Соседи по планете: Домашние животные

Возможно, ученые найдут еще какие-то картины, и возникнут новые трактовки деятельности первобытных художников. Во всяком случае, уже известны картины, на которых первобытный художник изображал пейзаж.

Костяная фигурка животного с символическими отверстиями от стрел.

Известны и другие изображения — юмористического характера. (В коллекции советского ученого П. И. Мариковского имеется что-то около тысячи копий таких рисунков.) На них изображены различные, очевидно смешные, с точки зрения первобытного человека, животные. Например, восьмирогий олень или лошадь с верблюжьим горбом или с козлиной бородой. Наверное, смешной выглядела, с точки зрения нашего далекого предка, и двухголовая лошадь. Не будем судить о тонкости юмора первобытного человека. Отметим лишь, что он имелся. Значит, уж не так примитивен был наш далекий предок, он мог позволить себе не только «утилитарное творчество» — мог позволить себе и пошутить. А может быть, он позволял себе рисовать и «для души», чтоб, как мы сейчас говорим, выразить себя, свое настроение в рисунках? К тому же не следует забывать и еще одно: многие картины первобытных художников ярко раскрашены. Для того чтобы изобразить животное в практических целях, можно было бы ограничиться лишь его контурами, что в ряде случаев и делалось. Но в других случаях первобытный художник изготовлял яркие краски, перетирая для этого с жиром мелко истолченные перекись марганца и окись железа. Первобытный художник шел на этот нелегкий труд. Для чего? Только ли для того, чтоб животные были более похожи, или у художников имелось какое-то представление о красоте, какие-то свои эстетические критерии?

Или еще пример: сейчас точно установлено, что люди, жившие много тысяч и даже десятков тысяч лет назад, клали на могилы и в могилы умерших сородичей цветы, причем, как определила французский палеоботаник Арлетт Леруа-Гуран, это были в основном яркие цветы. Конечно, можно строить различные догадки, делать всякие предположения, увязывать этот обычай с ритуалами, верованиями. «А может быть, ими двигали те же чувства, которые побуждают современных людей убирать цветами могилы и могильные памятники?» — пишет американский антрополог и литератор Джордж Констэбл. И почему бы нам тоже не подумать об этом? Не слишком ли мы, отрицая всякие эстетические (пусть зачаточные, элементарные) критерии, обедняем мир первобытного человека?

Медведь с длинным хвостом и волк без хвоста, но с медвежьими лапами. Таких животных первобытный человек видеть не мог. Так, может быть, этот наскальный рисунок свидетельству о фантазии древнего художника или о его чувстве юмора?

А теперь перейдем от цветов и изображений животных к самим животным. Если о многом, пришедшем из далекого прошлого, рассказывают ученым обычаи современных аборигенов Австралии и Южной Америки, находящихся на очень низком уровне развития, то не подскажут ли они и как относились к животным наши далекие предки?

Путешественники свидетельствуют, что селения коренных австралийцев и южноамериканцев наполнены прирученными животными, которых здесь любят Vi взрослые и дети. И почетное место среди них часто занимают собаки.

Впрочем, и это может не убедить тех, кто упорно отказывает нашим далеким предкам в способности испытывать нечто похожее на любовь или привязанность вообще, и к животным в частности. (Речь, естественно, идет не о стадной или стайной и не о материнской привязанности, свойственной многим высшим животным, по-разному проявляющими ее.)

Есть ученые, которые утверждают, что не только в очень давние времена, но и позже человек не испытывал к собаке тяготения, а ценил ее лишь за практическую пользу.

Не будем спорить — человек далекого прошлого был, возможно, не так эмоционален, как современные люди, вероятно, он был груб в своих чувствах и их проявлениях, безусловно, был существом практичным. Эта практичность сказывалась на его отношениях к собакам и в очень далеком прошлом, и много позже. Возможно, именно поэтому люди стали выводить новые породы, создавать собак — «узких специалистов». Но разве под силу, не имея даже очень приблизительного представления о зоотехнике и селекции, выводить новые породы без огромной любви к животным? Сколько терпения надо для этого, сколько выдержки, воли и главное — горячего желания! Ведь несколько тысячелетий назад, выводя новую породу, человек далеко не всегда мог рассчитывать увидеть конечные результату своего труда. Это сейчас новую породу собак можно вывести в течение 20–50 лет. А в далекие времена на это требовалось гораздо больше времени — возможно, сотни лет. И тем не менее мы знаем, что еще за несколько тысячелетий до нашей эры уже существовали различные, и причем сильно отличающиеся друг от друга, породы собак.

