Сошедший с рельсов
Шрифт:
Я мог сколько угодно угощать его пивом и изображать старинного друга. Но это была не дружба – я хотел его использовать.
Но боялся выговорить нужные слова.
Рассчитывал: Уинстон сделает все в благодарность за то, что я позволил ему сорваться с крючка. Поможет мне сорваться. Десять тысяч долларов – всего лишь хитрость. Но он требовал, чтобы я пригрозил ему. А я не мог.
Далеко мне было до Васкеса.
– Десять тысяч, гм…
Уинстон взглянул на телевизор, который сообщил: «…Довер проходит по левому краю…» Посмотрел на пьяницу, приподнявшего голову и вновь уронившего на стойку, и постучал ногтем по краю пивного стакана – динь-динь-динь – словно легкий ветерок тронул колокольчики. Затем повернулся ко мне и сказал:
– Хорошо. –
Сошедший с рельсов. 22
Я позвонил Тому Муни и сказал, что хотел бы с ним кое о чем переговорить.
О музыкальном сопровождении.
Шла трехдневная рабочая неделя между Рождеством и Новым годом. Время, когда люди стараются привести в порядок дела и преисполняются благими намерениями на следующий год. Например, сбросить несколько лишних фунтов. Именно так я сформулировал свое обещание. Меня гнули к земле примерно сто восемьдесят фунтов веса, и я хотел избавиться хотя бы от какой-то их части.
Том появился на пять минут раньше и устроил настоящее представление со сниманием пальто и закрыванием двери.
– Так о чем ты хотел поговорить? – спросил он.
– Об откате, – ответил я.
Наверное, я сказал это слишком в лоб, потому что он медленно откинулся в кресле. Должно быть, существовал определенный код, на котором посвященные говорили о подобных делах.
– Откат – это что? – изобразил недоумение Том. – У нас, кажется, не Профсоюз водителей грузовиков [26] ? Насколько я помню, мы снимаем рекламу.
26
Профсоюз водителей грузовиков – крупнейшее профсоюзное объединение в США. Здесь намек на то, что в 1988 г. министерство юстиции возбудило судебный иск против президента профсоюза и восемнадцати членов совета директоров по обвинению в связях с организованной преступностью.
– Студия «Ти энд ди», – объяснил я. – Вы что, и песенки сочиняете?
– У нас полный комплекс услуг. Чего бы это ни стоило.
– И сколько стоит эта?
– Ты видел последний ролик Робертса? Он выглядит смешным, потому что хочет меня рассмешить.
Но мне в тот день было не до смеха.
– И как долго это продолжалось? Твой мухлеж с Дэвидом?
– Послушай, Чаз, ты пригласил меня на допрос? Если так, то значит, я что-то недопонял, когда ты мне позвонил. Мне показалось, мы должны были встретиться по другому поводу. Поправь меня, если я ошибаюсь.
Я покраснел. Может, тайный язык в самом деле существовал? Может, я даже его знал, но не умел на нем изъясняться? Сначала с Уинстоном в баре. Теперь здесь. Я позвонил Тому не затем, чтобы его обличать. И даже не затем, чтобы выпытывать грязные подробности. Я хотел, чтобы перепало и мне. Намеревался сказать: «Учтите и меня».
Наверное, самое время сбросить маску морального превосходства. Вот что подразумевал Том. И скорее всего был прав.
– Двадцать тысяч, – сказал я.
И сам удивился, как это сорвалось у меня с языка. Двадцать тысяч – простая констатация факта – ни уверток, ни визгливых клянчащих ноток в голосе. Двадцать тысяч, из них десять я пообещал Уинстону, а с другими десятью уже расстался. Но все-таки я слегка смутился: правильно ли обстряпываю дельце, не следовало ли перекинуть через стол обрывок бумаги с нацарапанной карандашом цифрой?
Том улыбнулся. Ты же один из нас, говорила его улыбка.
