Сотник
Шрифт:
Алексей подождал, пока дружинник придет в себя, а тем временем убрал свою саблю в ножны.
– Спрашиваешь, чего дерусь? Так ты же первый меня плеткой угостил, не спросив даже, как звать-величать!
Дружинник хмыкнул:
– И как же?
– Алексей Терехов, дружинник боярина рязанского Евпатия Львовича Коловрата. Слышал, небось, о битве под Коломной? Боярин с ратниками пал в той битве, а я в плен попал. Бежал, лошадь украв. А ты меня плетью!
Дружиннику стало неудобно. И впрямь, опростоволосился он. Да еще незнакомец их обоих
– Меч верни, – попросил гридь.
Алексей вернул меч.
– Э, погоди. А Ваньша-то живой?
Дружинник шагнул к сотоварищу, наклонился над ним.
– Дышит вроде…
– Очухается сейчас. Впредь наука будет – не задирать попусту.
– Так одежда на тебе могольская, меч кривой, лошадка тож ихняя.
– Я должен был из плена бежать в русской одежде? Я два с лишним года в плену пробыл! Ухо видишь? – И Алексей повернул голову.
– Дырка в мочке.
– От кольца рабского.
– Ладно-ладно, виноват. Но и ты хорош! Ваньша, вставай, чего разлегся!
– Ты бы водичкой на него плеснул…
– Верно!
Дружинник снял с задней луки седла привязанную баклажку из бересты, вытащил пробку и плеснул в лицо гридню. Тот вздрогнул и пришел в себя, но, увидев перед собой Алексея, охнул.
– Спокойно, свои! – успокоил его товарищ. – Как ты?
– В голове вроде перезвон колокольный, как на Пасху. Дай отлежусь чуток…
– Пожевать что-либо не найдется? – тем временем обратился Алексей к дружиннику. – Десять ден на ягодах, в животе урчит…
– Найдем.
Дружинник повернулся к своей лошади, взялся за переметную суму, охнул и прижал руку к груди.
– Здорово ты меня приложил. Ногой в сапоге, а вроде как камнем из катапульты. Болит!
– Расспросить вначале человека надо было, а потом плеткой махать. Кто вас только учил?
– Ладно, квиты…
Дружинник достал из сумы узелок с едой, развернул тряпицу. Скромно: кусок хлеба с салом, луковицы, вареные яйца.
– Ешь.
Алексей съел хлеб с салом и луковицей.
– Благодарствую. Ваньша, живой?
– Помоги подняться, басурманин.
Алексей протянул руку и помог гридню встать.
– Ох, голова! – простонал тот, схватившись руками за голову. – Кружится навроде как после жбана пива доброго…
– Воды испей, полегче станет.
Алексей понял – перестарался он немного, полегче бить надо было. Да как в драке рассчитаешь? Сотрясение головного мозга у дружинника точно есть.
Ваньша постоял, опершись на седло. Лошадь его стояла смирно, только косила лиловым глазом.
– Я, пожалуй, сяду. Подмогни.
Алексей помог взобраться в седло.
– Эх, нам же до вечера в дозоре быть! – с тоской в голосе сказал гридь.
– А давай мы вернемся? Скажем – вот его задержали. А там пока суд да дело, глядишь – и вечер уже настанет.
Ваньша посмотрел на Алексея:
– Больше драться не будешь?
– Слово
даю, коли вы первые не нападете.После скромного угощения сил у Алексея прибавилось. Он залихватски свистнул, подзывая коня, затянул подпругу и взлетел в седло.
Ехали медленно. Ваньша раскачивался в седле, и Алексей опасался – не упал бы…
Второй дружинник именем Егор попросил Алексея:
– Дело прошлое, кто обиду помянет – тому глаз вон.
– А кто забудет, тому оба, – парировал Алексей. – Понял я, о драке хочешь, чтобы молчал?
– Угадал. Будет десятник спрашивать, задержали – и все дела.
– Лады! В дружину к князю хочу. Как думаешь, возьмут?
– Нет. Драться ты горазд, это верно. Но ты только из плена. Кто тебя знает, не лазутчик ли?
Если простой воин так рассуждает, то и десятник так же подумает. Плохо! У Алексея ни дома своего, ни денег, да и делать в этом мире он ничего не умеет, только сражаться. Стало быть, врать напропалую надо. И изба, и семья-де в Рязани были, но все погорело синим пламенем. И слова его проверить нельзя, все разрядные книги в Рязани сгорели.
Часа через два они добрались до засечной черты – когда-то и сам Алексей был на подобных.
На заставе было всего два воина, остальные в дозорах. Десятник, кряжистый муж, с удивлением разглядывал Алексея:
– Ну-ка, ну-ка, идем в избу, поговорим. Только сабельку отдай…
– Не ты мне ее давал, не тебе и забирать, – отрезал Алексей.
– Ишь ты какой, с гонором! Ладно, садись…
Алексей уселся на широкой лавке. У входа маячили Ваньша и второй дружинник.
– Рассказывай.
Алексей поведал, как на Рязань напали моголы, как он вырвался из города с боярином Евпатием Коловратом, как укрывался в лесу, когда город горел. А потом о бое под Коломной рассказал и о своем пленении.
– Занятно, коли не врешь.
– А смысл? Как на духу рассказал.
Десятник только покачал головой. О памятном бое под Коломной и Коловрате он слышал, но думал – байки. Чтобы пленных воинов моголы отпустили? Однако вот перед ним участник того боя.
– Что делать хочешь?
– К кому-нибудь из князей в дружину попроситься.
– Ой, не знаю. Я бы не взял, – покачал головой десятник. – Впрочем, Бог тебе судья, а я задерживать тебя в порубе не буду. В плену, небось, по самое некуда досталось.
– Всяко бывало. Не найдется ли на заставе рубашонки да портков? А то моей одеждой людей пугать только.
– Рубаху я дам свою, из запасных. А портков нет.
– Как и денег, чтобы штаны купить, – невесело усмехнулся Алексей.
Рубаху – добротную, хоть и поношенную изрядно, десятник дал. Алексей жилетку скинул, рубаху сразу натянул. Его накормили кулешом с хлебом, полкаравая с собой дали.
– Не взыщи, самим еще десять ден тут быть, – напутствовал его десятник.
Задерживаться на заставе Алексей не стал. Пока с ним разговаривали, лошадка его траву пощипала, передохнула.