«Умом собаки держится мир»

Считается, что первую научную классификацию пород собак сделал знаменитый французский натуралист Бюффон, живший в XVIII веке. К тому времени было уже известно около сотни пород, и классификатор, очевидно, столкнулся с немалыми сложностями. Трудно сказать, что руководило Бюффоном, когда он решил классифицировать собак, но пошел он по довольно странному, как нам может сейчас показаться, пути — он основывался на форме ушей. К одной группе он отнес собак со стоячими ушами, к другой — с полустоячими, далее — с висячими, в особую группу он объединил собак с «дряблыми» ушами и так далее. А ведь за семь с лишним тысячелетий до Бюффона люди уже не только хорошо различали породы собак, но и как-то классифицировали их. Конечно, не было ни научной, ни какой-либо другой строгой классификации, да и пород-то существовало немного. Даже в Древнем Египте, где собаки в жизни людей занимали значительное место и где собаководству придавали, видимо, большое значение, насчитывалось полтора (насколько нам сейчас известно) десятка пород, и разница между ними была хорошо видна. При желании и необходимости их легко можно было классифицировать отнюдь не по форме ушей, а по более существенным признакам или по той роли, которую отводили собакам люди.

Жорж Луи Леклерк де Вюффон (1707–1788).

О жизни Древнего Египта мы знаем по различным источникам, в частности по изображениям, которые делали египтяне на гробницах и других памятниках. Именно эти изображения дают нам достаточно полное и достаточно точное представление о быте и нравах, общественной жизни и занятиях древних жителей долины Нила. И именно благодаря этим изображениям мы сейчас знаем, какие собаки имелись в Египте и какую роль они играли там. Мало того, благодаря изображениям ученые определили, что в Древнем Египте было по крайней мере 13–15 пород собак, причем повторение очень схожих собак на разных памятниках подтверждает, что это действительно были породы, а не случайные особи.

Первое место на изображениях занимают охотничьи собаки: сцены охоты древних египтян повторяются довольно часто. Изображения дают также возможность узнать не только о самих собаках, но и о том, какие были наиболее любимыми: их с особой тщательностью изображали художники. Это египетские борзые — длинноногие, поджарые, с острыми, стоячими ушами. Борзых использовали в охоте на газелей. Собаки, как правило, были в ошейниках, часто украшенных драгоценными камнями.

Были и массивные гончеобразные собаки — по величине, если верить художнику, они не уступали львам и использовались для охоты на львов: на одном изображении запечатлена именно такая сцена.

Были в Египте и таксы. Правда, мы не знаем, вывели ли их египтяне, или такса пришла уже к ним такой, какая она есть, не знаем и для чего использовалась эта собака — для охоты или как декоративная.

Изображение собаки на древнеегипетской фреске.

Имеются на изображениях собаки, похожие на современных пойнтеров. Они явно использовались на охоте.

Были в Древнем Египте и пастушьи собаки, охранявшие и перегонявшие скот, — их изображения мы тоже видим на различных памятниках. Были и рабочие собаки — тоже крупные и сильные, приводившие в движение колеса сооружений, перекачивающих воду.

Мы сейчас знаем, что в Египте имелись и маленькие собачки. Возможно, и они выполняли какие-то служебные роли. Например, в одной из сцен охоты с борзыми присутствует маленькая собачка без поводка — похоже, что она помогает чем-то двум борзым и прирученному льву в охоте на быка.

Но если роль этой собачки не очень ясна, так же как не очень понятно, играла ли она вообще тут какую-нибудь роль, то о других маленьких собачках, живших в Египте, нам известно доподлинно: практического значения они не имели и служили для забавы. (Известно даже имя одного из тех, кто разводил маленьких собак — царский писец Ногар-Гу. У него имелось 200 таких песиков.) Этих собачек очень любили в Древнем Египте — по умершей собачке носили траур, ее бальзамировали и торжественно хоронили.

Впрочем, тут дело, видимо, не только, а может быть, даже не столько в том, что собачек любили.

Не было, пожалуй, в истории человечества народа, имевшего такое количество богов, как египтяне, не было страны, где бы боги играли столь большую роль в сознании людей. Боги главные и второстепенные, боги общегосударственные, или общенародные, и боги локальные, почитаемые в отдельных административных территориальных единицах (номах). Боги управляли всем — солнцем и водой, жизнью и смертью, войнами и урожаем. В определенный период египетской культуры боги имели облик животных или по крайней мере принимали их облик. Позже боги стали приобретать черты человека. Однако и тогда они сохраняли определенные черты животных. Наконец, некоторые животные хоть и не были богами, но считались священными. Все сказанное относится и к собаке.