Совершенный шиноби. Книга 1
Шрифт:
К слову, по какой-то причине Вова приставил дуло револьвера к своей нижней челюсти, а палец в это же время, если приглядеться, был на курке. И при этом Владимир улыбался, нет, даже скалился, в отличие от своего отца, на устах которого была слабая, даже не удивлюсь, если ненастоящая улыбка. Просто приподнятые уголки губ, вот такая улыбка у него была.
– Что-то отец слабо лыбу тянет, – хмыкнул я, отдавая телефон в руки Ярослава. – Не родные будто.
– Да больной просто наш Вова. Вот и всё, – добавил Ярик, продолжив рассматривать фотографию. Особенно он присматривался к револьверу в
– Да какой там, – сказал Лёша. – Зачем ему разрешение? Ты, разве, забыл, кто у нас такой Крунов и кто его отец?
– Хочешь сказать, что нелегал? – встречно спросил Ярик, оторвавшись от фото.
– Вполне. Его отец не был военным и не полицейский в том числе, как я знаю, – тяжело вздохнув, Лёша тихо добавил: – Но ему ничего не помешает купить его у "надёжных людей". Непонятно только, зачем выставлять подобное...
– В описании он указал, что оружие не настоящее, – сказал Ярик, покосившись на нашего водителя. – Не думаю, что это правда.
– Нет. Револьвер точно настоящий. Сомнений нет. По всей видимости, этими словами Слон просто хотел обезопасить свою фотку от блокировки, – почесал затылок Лёня, мимолетно зыркнув в зеркало заднего видения, а после, словно что-то заметил, уставился на него.
Я тоже повернул голову, чтобы увидеть, на что там смотрит мой друг. Оказалось, что он заметил машину наших товарищей, которые ранее остановились на обочине, пропустив нас вперёд. Через пару секунд они почти вплотную сблизились с нами, посигналили и умчались дальше, прожав газ в пол. Что сказать... М5 побыстрее была нашей машинки.
– Этот дурень ещё за руль уселся. Не Егор, а он, – молвил Колесников, когда их машина исчезла за горизонтом. – Ему и пить не надо, чтобы натворить что-то. А я уверен на все сто, что он успел побольше меня высушить литров.
– И зачем мы вообще согласились с ними поехать...? Мы же все прекрасно знаем, что у него с головой не всё в порядке. Он ведёт себя, как быдло, – вдруг раздражённо произнёс кудрявый, наконец оторвавшись от телефона и засунув его в карман своих джинсовых брюк. Обычно он холил только в спортивных, то именно в этот день решил "нарядиться" и выделиться.
– Чтобы оторваться по полной. Разве, не логично? Тем более, он нас сам угощает. Грех не воспользоваться возможностью, – ухмыльнулась во все зубы лысина, глянув на потерянного в своих мыслях Ярослава. А после он обратился, как не странно, ко мне: – Саш, ты что, опять грустишь? Забей ты на свою депрессию. Пичкаешься всё время своими таблетками, а потом, естественно, ходишь без настроения всё время. Прекращай, – он указал в окно. – Вот, посмотри, какие виды. И чем это тебе не счастье? Сейчас как усядемся, выпьем да и забудемся.
– Я с надеждой на это и еду с вами. Так бы остался гнить в комнате за компом, – ответил я другу и отвернулся назад к окну. Тот в своей лёгкой манере рассмеялся, но ничего отвечать не стал, сконцентрировавшись на вождении.
Раз уже получил Лёня по морде, когда я был в подобном состоянии годом ранее, только ещё хуже, правда. Тогда мы только поступили в бурсу. Я тяжело переживал этот период, так как перед заездом в общагу также решил наведать родителей в надежде на то, что те после армии,
наконец примут меня. Но, к сожалению, этого не случилось. Мать под суровым взглядом отца прогнала меня, как только я зашел на порог квартиры.Думаю, объяснять не нужно, что после такого я впал в глубокую депрессию и не выходил из неё долгое время. Сутками напролёт смотрел фильмы, сериалы и аниме. Редко выходил из комнаты, разве чтобы помыться, но и на это я по большей части забивал... Гнил я во всех смыслах этого слова, проще говоря.
И тогда ко мне пожаловал Лёша. Он на протяжении тех пяти недель был у родителей, отдыхал. Ему с ними, в отличие от меня, очень повезло. Сам видел, как они относятся к своему сыну, когда был у них в гостях. Всегда смогут поддержать в любой ситуации и помочь, чем только можно.
Придя в общагу и отыскав там мою тушу, он рассмеялся. Вот что, но я не ожидал, что он сделает именно так. Даже не поздоровался. Зашёл, заметил и расхохатался. Я завёл с ним разговор, в ходе которого объяснил свою беду. Надеялся, ну что хотя бы он меня поддержит, хоть тем же словом. Но он после моего грустного рассказа похлопал меня по плечу и выдал: "Ну, ты сопли развесил. Я думал, что ты мужик" – и это сопровождалось улыбкой на его лице.
Не знаю, что он этим пытался добиться. Но факт остаётся фактом. В тот момент я не просто расстроился, я полностью потерял надежду, глядя на этого человека. Однако и внутри меня всё зашкаливало. Гнев рвался наружу, а вместе с ним рука самовольно сжалась в кулак. Моё сознание тогда можно было сравнить с тем, как на разум влияет чакра Курамы.
Дальше я не помню, что точно произошло. Всё было словно в тумане. Но в памяти мелькает момент, как я замахиваюсь со всей силы в след ударяю Лёшу по лицу. Больше ничего, лишь – тьма. Будто погрузился в сон. А проснулся под утро, в больнице. Там мне объяснили, что у меня произошла кратковременная потеря памяти, а из-за эмоционального перенапряжения мой мозг не выдержал и вырубил меня. Иначе последствия моего буйства были страшнее.
После данного инцидента я и Алёша не общались больше месяца. Я злился и в то же время перебывал во внутренних терзаниях. Ведь я не понимал, что всё-таки сделал в конце-то концов. Что с моим непутёвым, но другом? Я ничего не знал... Но и прийти проведать его в больнице не было особого желания, так как злость так же ела меня изнутри.
По истечению месяца Лёша был выписан. Тогда-то он и подошёл ко мне, чтобы извиниться. Да, по идее извиниться должен был я, но это решил сделать именно он. Попросил простить его за то, что не смог до конца понять мою боль.
Как выяснилось, своим ударом я довольно-таки повредил нижнюю челюсть друга, И проблема была не в каком-либо переломе. По челюсти пошли трещины. Это странно, ведь, по сути, с приложенной силой моего удара, я должен был именно сломать кость, что ту пришлось бы просто вставлять на место.
Но я только был рад тому, что всё обошлось ещё относительно легко. И, что самое важное, мы продолжили дружить также. Разумеется, Лёхан с того момента стал относиться ко мне более осторожно, а так, в целом, дружба осталась прежней и мы в очередной раз убедились в том, что она непоколебима.
Я немного оторвался от основного, самого пугающего, как по мне, рассказа...
Далее мы ехали тихо и толком даже не перекидывались словами. Разве что кашляли да и хмыкали увиденному в телефоне.