Сотворение мира.Книга третья
Шрифт:
— Да-а, — сумрачно тянул Роман, не отрывая глаз от бинокля, — окопались что надо. И река по ширине — дай бог!
Слава Латышев напоминал к случаю:
— У Гоголя, товарищ капитан, сказано, что редкая птица долетит до середины Днепра. Это, конечно, поэтическое преувеличение, но доля истины в этом есть.
— Во-во! — соглашался Роман. — И хоть мы не птицы, Слава, а лететь нам через Днепр все же придется…
Немцы изредка обстреливали левый берег из минометов, наугад бомбили населенные пункты, рощи и заросли камыша. С наступлением темноты над Днепром повисали на парашютах осветительные ракеты, и тогда все вокруг приобретало феерический вид: широкая
В батальоне круглыми сутками не прекращалась напряженная подготовка к форсированию нелегкой водной преграды: конопатились чаканом давно отслужившие свою службу рыбацкие баркасы и утлые лодки, вязались плоты. Старшина-пограничник Харитон Шматков раздобыл в соседнем автомобильном полку полторы сотни старых автокамер и заставил бойцов своей первой роты заклеить проколы, мастерить из бросовой резины некое подобие спасательных кругов. В дело шло все!
В расположенной на отшибе колхозной винодельне Роман случайно обнаружил сложенные в два яруса порожние бочки, горы дубовой клепки для чанов, полосовое железо. Все это добро сторожил сивоусый дед с тяжелой палкой в руках. Сопровождаемый этим дедом и его старой рыжей собакой, Роман обошел все закутки винодельни и сказал:
— Придется, дедушка, кое-что у вас взять в долг без отдачи.
— А чего, к примеру? — поинтересовался дед.
— Да вот клепку, бочки, железо.
Дед закивал головой, хитро подмигнул:
— Бери, товарищ командир, я понимаю, для чего это вам требуется. И вот еще чего: отвези ты меня до берега — укажу тебе место, где перекат имеется, мель чуток не до фарвахтера доходит. Солдатикам твоим полегче будет там через Днепр пересигнуть.
Роман поблагодарил деда и в тот же день приказал командирам рот забрать из винодельни все материалы, из которых можно соорудить надежные плоты для минометов и станковых пулеметов. Ни понтонов, ни надувных лодок батальон не получил. Роману было приказано использовать «подручные средства».
За два дня до форсирования Днепра в батальон прибыли в сопровождении командира полка командующий армией — молодой, но уже прославленный генерал, член Военного совета армии и командир дивизии. Долго бродили по камышам, изучая правый берег, разговаривали с бойцами, с командирами взводов и рот. Под конец чернобровый командарм спросил Романа:
— Ну как, капитан, переплывешь?
— Постараюсь, товарищ командующий, — сдержанно ответил Роман. — Тужу только, что батальону нашему ничего не перепало из табельных переправочных средств.
— Мы поддержим вас артиллерией и авиацией, — пообещал генерал. — Это не сорок первый год, пушек и самолетов у нас хватит. А насчет понтонов и всего прочего не обессудь, капитан. Сам знаешь, в каком состоянии дороги.
— Капитан Ставров — лихой комбат, — вмешался командир дивизии. — Ему прыти и молодечества не занимать стать. Случается, что и постромки рвет на манер норовистого жеребца.
— Постромок рвать не следует, — раздумчиво сказал командующий. — Дело предстоит очень серьезное. Действовать надо с умом — все рассчитать, все взвесить.
— Гитлеровцы расстреляли моих отца и мать, — неожиданно для самого себя сказал Роман. — Потому, наверное, и не могу воевать с этой сволочью по таблице умножения.
Командующий нахмурился и с дружески-фамильярного тона перешел на «вы»:
— Сочувствую вам, товарищ капитан, но такое горе не только у вас. Мы все хотим рассчитаться с фашистскими палачами за их злодеяния. Однако
командир обязан управлять своими чувствами. — И, выдержав паузу, спросил Романа: — Вопросов ко мне не имеете?— Если позволите, есть один, — сказал Роман.
— Пожалуйста, — кивнул командующий.
— Когда будем начинать?
— Послезавтра ночью…
К счастью, эта памятная сентябрьская ночь выдалась темной. В прибрежных камышах лениво шумел ветер, хотя начало осени еще хранило тепло ушедшего лета, даже комары зудели. У всех в батальоне было тревожно на душе, но все, не исключая новобранцев, скрывали это, с подчеркнутой старательностью выполняли приказания командиров.
Роман расположился в легкой рыбацкой лодке вместе с командиром первой роты Шматковым. Сторож из винодельни успел показать ему место, где от левого берега к правому тянулась длинная песчаная отмель. На этом решающем направлении и должна была действовать рота Шматкова.
Переправа началась в кромешной тьме и почти беззвучно. Лишь изредка слышался всплеск воды у плотов и попарно связанных бочек.
Очередной свой светильник немцы повесили над Днепром, когда батальон Ставрова уже миновал фарватер. С правого берега тотчас же затрещали пулеметные очереди. Кто-то из бойцов получил ранение и закричал. Но в ту же секунду этот крик заглушили пушечные залпы — советская артиллерия начала обработку переднего края вражеской обороны. С оглушительным грохотом пронеслись совсем низко невидимые ночные бомбардировщики.
Роман первым выпрыгнул из лодки и, подняв над головой автомат, устремился к сверкавшему огнями берегу. За ним кинулись бойцы первой роты. Не отставала и третья рота. А вот второй не повезло: немцы накрыли ее артиллерийским огнем. Два плота были разбиты, с остальных, подхваченных течением, бойцы преждевременно стали прыгать в воду. Два головных батальона соседних полков находились еще на середине Днепра и тоже несли потери.
Охваченный яростью, Роман карабкался вверх по крутояру, сплевывая набившийся в рот песок. Вот и первая вражеская траншея. Закрутилась смертная карусель: взрывы ручных гранат, автоматные очереди, удары саперных лопат, крики, брань, предсмертные хрипы, страшная неразбериха рукопашного боя…
Свалив с себя чье-то мертвое тело, Роман скорее догадался, чем понял, что его батальон овладел первой немецкой траншеей.
— Связь! — крикнул он, не узнавая своего голоса. — Где связь, черт бы вас побрал?
Слава Латышев подал ему телефонную трубку.
— Все в порядке, товарищ капитан, командир полка на проводе!
До Романа донеслась приглушенная расстоянием скороговорка подполковника Плахтина:
— Молодец, Ставров! Я все вижу! Держись! Сейчас мы тебе подбросим десяток пэтээров и противотанковые гранаты. Слышишь? Остерегайся танков. Противник вот-вот полезет, а с флангов тебя пока никто не подпирает, поэтому береги фланги. Уяснил?
— У меня мало людей, — перебил его Роман.
— Людей прибавится через полчаса, не позже, — зачастил командир полка. — Генерал приказал подчинить тебе соседей, которых течением сносит на твой участок. Продержись, капитан! И сам ты и все, кто с тобой, будут награждены. Понял? Продержись до утра, а там полегчает.
— Постараемся, — пообещал Роман.
Некоторое время выбитые из первой траншеи немцы ограничивались только заградительным огнем. Однако вскоре опамятовались и начали бешеные контратаки с флангов. На левом фланге послышалось грозное рычание танков, но там был Харитон Шматков, на которого Роман мог положиться как на самого себя…