Шрифт:
Александр Филиппович ПЛОНСКИЙ
СОТВОРЕНИЕ РАЗУМА
Фантастический рассказ
Исследовательский космолет "Сегмент-5" первого межзвездного класса, шедший на субсветовой крейсерской скорости от Близнецов к Гончим Псам, повстречался с редким в этих краях метеорным роем. Главный астронавигатор Ор Лоу с небрежным изяществом, которое нельзя имитировать, ибо оно дается лишь долгими годами космических вахт, начал маневр уклонения. Его могли и должны были выполнить автоматы, однако навигатору претила бездеятельность. Полагаясь на свою феноменально быструю реакцию, он предпочел вести корабль вручную.
Во время маневра
– Прощай, родной мой, самый умный и самый лучший! Ухожу. Не могу иначе. Пойми, и не суди свою непутевую мечтательницу...
– Не надо! Остановись! Не делай этого!
– неистово взмолился Ор Лоу.
– Поздно...
– затухая, отозвалось в мозгу.
– Поздно... Поздно...
В эти мгновения случилось непоправимое: космолет, не вписавшись в кривизну пространства-времени, сошел с равновесной траектории, и динамический удар отбросил его в окрестности планеты Земля. Теперь "Сегмент-5", в кабинах которого летаргировали три члена экипажа и глава экспедиции - крупнейший жизнетворец Супергалактики Кар Гин, падал с разрушенными двигателями в гравитационном поле Земли и через пятнадцать планетарных минут должен был сгореть, пронзая толщу земной атмосферы.
Очнувшись после перегрузки, Ор Лоу принял единственно правильное решение: свернул время в циклическую спираль с периодом десять минут и шагом одна минута в направлении Земли. Это дало десятикратное замедление времени, но исчерпало большую часть энергетических ресурсов. И если каким-то чудом удалось бы оживить двигатели, о возвращении к родному Поллуксу все равно не могло быть и речи.
Ор Лоу не стал пробуждать космолетчиков - не из-за малодушия, боязни запоздалых упреков или стремления хотя бы таким образом уйти от ответственности. Ни один из них не был в состоянии помочь делом или советом. Они не могли даже проститься с близкими: замедление времени отрезало корабль от реального мира. Пробуждать друзей лишь для того, чтобы те вместе с ним испытали ужас надвигающейся гибели, было бы неоправданной жестокостью.
Но руководителя экспедиции пробудить пришлось, этого требовал Космический кодекс.
– Итак, мы располагаем двумя с половиной часами, - рассеянно произнес Кар Гин, поглаживая непропорционально массивный лоб.
– Слишком мало, чтобы проститься с жизнью. Но вполне достаточно, чтобы ее создать...
– Увы, этого мы уже не успеем. По моей вине гибнет, не успев возникнуть, целая цивилизация, возможно самая талантливая и могучая!
– не сдержал отчаяния Ор Лоу.
– Куда нас занесло?
– спросил Кар Гин.
Ор Лоу спроецировал звездную карту.
– Земля? Планета, которую исследовал "Сегмент-2"? Ну и глушь... Впрочем...
– Вы на что-то рассчитываете?
– в голосе навигатора мелькнула нотка надежды.
– Наша цивилизация уникальна, - сказал Кар Гин.
– Она, единственная во всей Супергалактике, возникла естественным путем. Самопроизвольное зарождение разума почти невозможно. И все же один раз за миллиарды лет сочетание случайностей породило разумную жизнь. Нам повезло, мы существуем. Хотя повезло ли? Природа создала нас вслепую. Мы получили от нее только разум...
– Вы хотите сказать, - перебил Ор Лоу, - что возникшее в результате случайности не может быть оптимальным?
– Вот именно, - подтвердил Кар Гин.
– Сознавая свое несовершенство, мы бросили вызов природе.
– Вас, жизнетворцев, не зря называли богами.
– Боги, наши мифические конкуренты, творили из ничего, попирая законы природы. Мы же эти законы используем.
– И все же вы бог, - убежденно сказал Ор Лоу.
– Я ученый, - возразил Кар Гин.
– Вы хорошо представляете себе сущность жизнетворчества?
– В общих чертах. Я ведь только астронавигатор.
– И все же?
– Это что-то напоминающее кристаллизацию...
– Ну что же, кристаллизация разума - хорошо сказано. А если точнее?
– Нужно найти подходящую среду, - продолжал Ор Лоу, - в этом, собственно, и заключалась наша задача, и дать толчок эволюции, внести в среду, как затравку в насыщенный раствор, своего рода центры кристаллизации разума - прагены. Они здесь, в капсуле. А вот среда...
– Довольно, - прервал ученый.
– Теперь слушайте внимательно. Все, что сделано до сих пор, ошибка. Подверженные случайностям, мы решили оградить от них создаваемые нами цивилизации. И ударились в другую крайность. Для каждой из цивилизаций была разработана детерминированная программа развития на миллионы лет вперед, заключенная в прагенах. Мы словно сочиняли сценарий, по которому должно развертываться действие. Все предопределяли заранее - рождения и смерти, печали и радости, события и судьбы...
– он умолк.
– Говорите же, осталось мало времени!
– поторопил навигатор.
– Так вот, я думаю: а кто уполномочил нас на это, по какому праву мы присвоили роль богов? В последние свои минуты я спрашиваю себя: настоящие ли они, эти "оптимальные" цивилизации, существуют ли на самом деле или до мельчайших подробностей придуманы? Ведь у них отнято главное: право на борьбу, право на то, чтобы самим творить свое будущее.
– Вы говорите страшные вещи!
– ужаснулся Ор Лоу.
– Это все равно, что уничтожить самим же построенное здание...
Кар Гин торжествующе рассмеялся.
– Обстоятельства пришли мне на помощь. Теперь я вынужден осуществить эксперимент, о котором мог только мечтать. И он станет главным итогом моей жизни. На этот раз мы внесем прагены в неприспособленную для них среду. Программа перестанет быть детерминированной. А значит, людям Земли предстоит борьба, страстная, бескомпромиссная. Чтобы выжить в ней, им придется приспосабливаться и преобразовывать, разрушать и созидать, а главное - побеждать. Побеждать природу, побеждать себя, вернее отживающее, косное, тупое и злобное в себе.
– Остается четверть часа замедленного времени, - предупредил Ор Лоу.
– Зачем нам столько! Обнимемся, друг мой, и возвратимся в планетарное время.
– Это конец!
– Нет, начало. Взрыв рассеет прагены в атмосфере. Вся планета будет осеменена разумом. И знаете что?
– Кар Гин похлопал ладонью по капсуле. Я не теряю надежды встретиться с вами этак через пару миллионов лет.
Они обнялись.
* * *
Командир пассажирского лайнера Ил-62 Орлов, перед тем как отправиться на аэродром, заглянул в комнату дочери. Они жили вдвоем на шестом этаже крупнопанельного дома в одном из новых районов Москвы. Дочери недавно исполнилось шестнадцать. Она заканчивала школу, увлекалась старинной лютневой музыкой и была в первый раз влюблена.