Сотник и басурманский царь
Шрифт:
– Всех пленных завтра поутру в Астрахань отконвоируете, там сдадите куда надо. Приказ атамана.
– Добро. А вы сами-то как? Война же…
– Как скажут, так и повоюем. А покуда атаман решил в станицу возвернуться, отдых дать коням да людям.
– И то верно, – кивнули молодые казачки. – Уж ежели что сурьёзное нагрянет, так дозорные завсегда предупредят.
– Точно. Но смотри у меня, хлопцы! За пленными бдить строго! Военное положение никто не отменял.
Сотворили казаки суровые брови, руки на шашки положили и пошли свой пост у басурман нести. А что ж, про субординацию военную ничего сказано не было? А просто к чему она нам, казакам? Все с одного войска, одной земли, одной
завёл атаман, сидя у костра. Лица станичников светлеют, ведь с доброй песней и дышится легче.
Полно вам, казаченьки, горе горевать, —дружно подхватили те, кто поближе.
Полно вам, казаченьки, горе горевать,Оставим тоску-печаль во тёмном во лесу-у!Оставим тоску-печаль во тёмном во лесу,Будем привыкать мы к азиатской стороне-э!Эх, будем привыкать мы к азиатской стороне,Казаки-казаченьки, не бойтесь ничего-о-о…А и вправду, чего бояться казаку? На своей земле живём, чужого не просим, по миру не побираемся, хозяйствуем, как можем, детей растим, а при первой же опасности – с верной шашкой на коня и галопом на любого ворога! Не себя защищая, а всех и каждого, кто в беду попал, кому помочь требуется, кто в суды да законы не верит, в рабской доле жизни не видит, для кого казачий посвист последняя надежда…
Слаженно, душевно поют станичники. Тихо щиплют траву стреноженные кони, горят в ночи яркие костры, а ветерок с Волги искры оранжевые до самых звёзд доносит. Сидят в стороне пленные басурманские воины, гадают: вот какого шайтана лысого их тупоголовому султану так понадобился новый гарем? И главное, какому иблису бесхвостому стукнуло в башку переться за этим гаремом именно на русскую территорию? Мало было других сопредельных государств, что ли?! Нет, надо непременно на Русь! А здесь казаки! И что теперь? Ведь сошлют за вооружённую агрессию куда-нибудь в Сибирь на каторгу, лес валить, у волков хвосты отмороженные по тайге подбирать. О, Аллах, избавь от такой судьбы нас, людей восточных, теплолюбивых, мы больше не будем, нас заставили, э-э…
Воевода-то с десятком воинов сбежал, помните? Бегал он быстро, тренировался, наверное. А за ним и разведчик Карашир увязался, и другие, кто успел. Запыхавшиеся, растерянные, но оружие не потеряли, значит, воинами остались. Каждый знает: затаившийся зверь – опаснее…
Воевода на пенёк сел, дыхание выровнял, ятаган свой в руках покрутил, ища, кого бы зарезать, душу отвести, да не успел. Вспыхнула красными глазами слоновья голова на рукояти клинка, и в тот же миг повисло прямо в ночном воздухе суровое лицо султана Халила.
– Ну, что там у тебя, дорогой мой? Давай уже докладывай, да…
– Мы… разбиты, – склонив голову, с трудом выговорил воевода, а щёки султана заметно налились краской ярости.
– Что ты сейчас сказал? Моё непобедимое войско разбито? И кем?!
– Казаками…
– Слушай, я тебя сейчас сам убью. Вот честное слово, – задумчиво пообещал султан. – Видишь,
какая у меня перчатка волшебная? Это из кожи с руки самого чёрного мага! Я по ней с тобой говорить могу, могу тебя найти везде, могу испепелить вот прямо тут, хочешь?– Я не виноват, о повелитель! Мы бились как львы, но они подло напали сзади, их было тысячи и тысячи…
– И каждый с пушкой, да?
– Да! – окончательно губя себя безбожным враньём, сорвался воевода. Но, по совести говоря, чего ему было терять, всё и так шито белыми нитками…
– Ладно, всё, надоел… – Милостивый султан уже собрался было испепелить неугодного подданного на расстоянии, но передумал. – Вот что я тебе скажу. Ты сейчас поспи, отдохни, покури там чего-нибудь, а утром пойдёшь и приведёшь мне казачьих девушек. Не приведёшь, я казню и тебя, и всех твоих людей. Они же все трусы, да? Никто не захотел умереть за мой новый гарем, э?! Я вас сам убью, очень хочется, ты меня понимаешь…
– Да, владыка мира. Всё будет исполнено!
Один миг, и исчез светлый лик повелителя. Остался едва уловимый запах серы да кислый запах пота перепуганного воеводы. Вытер он лицо краем плаща, сунул ятаган в ножны и крепко задумался, обхватив голову руками…
Подошёл к нему сбоку осторожный разведчик Карашир. Стоит, мнётся с ноги на ногу, не знает, как начать. На Востоке за плохие вести головы лишают на раз!
– Мой господин! У нас большие потери. Нужно возвращаться…
– Собери оставшихся воинов, – не оборачиваясь, приказал воевода. – К утру мы повторим атаку или погибнем.
– Но, мой господин, у нас почти не осталось людей… Мы не можем…
Раненым барсом вскочил воевода, быстрее молнии выхватил ятаган и, приставив его к горлу разведчика, бешено прошипел:
– Повтори! Повтори мне ещё раз, что ты не можешь, и ты узнаешь, чего могу я! Я приказал тебе собрать оставшихся бойцов! Исполняй, или ты навеки ляжешь со всеми другими трусами в этой проклятой земле…
– Да, господин, простите… – почти задыхаясь, прохрипел Карашир. – Я лишь хотел сказать, что не знаю как…
– Зато я знаю как! – мелодично раздалось за их спинами, и шагнула на освещённую луной сцену танцующей походкой злая ведьма Агата Саломейская…
Вот тут-то, как вы понимаете, всё уже всерьёз и завертелось. Перешёл маленький локальный конфликт, бытовая пограничная стычка, в глобальную войну, с привлечением союзников, магическими поединками, волшебством да чародейностями всякими. С переходом на личности, клятвами-обещаниями, взрывами, подлогами, чёрными обрядами, кладбищенскими призраками, предательством и холодной местью! Заинтриговал я вас? Ну так продолжим, не откладывая…
Воевода в сторону ведьмы и головы не повернул. У него другие задачи были – на ком злость сорвать, а тут так кстати Карашир со своим мямленьем подвернулся. Держит он ятаган под чёрной бородой бледного разведчика – сейчас зарезать или погодя?
– Отпусти его, и я дам тебе то, что ты хочешь.
– А если я хочу пролить чью-то кровь?
– Завтра ты прольёшь реки крови! – мурлыкнула Агата, не спеша подходя к воеводе с Караширом. – Если, конечно, ты захочешь меня выслушать…
– Продолжай, – бросил воевода, опуская ятаган.
– Я Агата Саломейская, ведьма в седьмом поколении, живу тут очень давно и знаю нравы казаков не понаслышке. Твой великий султан попросту глуп как пробка, если решил, что сможет так легко отобрать их девушек.
– Женщина, ты ищешь смерти? Укороти свой длинный язык, говоря о моём повелителе!
– Ты мне угрожаешь? – изумлённо захлопала глазами коварная красавица. – Ты? Тот, кому осталось жить пару дней, пока твой хозяин, раздосадованный тем, что так и не получил новых наложниц, не превратит тебя в пыль и пепел…