Я почувствовал укол совести, но не такой сильный, как предполагал. Неужели все так и бывает? Теряешь себя по капельке, и вдруг – ты уже не ты. А кто-то другой, носящий твое имя, спящий с твоей женой, обнимающий твоего ребенка. Кто угодно, но только не ты.
– Разве я тебе не говорил, что я Санта-Клаус? – спросил Том.
На
следующий день мы встретились с Уинстоном к северу от седьмой линии железки на самой пустынной стоянке «Данкин донатс» [27] в Астории [28] .27
«Данкин донатс» – сеть закусочных быстрого обслуживания, в которых продаются фирменные пончики.
28
Астория – торговый, промышленный и жилой район в Нью-Йорке.
Это была его идея. «Надо встречаться подальше от чужих глаз», – предостерег он.
Уинстон поджидал меня в белой «мазде» с колпаками от другой марки и разбитыми задними фарами. Ветровое стекло покрывала паутина трещин.
Я подкатил в серебристом «мерседесе» и почувствовал себя неловко. Надеясь, что Уинстон меня не заметил, загнал машину в дальний угол стояки. Но он заметил.
– Давай сюда! – крикнул он.
Я подошел. Уинстон перегнулся и открыл пассажирскую дверцу:
– Залезай, приятель.
Приятель залез.
– Знаешь, какая моя любимая песня?
– Нет.
– Про деньги «Пинк Флойд». А любимый артист?
Я отрицательно покачал головой.
– Эдди Мани [29] .
– Да, он хорош, – согласился я.
– Любимый фильм – «Цвет денег». Любимый бейсбольный игрок – Норм Кэш [30] . А после него Брэд Пенни.
– Понимаю, Уинстон, у меня есть для тебя деньги.
– Кто говорит о деньгах? Я просто развлекаю тебя разговором.
29
Money (англ.) – деньги.
30
Cash (англ.) – наличные.
По эстакаде, разбрызгивая искры, прогрохотал поезд.
– Но раз уж ты заговорил о деньгах, где они?
Я полез за пазуху. Деньги жгли мне карман – кажется, есть такое выражение? Вчера курьер от руководства рекламопроизводителей положил мне конверт на стол.
– Здесь пять тысяч. Вторая половина потом.
– Ты такое видел в кино? – улыбнулся Уинстон.
– Что?
– Половина сейчас, половина после дела. В кино или еще где-нибудь?
– Я думал…
– Какие счеты, приятель. Я ведь сказал, что делаю это по доброте душевной: товарищ попал в беду, и я выручаю. А ты: десять тысяч.
– Я помню…
– Вот и весь уговор.
– Понятно.
– Так какие были условия?
– Я решил, что половина…
– Отвечай, какие были условия, Чарлз?
– Десять тысяч, – пробормотал я.
– Правильно, десять тысяч. Но за что десять тысяч?
– Что ты имеешь в виду?
– За что ты предлагаешь мне десять тысяч? За красивые глаза? Или хочешь заплатить за мое обучение в колледже?
– Послушай, Уинстон… – Внезапно мне очень сильно захотелось уйти.
– Послушай, Чарлз, – перебил он меня. – По-моему, между нами возникло недоразумение. Давай-ка повторим условия. Когда просишь кого-нибудь сделать нечто подобное, надо знать условия.
– Я знаю условия.
– Вот как? Тогда выкладывай. Чтобы потом не было никакой путаницы. За что ты даешь мне десять тысяч?
– Я даю тебе десять тысяч, чтобы… чтобы ты прогнал Васкеса.
– Верно, – отозвался Уинстон. – Условия именно такие. Десять тысяч за то, чтобы я прогнал Васкеса. – Он что-то вытащил из кармана. – А вот и аргумент. Как ты считаешь, он послушается?
– Пистолет. – Я сжался и отпрянул к дверце.
– Вот оно как… – усмехнулся он. – Ты испугался?
– Послушай, Уинстон, я не хочу…