Сотрудник Абвера. Вдова: Архив царского профессора
Шрифт:
– Вы сейчас познакомитесь с одним человеком, Иван Артурович.
– Специалист, про которого вы говорили? – догадался Нольман.
– Он самый. Только ничему не удивляйтесь. Прошу вас, старший майор. Заходите.
Максимов открыл двери своей квартиры.
Нольман зашел и увидел в комнате пожилого мужчину в очках с аккуратной седой бородой.
– Это мой давний знакомый Николай Петрович Губарев, – представил его Нольману Максимов.
–Старший майор Нольман. Иван Артурович.
–Губарев, – старик пожал руку Нольману. – Чинами в вашем ведомстве не обременен.
–Мы
Старик засмеялся:
–Да, в первый раз Владимир Иванович попал ко мне на допрос в 1918 году.
–Как на допрос? – не понял Нольман.
–А как к вам на допросы водят людей, Иван Артурович? Тогда я служил в контрразведке у Колчака. Я даже думал, а не поставить ли молодого человека к стенке? Но не поставил.
Нольман спросил:
–Вы шутите, Николай Петрович?
–Совсем нет, – ответил старик. – Я был полковником в армии адмирала Колчака, Верховного правителя России. Так он тогда себя называл. Думал, что адмирал сможет спасти страну и выиграть войну. Но Колчак проиграл и не только страну, но и свою собственную жизнь.
Максимов подтвердил:
–Николай Петрович не шутит. Он действительно служил у Колчака. Я тогда работал в ЧК и угодил в руки колчаковской контрразведки. Но это дело прошлое. Сейчас Николай Петрович может помочь в нашем деле.
Старик сказал Нольману:
–Я знаю о ком, вы хотите меня расспросить, старший майор. Я не всегда одобряю действий вашего ведомства, Иван Артурович. Мы в свое время работали не так. Но то, что вы обратили внимание на Рунсдорфа это хорошо.
–Вы знаете барона Рунсдорфа, Николай Петрович?
–Я в 1911 году поступил на службу в контрразведку. И был тогда всего лишь поручиком.
–Вы служили и в царской контрразведке?
–Я был офицером контрразведки русской армии, Иван Артурович. Мы не называли её царской. Мы служили России. Но оставим это. Владимир Иванович сказал мне, что вас интересует генерал Рунсдорф. И я пришел сюда только из-за Рунсдорфа. Старая и хитрая лиса. Умный противник.
Нольман поправил Губарева:
–Сейчас в поле нашего зрения попал его сын, полковник Рунсдорф.
–С его сыном я не знаком, Иван Артурович. Я сейчас говорил про генерала Рунсдорфа. Был офицером разведки при генеральном штабе императора Франца-Иосифа. Собственно генералом барон стал в 1916 году. А когда я наткнулся на его след в первый раз, он был подполковником.
–А когда это было? – спросил Нольман.
–В 1911 году. Агенты барона обнаружились в Харькове. Меня отправили туда, хотя взять тогда не удалось никого. Но я обнаружил след!
–В Харькове?
–Да. Оказалось, что австрийские шпионы были в городе еще в 1908 году. Именно тогда в Харькове покончил жизнь самоубийством тамошний профессор Пильчиков. Имени отчества уже не вспомню. Давно это было.
–Профессор? – спросил Нольман.
–Да. И агенты Рунсдорфа появились в Харькове тогда ради этого самого профессора.
–Минутку, Николай Петрович, но вы сказали, что профессор свел счеты с жизнью в 1908 году.
–Именно так, – подтвердил Губарев.
–Но вы сами, настолько я понял, начали службу
в контрразведке в 1911 году?–Именно так, молодой человек.
С высоты своих лет Губарев смотрел на Нольмана как на юношу.
–Агенты Рунсдорфа снова появились в Харькове в 1911 году. И прибыли они туда ради профессора Пильчикова. Именно тогда я высказал мысль, что профессор не покончил с собой в 1908 году, а был убит.
–И что? – спросил Максимов.
–Моей мысли развиться не дали, молодые люди. Агенты скрылись и больше я этим делом не занимался, вплоть до 1915 года. Я бы и сам признаться вникать в подробности тогда не стал. Но работала с нами одна женщина. Её Катериной звали. Она нас на одного агента генерала Рунсдорфа и вывела.
–Это было уже в 1915 году?
–Да. Официально Катерина Васильевна с нами не работала. Но помощницей была отменной.
–И что же она узнала?
–Она разговорила агента. Тогда им оказался русский, который влюбился в неё без памяти. Но за это я его осуждать не могу. Я и сам был влюблен в Катерину. Но сейчас не об этом. Вас ведь интересует, что хотели агенты Рунсдорфа в Харькове? Они появились там, в 1908 году, когда профессор погиб. Затем в 1911 году. И, наконец, в 1915 году, уже когда шла война. Та самая, которую вы большевики называете Империалистической.
–И вы знаете, что агенты Рунсдорфа искали в Харькове? – с надеждой спросил Нольман.
–Бумаги профессора Пильчикова.
–Бумаги?
–Документы или разработки. Но обещано им было по завершении сего дела под сто тысяч австрийских крон. А такую сумму просто так австрийцы не платили. И это рядовым агентам! И вывод можно было сделать, что большое дело тогда затеяли люди Рунсдорфа в Харькове. Но миссии своей они не выполнили. Мы сильно насели на них, и они ушли.
–Но где эти бумаги профессора? – спросил Нольман. – Какие были версии?
–Я не знаю. Катерина знала, а вот я нет. Меня тогда другим делом озадачили.
–А где можно найти эту Катерину? – спросил Нольман.
–А ты, молодой человек, у него спроси, – старик указал на Максимова. – В 1920 году Катю по его приказу расстреляли. Ныне она в лучшем мире.
–Как расстреляли?
–А как у вас расстреливают?
Максимов развел руками. Время было такое.
–Но сейчас сын барона Рунсдорфа наверняка также ищет в Харькове документы профессора Пильчикова. А вот чем они так интересны немцам спустя столько лет, это предстоит выяснить вам, молодые люди. Но, если можно, я хотел бы знать про это дело.
–Это информация под грифом «совершенно секретно», – сказал Нольман.
Губарев посмотрел на него.
–Я уже слишком стар, молодой человек. Я не люблю большевиков. Но сейчас большевики защищают Россию. И потому я на вашей стороне. Хотя вам решать, молодые люди. Если еще пригожусь, ты знаешь, где меня найти, Володя, – сказал Губарев Максимову…
Глава 4
Архив русского профессора.
За несколько месяцев до событий, описанных в главах 1 и 2.