Сосед(ка) из ада

В конце концов, может, человеку действительно срочно надо. На месте ведь не написано, что оно мое. Нашел свободное и встал. А потом спустился, обнаружил, что выезд закрыт, и позвонил. Хорошо хоть догадался снег со стекла смахнуть, чтобы табличку с телефоном увидеть.

Только… ничего хорошего. Для меня. Лучше бы уж не догадывался.

За время обмена любезностями я успела дойти до кухни, закрыть форточку и посмотреть в окно. Рядом с моим Пыжиком стоял мужчина в темной куртке – это все, что удалось разглядеть за метельной мглой.

– Послушайте… - я решила бить на жалость, - у меня голова мокрая. Только из ванной вышла. Вы правда хотите, чтобы я на мороз вылезла?

– И что, полчаса надо сушить? – скептически поинтересовался он.

– Примерно.

– Ну… хорошо. Давайте сделаем так. Номер квартиры скажите. Я зайду, заберу ключи и отгоню вашу машину. Выеду, поставлю вашу на место, а ключи брошу в почтовый ящик. Просохнете, спуститесь и заберете.

Вот так, да? За здорово живешь отдать незнакомому типу ключи от машины?!

– Боитесь, что я вашу барбухайку на органы продам? – незнакомый тип верно понял мое озадаченное молчание. – Девушка, я в этом доме живу. Могу паспорт показать. С пропиской.

– Ладно, - нехотя сдалась я. – Вторая парадная, пятый этаж, девяносто пятая квартира.

– Прямо подо мной. Уже иду.

Мужчина быстрым шагом направился к парадной, а я подтянула потуже пояс халата, положила телефон в карман и поплелась в прихожую.

Как он назвал моего Пыжика? Барбухайка?

Слово было незнакомым, хотя я его определенно слышала. И явно обидным. Моя машина – барбухайка?! Это твое корыто - барбухайка, придурок! И сам ты!..

Кто он сам, я придумать не успела, потому что услышала, как на площадке лязгнул остановившийся лифт. Ждать, когда позвонит, не стала, открыла дверь. И ляпнула совершенно невпопад:

– Здрасьте!

Он не ответил, только окинул меня медленным, откровенно оценивающим взглядом, с головы до пят, задержавшись где-то в районе сверкающих из-под халата коленей. И под халат, кажется, тоже мысленно заглянул.

– Паспорт! – процедила я сквозь зубы, кипя от злости.

Пожав плечами, наглец расстегнул черную куртку с густо заснеженным капюшоном и достал из внутреннего кармана паспорт. Я открыла его на фотографии, выяснила, что владельца зовут Евгений Петрович, на фамилии не задержалась – перелистнула на прописку.

Да, и правда сосед. Улица, дом, сотая квартира – надо мной. Вот угораздило же! Там ведь, вроде, бабка с пуделем жила? Или я путаю?

Евгений Петрович продолжал нахально пялиться на меня, а я, в свою очередь, на него. И зрелище это мне ну совсем не понравилось. Примерно мой ровесник или немного постарше, ростом повыше среднего, но не слишком, зато в плечах, что называется, косая сажень. Это ладно, а вот морда наглая и противная. Глаза серые, с ехидным прищуром, на щеках и суперменском тяжелом подбородке тень вечерней небритости, на темно-русых волосах капли от растаявших снежинок.

– Ключи, - напомнил он.

– Вот, - буркнула я, вытащив брелок из сумки. – Спасибо.

– Почти не за что, - усмехнувшись, Евгений Петрович развернулся и пошел к лифту. – Забрать не забудьте.

Захлопнув дверь, я витиевато выругалась и вернулась на кухню. Свет включать не стала, чтобы он не смог увидеть меня со двора.

Как будто ему прямо необходимо убедиться, наблюдаю ли я за ним.

А как я могла не наблюдать – когда какой-то… хрен с горы садится за руль Пыжика. Да я даже Кириллу не разрешала. И Зойке – лучшей подруге, хотя та очень просила.

Евгений управился мгновенно. Раз – загорелись фары. Два – и он отъехал назад. Вышел, сел в свою машину, завел и выехал. Потом развернул Пыжика и так же быстро поставил его задом на освободившееся место. Не примериваясь и не подруливая. Хоба – и в дамки.

Я аж зашипела от злости и от зависти. Несмотря на семилетний стаж вождения, парковка была моим слабым местом. Нет, я, конечно, заезжала куда надо, но медленно и двадцать раз подравниваясь. А тут прямо снайпер! Причем в темноте и под снегом.

Поставив обе машины на сигналку, Евгений зашел в парадную и через пару минут вернулся. Снова завел свой паркетник и уехал. А я включила свет, сняла полотенце, накрыла им плечи и расправила волосы – пусть сохнут.

Меня разбирал какой-то дурной нервный смех. Бросив еще один взгляд на Пыжика, занявшего свое привычное место, достала бутылку коньяка, который держала для Кирилла, плеснула немного в бокал, отломила две дольки шоколадки.

– Ну… - мое отражение в оконном стекле приподняло свой бокал. – Прощай, Платонов. Чтоб тебе треснуть, гадина!

На голодный желудок повело тут же. Я сидела за столом, машинально пропускала сквозь пальцы пряди волос и пыталась вспомнить, что хотела погуглить.

Ну да, барбухайку же!

Гугл поведал, что так в Афгане наши военные называли якобы автобусы, собранные на шасси грузовиков из говна и палок, да еще разукрашенные всякими финтифлюшками.

Что?! Это про мой трехлетний, идеально ухоженный Пежо?!

Да чтоб твое корыто охромело на все четыре лапы!

Впрочем, я тут же себя одернула: человек, может, до места назначения не добрался, нельзя такие вещи желать. Да еще в такую погоду.

Глаза вдруг начали отчаянно слипаться. Пришлось вопреки обыкновению сушить волосы феном – не ложиться же с мокрой головой. Да и ключи надо было забрать: оставлять их в почтовом ящике, который можно открыть ногтем, явно не стоило. К тому же хотелось, чтобы этот проклятый день поскорее закончился.

Глава 2

Глава 2

Евгений

На повороте загорелась лампочка антиблокировки, и Кота повело. Как-то очень нехорошо повело, нетипично. Повезло, что машин ни спереди, ни сзади не было. Вышел из заноса на ровное, отпустил для проверки руль – снова потянуло влево.

С приплыздом, товарищи! Извини, Лиза, но, кажется, ты сегодня в пролете. И даже не могу сказать, что сильно этим огорчен.

Причалив к поребрику, я вышел и присел у переднего колеса, подсвечивая телефоном. Да, контур поплыл – пробило. По гололеду даже до шиномонтажки не доедешь. А запаска с летней резиной, менять тоже не вариант.

Выставил аварийку, напялил желтый жилет, достал из багажника подкачку. Проверив давление, задумался. Не настолько критично, чтобы вызывать эвакуатор, но и ехать стремно, даже если накачать.