Сотрудник агентства "Континенталь"
Шрифт:
– Я н-н-никогда не видел Т-торберга, – сказал он, – и я н-н-никогда не п-получал п-почты для него. К-кунс... Это звучало так, словно какая-то из вещей, о чем он говорил, вызывала у него нервную дрожь. ...обычно п-приходил раз в неделю сделать заказ продуктов. У н-них не было телефона. Он ходил пешком, а я посылал заказ на м-моей м-м-машине. Т-тогда я и в-видел его время от времени, ждущим на остановке в С-с-сакраменто.
– Кто доставлял барахло Торнбергу?
– М-м-мой сын. Хотите п-поговорить с ним?
Мальчишка был новым изданием старика, но без заикания. Он ни разу не видел Торнберга, так как дальше кухни в доме ему
– Кто дежурит ночью в гараже?
– Билли Льюс. Я думаю, вы можете застать его там сейчас. Я видел, как он прошел в ту сторону пару минут назад.
Мы перешли дорогу и отыскали Льюса.
– Позапрошлая ночь, ночь, когда случился пожар в доме дальше по дороге, был ли здесь кто-нибудь, кто беседовал с вами, прямо перед тем, как вы увидели зарево?
Он задумчиво посмотрел вверх, как будто пытаясь освежить что-то в памяти.
– Да, вспомнил! Он ехал в город, и я сказал, что если он воспользуется проселком, то сможет по дороге увидеть пожар.
– Как он выглядел?
– Средних лет, крупный мужчина, но на вид неуклюжий. Мне кажется костюм был коричневый, мешковатый и весь мятый.
– Лицо смуглое?
– Так.
– Когда говорит, улыбается?
– Да, симпатичный на вид парень.
– Шатен?
– Ага, но имейте совесть, – рассмеялся Льюс. – Я не рассматривал его под лупой.
Покинув Тавендер мы направились в Уэйтон. Описание, данное Льюсом хорошо подходило Хендерсону, но мы посчитали не лишним проверить, побывал ли он и в Уэйтоне.
В Уэйтоне потратили ровно двадцать пять минут; десять на бакалейщика Хаммерсмита, с которым, как сказал Хендерсон, он отобедал и играл в бильярд, пять минут на поиски владельца бильярдной и еще десять на подтверждение истории...
– Что теперь думаешь насчет этого, Мак? – спросил я, по дороге назад в Сакраменто.
Мак был слишком ленив, не только выразить, а даже составить свое мнение, если он не был принужден делать этого, но не было и пустой тратой времени выслушать его, если уж он свое мнение составил.
– Нет хуже занятия, чем думать, – ответил он весело. – Хендерсон вне подозрения, если принять во внимание все известное. Ничто не указывает на то, что кроме Кунсов и Торнберга кто-либо еще был в доме, когда начался пожар. Но там мог побывать и целый полк. На мой взгляд, возможно Кунсы и не выглядят абсолютно честной парой, но они не убийцы. Однако факт остается фактом, они единственные кто у нас есть. Может нам следует раскрутить эту ниточку?
– Хорошо, – согласился я , – как только мы вернемся в город, я закажу телефонный разговор с нашим отделением в Сиэтле, и попрошу их побеседовать с миссис Комерфорд, посмотрим, что она скажет о них. Потом я собираюсь добраться поездом до Сан-Франциско и встретиться утром с племянницей Торнберга.
Следующим утром, адрес мне дал Маккламп — довольно удобный жилой дом на Калифорния Стрит, я вынужден был прождать три четверти часа, пока миссис Эвелин Троубридж одевалась. Будь я моложе, или посети ее со светским визитом, то полагаю, чувствовал бы себя вознагражденным, получив наконец возможность лицезреть ее — высокая стройная женщина, чуть моложе тридцати, густые черные волосы над совершенно белым лицом, на котором выделялись маленькие красные губки и огромные карие глаза.
Но я был замотанный делами детектив средних лет, которого злила потеря времени, и меня больше интересовала
поимка птицы, чиркнувшей спичкой, чем женские прелести. Однако я унял свое раздражение, принес извинения за беспокойство в столь ранний час, и приступил к делу.– Я хочу, чтоб вы мне рассказали все, что вы знаете о своем дяде: семья, друзья, враги, деловые партнеры, буквально все.
Я написал на оборотной стороне визитки, что послал к ней, чем я занимаюсь.
– У него не было родных, – сказала она, – кроме меня. Он был братом моей матери и я единственная, кто у него остался.
– Где он родился?
– Здесь, в Сан-Франциско. Я не знаю точной даты, но ему приблизительно сорок лет. Мне кажется, он был на три года старше моей матери.
– Чем он занимался?
– Он ушел в море еще подростком, и был моряком, насколько я знаю, все время, за исключением последних нескольких месяцев.
– Он был капитаном?
– Я не знаю. Бывало годами я не видела его и не получала о нем каких-либо вестей. Сам он никогда не рассказывал, чем занимался, хотя упоминал места, где ему довелось побывать: Рио-де-Жанейро, Мадагаскар, Тобаго, Христиания. Три месяца тому назад, где-то в мае, он пришел сюда и сказал, что намерен покончить со странствиями, приобрести дом в тихом местечке, где ничто не будет ему мешать заниматься каким-то изобретением.
Приехав в Сан-Франциско он в поселился в отеле «Франциск». Потом, спустя несколько недель, внезапно исчез. А месяц назад, я получила от него телеграмму с просьбой посетить его дом недалеко от Сакраменто. Я отправилась на следующий же день и, мне думается, с ним происходило что-то необычное, дядя казался очень взволнованным. Он передал мне завещание, которое только-что составил, и страховые полисы, я везде была указана как наследница.
Сразу после этого он настоял, чтобы я вернулась домой, и выразил желание, чтоб я не посещала его и не писала ему, пока не получу от него известий. Мне казалось это очень странным, так как дядя всегда меня любил. Больше я его не видела.
– Над каким изобретением он работал?
– Я, действительно, не знаю. Я спросила как-то раз, но он стал настолько возбужден, даже подозрителен, что я сменила тему и больше не возвращалась к этому.
– Вы уверены, что он на самом деле был моряком?
– Не сказала бы. Я всегда так думала, но, возможно, он занимался чем-то другим.»
– Был он когда-либо женат?
– Не слышала об этом.
– Были ли у него друзья или враги?
– Не знаю.
– Упоминал ли он когда-либо какие-либо имена?
– Нет.
– Я бы не хотел, чтоб вы восприняли следующий вопрос как оскорбление. Где вы были в ночь пожара?
– Дома, у меня на ужин собралось несколько гостей, и они оставались здесь до полуночи приблизительно. Мистер и миссис Уокер Келлог, миссис Джон Дапри, мистер Киллмер — он адвокат. Я могу дать их адреса, если Вы хотите расспросить их.
Из апартаментов миссис Троубридж я направился в отель «Франциск». Торнберг был зарегистрирован там десятого мая и съехал тринадцатого июня. Внимания к себе он не привлекал. Он был высоким, широкоплечим мужчиной с прямой осанкой, лет пятидесяти, довольно длинными каштановыми волосами, коротко стриженой коричневой бородкой, со здоровым румянцем на лице. Строгая, неброская одежда и степенные манеры, всегда пунктуален. Никто из обслуживающего персонала не помнил, чтоб у него были посетители.