Совершенная мечта

— С тобой не соскучишься, — ухмыльнулся оборотень, и машина мгновенно сорвалась с места.

— Это точно, — невесело покачала я головой. А чего радоваться? Заниматься любовью только потому, что дни такие особенные наступили? Не особо вдохновляет

Сначала Павел моего настроения не заметил. Устремив взгляд вперед, он добросовестно выдерживал около шестидесяти км, сконцентрировав все свое внимание на дороге. Но, как только автомобиль начинал набирать скорость, стоило мне сделать едва заметное движение или повернуть голову в сторону спидометра, стрелка немедленно возвращалась на отметку "шестьдесят".

Я даже зауважала своего супруга за такое самообладание. Ровно до того момента, как обратила внимание на его руки. Он так крепко сжимал руль, что костяшки его пальцев побелели. Мне тут же стало не по себе, а когда я осторожно попыталась посмотреть на Пашку, он сразу как по команде повернулся лицом ко мне:

— Что-то не так?

— Нет-нет, — через силу проблеяла я, — все нормально.

Но нормально ничего не было. Ярко-желтые нечеловеческие глаза вперились мне в лицо. Зрачки сузились и вытянулись в вертикальные полоски не толще иглы. И отливали эти необычные зрачки почему-то синим цветом.

— Вика? — в голосе явно слышалось подозрение.

— Паш, смотри на дорогу, пожалуйста! — нервно воскликнула я.

— Бояться нечего, — спокойно проговорил Павел, — я успею отреагировать в случае опасности.

Но мне было страшно. И боялась даже не того, что мы куда-нибудь влепимся. Я до дрожи испугалась своего супруга.

Что, если всей его силы воли хватит только на то, чтобы добраться домой? Что ожидает меня потом?

Вдруг Павел не станет ждать, пока я буду готова на близость с ним, а банально изнасилует меня?

Возможно, у него совсем крышу снесет, и он причинит мне какой-нибудь вред? Или вообще растерзает? Видела я его зубки, такими вполне буйволу горло можно перегрызть.

Хорошо, что он больше ничего не стал спрашивать, просто отвернулся и уставился на дорогу.

«Кстати, — вздрогнула я всем телом, — куда он меня везет?».

По всему выходило, что к себе домой, а не ко мне. Я напряглась еще больше.

— Малышка, в чем дело? — не поворачивая головы, спросил Пашка.

— Ни в чем, — попыталась придать голосу как можно больше достоверности. — Я же сказала, все нормально.

— Ну-ну…

Когда машина припарковалась у ворот дома Красиных, меня уже просто трясло.

Хорошо, хоть зубы еще не цокали. Но судя по тому, что со мной происходит, за этим дело не станет

Пока я усиленно пыталась привести свои нервы в порядок, даже зажмурилась от стараний.

— Жена!

Я подпрыгнула чуть не до потолка и испуганно воззрилась на переливающиеся желтым глаза сидящего рядом мужчины. — Иди ко мне, — ну, началось! Еще не хватало, чтобы он прямо в машине… что сделал? Дай-то Бог живой остаться.

— Мне нужно в ванную! — быстро выпалила, дергая за ручку дверцы, которая почему-то не открывалась.

— А ну, сидеть! — рявкнул мой мучитель, как только дверца наконец распахнулась, и я собралась уже вылететь из машины.

Что бы я делала потом, не решила. Может, бежала бы куда глаза глядят. Но не успела. Была вмиг схвачена и прижата к каменной груди мужа. Ощутив своей кожей, как неистово колотится его сердце, оцепенела, как кролик перед удавом.

— Ну вот, — довольно проурчал наглый оборотень, поудобнее обнимая меня за плечи, — я тебя слушаю. Рассказывай.

— Ч-что рассказывать?

— Например, почему ты вдруг начала от меня шарахаться как от демона? — к моей шее, там где находилась брачная метка, прижались горячие губы мужа, и нежнейший поцелуй опалил кожу.

От накатывающей волны желания я ахнула.

В ответ раздался глубокий гортанный стон, и мое лицо стали покрывать поцелуями. Нежными и удивительно невесомыми.

Казалось, даже ощутить эти прикосновения было нельзя, но я их почувствовала в полной мере. Настолько, что несколько секунд спустя уже сама пыталась потеснее прижаться к мужчине, дарящему такие восхитительные ласки, на которые мое тело отозвалось иссушающе-яркой волной никогда ранее не испытанных стремлений тела и души.

Слиться, срастись, переплестись намертво с другим человеком.

Подарить безумную радость своему мужчине и в ответ получить не менее яркие впечатления.

— Вика, — хрипловатый тягучий голос прямо у моего уха, — скажи, девочка моя, что не так?

— Не знаю… — прошептала, прикладывая неимоверные усилия, чтобы привести свое дыхание в порядок.

— Ты собиралась сбежать от меня? — легкие прикосновения языка за ухом отвлекали, заставляли все сжиматься внутри.

Собравшись силами, немного отодвигаюсь от Павла. Оказывается, он меня уже не держит, а я и не заметила.

— У тебя глаза желтые, — пробормотала нерешительно.

— И что? Ты уже видела такое раньше.

— И это, как бы сказать? Ты собираешься со мной… — что же я не могу вслух произнести то, что думаю? — в постель…

— Вика, — спокойный голос мужа совсем не соответствовал его виду: дыхание его было учащенным и тяжелым, будто ему не хватало воздуха. — Мы уже спали с тобой в одной постели. И не только спали. Что сейчас изменилось? Я все тот же самый мужчина, что и раньше.

— У тебя глаза желтые! — как же ему объяснить?

— Ты уже говорила.

— Паш, у тебя глаза меняют цвет, когда ты в ярости. А вдруг ты…?

— Вот же глупышка малолетняя! — в сердцах рыкнул Павел, откидываясь назад на спинку сиденья и закрывая глаза.

Почти на минуту в салоне машины воцарилась тишина, наконец муж посмотрел на меня:

— Так лучше?

Я облегченно покивала головой. Сейчас он выглядел вполне обычно, как всегда. Глаза вернули привычный мне цвет — голубой.

— Вика, мы же с тобой договорились: если тебя что-то пугает или кажется непонятным, просто спроси. Ты испугалась, что я обижу тебя в постели?

— Что-то вроде того, — я стала так сосредоточенно рассматривать игрушечную собачку, закрепленную на панели у лобового стекла, будто никогда ее до этого не видела.

— О, Боги и первородная мать-волчица, за что мне такое? Вика, почему ты просто не сказала, что тебе страшно?

— И что это изменило бы?

— Вот что! — и Пашка ткнул мне прямо под нос свою руку. Я аж отшатнулась, не понимая, что все это означает.

Потом нерешительно перевела взгляд на вытянутую руку мужа и чуть не вскрикнула от восхищения: брачная вязь на его запястье преобразилась.