Состоятельная женщина. Книга 2

– Дэвид, постой! Подожди, пожалуйста!

Дверь захлопнулась за ним, и Эмма осталась одна. Она долго смотрела на дверь, а потом подобрала с пола свои эскизы и спрятала их в буфет. Она подумала было об обеде, стоявшем в духовке, но ее охватило такое глубокое уныние и ощущение огромной потери, что у нее не было сил доставать его из плиты. Она думала прежде всего о Дэвиде, а не о себе, потому что внутренне всегда знала всю обреченность их отношений. Они могли быть друзьями, деловыми партнерами, но не более того. Эмма достаточно долго общалась с Джанессой Каллински, чтобы понять: та никогда не допустит ничего большего между ней и Дэвидом. Эмма долго сидела одна, глядя невидящими глазами перед собой. Лицо Дэвида стояло перед ее мысленным взором, и она никогда, до конца своих дней не сможет забыть застывшего на нем выражения страшного горя.

Примерно часом позже громкий стук в дверь заставил Эмму очнуться и выйти из оцепенения. «Дэвид вернулся!» С его именем на устах она вылетела в маленькую прихожую, сердце ее трепетало. Эмма распахнула дверь и обнаружила перед собой грушевидную физиономию Джеральда Фарли. Эмма так растерялась, что на минуту потеряла дар речи. Но тут же, охваченная испугом, схватилась за круглую ручку двери и, нажимая на нее, попыталась захлопнуть дверь. Джеральд не позволил ей это сделать. Он протиснулся в дверь и плотно закрыл ее за собой. «Как ему удалось найти меня?» – сверлило в ее мозгу. Эмма услышала собственный голос, казавшийся ей чужим:

– Что вам надо?

Джеральд осклабился.

– Разве ты не приглашаешь меня войти, Эмма?

– Нет, мне не о чем с вами говорить. Пожалуйста, немедленно уходите, – собрав всю свою храбрость сказала она ледяным тоном.

От многолетнего обжорства Джеральд невероятно растолстел и выглядел отталкивающе. Настоящая гора мяса и жира. Но он оставался страшно сильным. Насмешливое выражение появилось на его отвратительном лице.

– Ни за что! Мне надо сказать вам несколько слов, «миссис» Харт, – иронически произнес он.

– Я повторяю: мне не о чем с вами говорить. Уходите.

– Где ребенок? – прорычал Джеральд, его хитрые глазки налились злобой.

– Какой ребенок? – спокойно спросила Эмма, но колени ее дрожали, и она молила Бога, чтобы Дэвид вернулся и помог ей.

Джеральд рассмеялся ей в лицо.

– Нечего мне заливать! Я знаю, что у тебя есть ребенок от Эдвина, и незачем это отрицать. Он сам мне сознался в этот уик-энд. Видишь ли, я рассказал ему, что нашел тебя. Случайно, конечно, я и не собирался тебя разыскивать. Этот дурак захотел навестить тебя, помогать тебе и ребенку. Но я этого не допущу.

Он приблизил к ней свое багровое лицо. Эмма отшатнулась и прижалась спиной к стене. Джеральд усмехнулся.

– Мир тесен, Эмма. На прошлой неделе мы приобрели у Томпсонов их фабрику, и представь себе мое удивление, когда, разбирая старые книги, я натолкнулся в них на твое имя. Оказывается, ты там работала ткачихой перед тем, как выйти в свет. Я имею в виду – податься в торговлю, – пренебрежительно уточнил он. – Итак, где ребенок?

– У меня нет никакого ребенка, – упорно отрицала Эмма, обхватив себя руками.

– Не ври мне. Мне это очень просто проверить. Запомни одну вещь, «миссис» Харт: у меня в руках деньги и сила. Я могу пойти в госпиталь – Святой Марии, кажется? – и, сунув там несколько фунтов в нужные руки, смогу в любой удобный для себя момент просмотреть их регистрационные записи.

У Эммы упало сердце – она знала, что сейчас он говорит правду, но, несмотря ни на что, она решила все отрицать.

– У меня нет ребенка, – потупившись произнесла она.

– Давай-давай, ври дальше Эмма, смотри только, не споткнись. Эдвин не стал бы мне сознаваться, если бы это не было правдой, особенно теперь, когда он собрался обручиться с леди Джейн Стэнсби. – Джеральд грубо схватил ее за руку. – Я чувствую, что ты намерена потом шантажировать Эдвина этим ребенком. Это принято среди шлюх из рабочего класса. Но я собираюсь этому помешать. Фарли не допустят скандала. Поэтому говори без уверток, где этот ублюдок? Кстати, это – девочка или мальчик?

