в своих комнатах и не являлась ко двору. Как я думаю, она вообще не любила людей.
Наглая ложь, подумала Марианна, начиная сердиться. Хотя в данном случае ей следовало бы радоваться. Она старалась казаться совершенно равнодушной, видя, что Гаррета заинтересовал рассказ Хамдена.
Она решила, что не допустит, чтобы Гаррет обнаружил
– К тому же, – сказала она с натянутой улыбкой, – леди Марианна была страшно застенчива.
– Ты ее знала? – пристально глядя на Марианну, спросил Гаррет.
– Конечно. Я вам говорила, что знала ее родителей.
– Почему ты не говорила о ней раньше?
Марианна небрежно махнула рукой:
– А зачем говорить о ней? Я ее плохо знала. Она не выходила из своих комнат, ни с кем не разговаривала, и мы с ней редко сталкивались. Я не удивляюсь, что она покончила с собой. Она была из тех, кто падает в обморок при малейшем намеке на насилие. Она не выносила вида крови. Могу представить, в каком она, должно быть, была ужасе, когда услышала об аресте отца.
Хамден презрительно фыркнул:
– Сделать такую глупость! Очень похоже на слабовольных придворных дам. Я никогда бы не представил вас, мадам, кидающейся в Темзу из-за такого известия. Спорю, вам бы это и в голову не пришло.
– Только не Мине, – насмешливо заметил Гаррет.
Марианна лишь мельком взглянула на него и почувствовала огромное облегчение, не заметив в выражении его лица подозрительности. Пользуясь придворными сплетнями Хамдена и собственными выдумками, она помешала ему докопаться до истины. Слава Богу!
Хамден начал рассказывать о последней любовнице короля, а Гаррет, слушая его, делал саркастические замечания. С каждым сказанным ими словом в Марианне нарастала тревога. Их разговор подтверждал то, что она уже поняла из их предыдущей беседы: оба знали его величество очень-очень хорошо.
Теперь Марианна все больше убеждалась в необходимости скрывать от Гаррета свое имя. Он открыто высказался, что верит, что ее отец виновен, и так же легко может поверить в ее участие в покушении на короля. Если он когда-нибудь узнает, кто она, то тут же выдаст ее королю. В этом не приходилось сомневаться. Марианна крепко вцепилась в салфетку, лежавшую у нее на коленях.
Чего бы это ни стоило, она должна сохранять свою тайну.
Глава 13
Ревнивца убеждает всякий вздор,
Как доводы Священного Писанья.
– А где твоя прелестная пленница? – спросил Хамден, когда они с Гарретом вышли из Фолкем-Хауса. – Разве она не собиралась проводить меня?
– Мина всю ночь провела у жены одного из моих арендаторов, принимая роды, – небрежно бросил Гаррет.
Конюх подвел лошадь Хамдена.
Насмешливая улыбка друга странно разозлила Гаррета. Хамден искоса взглянул на него:
– Ухаживает за женой одного из твоих арендаторов? Какое у тебя доброе сердце. Как жаль, что ее здесь нет. Я так надеялся сорвать прощальный поцелуй.
Только огромное усилие воли помогло Гаррету сохранить равнодушный
вид.– Значит, слава Богу, что ее здесь нет. Это избавляет меня от необходимости защищать ее от твоих дурных манер.
Хамден фыркнул, показывая, что он об этом думает.
– Дурные манеры! Не мои дурные манеры раздражают тебя. Тебя возмущает, что я понравился ей, а она – мне.
– Тебе нравится каждая женщина, которая встречается на твоем пути, – ответил Гаррет с подчеркнутым сарказмом.
Хамден усмехнулся:
– Может быть, но твоя красотка очень заинтересовала меня.
Гаррет понимал, что Хамден его дразнит, но все равно едва удержался, чтобы насильно не посадить Хамдена на лошадь и не отправить в Лондон, предварительно дав ему хорошего пинка под зад.
Хамден, очевидно, правильно истолковал мрачное молчание Гаррета.
– Как я мог не заинтересоваться женщиной, которой удалось вызвать у тебя такую ярость… и чувство собственника? Никогда не думал, что увижу, как ты так ведешь себя с женщиной. До оих пор ты был слишком занят своими планами мести, чтобы проявить интерес к какой-нибудь женщине.
Не в силах дальше скрывать свое раздражение, Гаррет ответил:
– Если ты ждешь, что я объясню свое поведение, то можешь отправляться в Лондон. Насколько серьезно я отношусь к Мине, не твое дело, черт побери.
По широкой улыбке друга Гаррет понял, что выдал, как сильно на самом деле увлечен Миной. Он улыбнулся Хамдену:
– Если ты думаешь, что, вызывая во мне ревность, заставишь меня страдать, то ты ошибаешься.
– Почему? – спросил Хамден.
Его явно забавлял этот разговор.
– По двум причинам. Во-первых, я знаю, что ты флиртуешь с Миной только для того, чтобы подразнить меня, а не потому, что действительно питаешь к ней какие-то чувства.
Неожиданно Хамден стал серьезным.
– А во-вторых?
Гаррет пытливо посмотрел в глаза друга. Увидев в них только искренний интерес, он решил признаться:
– Как бы твои заигрывания с ней ни раздражали меня, они лишь булавочный укол по сравнению с теми муками, которые я испытываю каждый день. Она рядом, а я не могу даже дотронуться до нее.
Хамден вздохнул и покачал головой:
– Ты сделал глупость, не овладев ею сразу же, как только ее увидел. Что касается первой причины, ты неправильно понял меня, Гаррет. Если бы я думал, что у меня есть хоть какой-то шанс отбить ее у тебя, можешь не сомневаться, я бы попытался.
– Ты никогда раньше не боролся со мной за женщину.
Хамден пожал плечами:
– Это правда. И вероятно, никогда не буду. Если только ты не решишь, что сердце Мины тебе не нужно. Тогда, милый друг, я с большой радостью вмешаюсь и утешу ее.
– Ты полагаешь, что у нее есть сердце и она предложит его мне.
Хамден ответил не сразу. Он сел на коня, взял поводья, затем посмотрел на Гаррета и с серьезным видом произнес:
– О, у нее женское сердце, не сомневайся. Если бы ты так упорно не копался в ее «сомнительном» прошлом, ты бы это понял. А отдаст она тебе его или нет, поживем – увидим. Я предполагаю, что если ты продолжишь преследовать ее, то не отдаст. И это будет огромной потерей для тебя, Фолкем. И находкой для меня.