Сотня тысяч граммов благородных металлов

– Не всегда, как видите. Ну, так что же со вторым законом? Это случайно не Второй Закон Роботехники?
– усмехнулся спортсмен.

Холин застыл с открытым ртом. Потом пробормотал:

– Почти... Только Азимов тут ни при чем. Хотя и... ваше знание классики делает вам честь.
– Он окончательно справился с овладевшим им замешательством и улыбнулся.
– Это у него андроид-детектив? Да? Так вот, вы, наверное, помните международное соглашение 27 года о применении андроидов и систем квазибелковых организмов? Если не ошибаюсь, то там категорически и недвусмысленно запрещается использовать вышеуказанные объекты в земных и околоземных условиях. Даже на Внеземном Индустриальном Поясе их применение строжайшим образом регламентировано.

– Из ваших слов следует, что я, Герман Берг, либо клон, либо андроид. Так?
– Берг насмешливо фыркнул, задел коленом столик. Кофейные чашки звякнули, несколько капель остывшего кофе пролились на стол.

– Ну, я не утверждаю этого...
– Холин, в свою очередь, дипломатически улыбнулся.
– Моя версия состоит в том, что был нарушен или первый или второй закон. Последовательное клонирование с неизвестными целями, стихийная акклиматизация клонов в человеческой среде, уничтожение по мере износа и замена новыми...

– Интересно... Эксперимент, растянувшийся на два столетия? Кстати, правовое положение клонов пока не урегулировано.

– И тем не менее это убийство - уничтожение здоровых, полноценных молодых людей, пусть и выращенных искусственно из клетки, взятой с тела донора. Клон - не робот и не животное!

– Согласно второй версии, я андроид, - Берг сделал вид, что заводит себя воображаемым ключом, вставленным куда-то в область солнечного сплетения, - Что тогда?

– Зависит от типа вашей конструкции, - так же шутливо ответил Холин, но глаза его оставались холодновато-серьезными.
– Если в основе ее человеческий организм, дополненный и перестроенный с помощью искусственных органов и аппаратов, - одно дело. Но есть и другой тип - андроид, в котором заменено главное: мозг. Личность человека, ставшая искусственной конструкцией, где человеческому места не осталось и где всем управляет программа, пусть даже достаточно сложная и гибкая. То есть человекоподобная машина, а не усиленный человек. Таких перепрограммируют или...
– он помедлил, затем решительно докончил, - или уничтожают. Они главным образом достались нам в наследство от всяких загибов прошлого. Эксперимент Кнульпа, лаборатория Виснаямы и прочее...

– К какому же типу вы относите меня?
– со странным любопытством спросил Берг, не сводя глаз с Холина.

– Ага!
– вытянул указательный палец Холин.
– Можно считать ваш вопрос косвенным признанием в вашем искусственном происхождении?

– Разумеется, нет, - с явным удовольствием отказался Берг.
– Мне просто интересно ваше мнение.

– Ну что вы!
– отмахнулся Холин.
– Мне трудно представить себе робота, который бы с таким блеском, с таким изяществом провел финальную схватку против такого взрывного и техничного противника, как наш Анвар Махмудов! Я уже и броски считать перестал!

– Благодарю вас, - склонил крупную голову Берг.
– Но, значит, ваша гипотеза об андроидах, если вы меня отождествляете с этим рядом парней, не приложима и к ним, - возразил Берг, выпрямляясь в кресле и скрестив руки на груди.

– Допустим, - неохотно согласился Холин, - но тогда остается другая. Она еще неприятнее.

– Чем же?
– Берг усмехнулся.

– Значит, погибали люди, а не андроиды. Судьбу андроидов решает специальная комиссия при Комитете по охране личности. А если речь идет о людях, то, значит, клонированных, некто присвоил себе право решать единолично судьбы настоящих живых людей...

– Вы считаете, что некая помесь Виктора Франкенштейна с профессором Мориарти железной рукой контролирует участь своих творений?

– перебил его Берг.

Кто такой Франкенштейн, Холин еще помнил, а на второго его эрудиции не хватило. А вопросы задавал тот, кому следовало на них отвечать, и журналист ощутил глухое раздражение. Берг, судя по всему, был незаурядным тактиком не только на ковре.

– Ну, не обязательно так мрачно, - с деланной улыбкой ответил журналист.
– Но нам известно немало случаев из не слишком далекого прошлого, когда ученые в погоне за результатами забывали о средствах. Вернее, о нравственности своих средств.

– Так, - сказал Берг.
– Вот теперь можно подвести итоги. Значит, одну гипотезу мы уже отвергаем, вторую еще не доказали. Теперь вопрос: почему моя личность заинтересовала вас именно в связи со всеми этими фактами? Неужели только из-за внешнего и ситуативного сходства?

Он встал и вытащил из-под дивана большую сумку, спортивную или дорожную. Распахнув створки шкафа, принялся укладывать в нее вещи.

– Надеюсь, вы извините меня, - он не оборачивался, - но скоро должна прийти машина. Однако мы успеем закончить наш разговор.

– Не думаю. Ставить точку придется довольно долго. У меня нет никаких доказательств искусственного происхождения упомянутых личностей. Это о версии с андроидами. Не буду на ней настаивать, она и мне самому кажется надуманной. А в случае истинности другой версии разговор может принести ощутимую пользу.

– Какую?
– спросил Берг не разгибаясь. Он засовывал в пакет аккуратно свернутую борцовскую куртку с красным поясом чемпиона.

Пожав плечами, Холин снял проектор, уложил его в сумку:

– Вы не сказали ни да, ни нет, и я не могу судить, правильно ли я поступил, познакомив со своими данными в первую очередь вас, а не комиссию. Но если "да" может быть сказано и если кто-то хочет распорядиться вашей жизнью, то вы, по крайней мере, предупреждены.

Перестав набивать сумку, Берг слушал его, выпрямившись.

– Вы можете и просто раскрыть перед комиссией свою тайну, если знаете, в чем она, и просить справедливого и объективного решения.

– Ну что же, - оценил его монолог Берг, - неплохо. А другие объяснения... вам не приходят на ум?

– Они еще менее доказательны, а вероятность простого совпадения...

– Она все-таки есть?

– Конечно. И тем не менее ее мало для объяснения.

– Ну хорошо... однако подумайте над иными версиями, охотник за тайнами!

Последние слова прозвучали необидно, скорее дружелюбно и с уважением.

– Ну почему вас так взволновало все это? Вы же спортивный журналист? спросил Берг, закрывая сумку.

– В основном да.

– Если я верно помню, уголовная хроника изжила себя еще в прошлом веке, вместе с политической? Чего же хотите доискаться вы?

– То есть как - чего?
– возмутился Холин.
– А что киборгам делать в спорте? Спорт для людей! Согласились бы вы бороться с кибером?

– Но киборг и кибер...

– Разница чисто внешняя! И тот и другой превосходят человека в скорости, а силе, во многом другом. Спорт рассчитан на совершенствование физической природы человека, на радость и отдых! Зачем машине радость, зачем отдых? Человек должен соперничать с человеком! Машины есть инструменты, слуги, придатки его руки и мозга. Не ставя себя в заведомо невыгодное положение, человек не может не проиграть машине, и шансов на выигрыш у него нет!