Эмма пристально смотрела на него.

– Говорю вам, нет у меня никакого ребенка от Эдвина, – резко ответила Эмма, сверкая ненавидящими глазами. Она оттолкнула его руку. – И если вы еще раз хоть пальцем дотронетесь до меня, Джеральд Фарли, я вас убью.

Он расхохотался. Потом увидел лестницу тускло осве – щенную светом лампы, горевшей в спальне. Он грубо отстранил Эмму с дороги и затопал наверх по лестнице. Эмма, с трудом сохранив равновесие, ринулась вслед за ним.

– Как вы смеете врываться в мой дом! Я вызову полицию! – закричала она.

Джеральд скрылся в спальне. Когда Эмма влетела туда за ним следом, она увидела, что Джеральд выдвигает подряд все ящики и разбрасывает их содержимое по комнате.

– Вы соображаете, что делаете? – заорала она, дрожа от ярости.

– Ищу следы присутствия ребенка, которого, как ты говоришь, у тебя нет и никогда не было. Я хочу знать, где он и что из себя представляет. Я докопаюсь до этого, пока ты ничего не успела предпринять.

Эмма застыла посреди комнаты. Глаза ее горели опасным светом. «Джеральд Фарли – самодовольный дурак. Ему не удастся найти здесь ничего, что могло бы привести его к Эдвине», – подумала она.

Джеральд повернулся, пристально взглянул на Эмму, и его жирное тело отвратительно заколыхалось, когда он двинулся к ней через комнату. Он схватил Эмму за плечи и стал трясти ее с такой яростью, что ее голова замоталась из стороны в сторону.

– Сука! Ты всегда была мерзкой шлюхой! Сознавайся, где ребенок?

Ярко-красные пятна выступили на бледных щеках Эммы, но все эти оскорбления человека, которого она глубоко презирала, пролетали мимо ее ушей, не производя на нее никакого впечатления.

– Никакого ребенка у меня нет, – прокричала Эмма в то время, как он продолжал ее трясти, так что у нее зуб на зуб не попадал. – И немедленно отпусти меня, ты, грязное чудовище!

Джеральд затряс ее еще сильнее, его пальцы впились ей в плечи с такой силой, что ее всю передернуло от боли. Внезапно он прекратил это занятие и отшвырнул ее от себя. Эмма споткнулась и упала спиной на кровать. Посмотрев на нее, Джеральд вдруг обратил внимание на красоту ее лица в убранстве пышных волос, заметил соблазнительность ее хорошо сложенного тела и что-то шевельнулось в его голове. Он расхохотался, похотливо глядя на нее.

– А как насчет того, чем ты так щедро делилась с моим младшим братцем, Эмма Харт? Бабы вроде тебя готовы этим заниматься в любое время дня и ночи. Как ты смотришь на то, чтобы немного побаловаться, «миссис» Харт? У Эдвина всегда был острый взгляд на баб. Я не прочь попользоваться объедками с его стола.

Эмму охватило такое оцепенение, как будто ее внезапно парализовало. Он приблизился к кровати, и она увидела, как он начал расстегивать брюки. Эмма откинулась на подушки и попыталась было выбраться из постели, но было поздно. Он навалился на нее, сокрушая ее своим чудовищным весом, и принялся комкать ей юбку, пытаясь задрать ее. Эмма отбивалась от него ногами, а Джеральд скалился, удерживая ее одной рукой, воюя второй с юбкой. Он наклонился к ней и потянулся губами к ее лицу. Сопротивляясь, Эмма мотала головой и пыталась столкнуть его с себя. Хотя она была достаточно сильной физически, он был слишком тяжел для нее. Джеральд, хрюкая и постанывая, терся об нее, безуспешно пытаясь задрать ее юбки и овладеть ею, но его собственная ненормальная толщина мешала ему. Хрюкание, стоны и раскачивания становились все более бурными, пока, наконец, содрогнувшись всем телом, он не скатился с нее и не растянулся, расслабленно, рядом. Эмма спрыгнула на пол, тяжело и неровно дыша. И в какой-то момент она нечаянно коснулась края своего платья. Он был омерзительно мокрым. Ее затошнило от отвращения и показалось, что ее прямо сейчас вырвет. Эмма бросилась к груде вываленных на пол белья и одежды, схватила полотенце и вытерла им платье и руку. Потом одним прыжком она оказалась у столика для шитья. Ее пальцы нащупали лежавшие на нем ножницы и, зажав их в руке, она повернулась к Джеральду с угрожающе горящим взором.