Совершенство

Представив себе, каково будет подниматься в сопку с сумками, осознаю, что сил на это у меня нет. К счастью, от университета наверх ходит маршрутный микроавтобус, в ожидании которого я разживаюсь в маленьком магазинчике неподалеку владхлебовской слойкой с картошкой и грибами, и баночкой подогретого корейского американо. С удовольствием ем, засыпая крошками белое худи и джинсы.

«Милашечка, ты забыла, что булочки вредны для твоей кожи и фигуры? — участливо интересуется чертенок, когда я, отряхнув тесто, встаю в очередь к нужной маршрутке.

Плевать мне и на кожу, и на фигуру. Зачем они мне, если Нестеров спит с цербером-Лаурой? А горячая и хрустящая слойка хоть немного подняла мне настроение. Открываю кофе, который, конечно, не идет ни в какое сравнение с тем, что варит кофемашина. Но он горячий и горький. Большего от него не требуется.

Чертенок не сдается и пока маршрутка неторопливо поднимается вверх по сопке, надоедает мне увещеваниями о том, что я такими темпами располнею, обзаведусь прыщами и стану как Дубинина.

Но сейчас Лерка не кажется мне такой глупой, как раньше. Ей, так же, как и мне, застилала глаза любовь. И так же, как у меня, её сердце теперь тоже разбито. С той лишь разницей, что я — одна из тех, кто Дубининой его разбил. Теперь мне жаль её. Возможно даже было бы правильным перед ней извиниться.

«С ума сошла? — подпрыгивает чертенок от столь крамольной мысли. — Извиняться? Ещё чего? Твоя Лерка сама виновата, потому что она — глупая жизнерадостная разиня, привыкшая жить в розовых очках. Так ей и надо».

На выходе из автобуса школьник с разноцветными дредами толкает меня плечом и остатки кофе из банки выливаются прямо на худи, оставив на белой ткани коричнево-черное пятно.

— Осторожнее! — шиплю я раздраженно, мысленно проклиная растяпу, хотя и понимаю, что ситуацию это никак не исправить.

Школьник в ответ, не оборачиваясь, кроет меня трехэтажным матом и направляется в сторону того же дома, куда нужно мне. Да уж. Это не центр. Далеко не центр.

Осматриваюсь по сторонам. Соединенные между собой девятиэтажки отбрасывают на двор огромную тень, делая его мрачным и темным. На углу дома пятьдесят «а» магазин с красноречивым названием «На троих». Бреду в сторону пятидесятого, обходя дорожные выбоины, напоминающие кратеры поля боя.

Я и раньше не любила Владивосток, но сейчас, судьба будто насмехается надо мной, показывая его с самой неприглядной стороны городского гетто. Настолько неприглядной, что одной нелюбви для этого маловато. Серые дома с почерневшими межплитными стыками, мусор, брошенный прямо у подъездов, бичеватого вида мужики, средь бела дня пьющие пиво у подъездов.

Даже худенький агент в красной бейсболке, приехавший показывать мне новое жилье, пугливо озирается по сторонам и трижды проверяет, точно ли закрыта его машина.

Вместе мы поднимаемся по заплеванной и грязной лестнице на пятый этаж, поскольку лифт здесь не предусмотрен. Входим в узкий, едва освещенный одной лампой, коридор. По обе стороны — разномастные двери, а конец теряется в темноте.

Ситуация и без того напоминает фильм ужасов, а тут ещё из-за одной из дверей внезапно начинает грозно лаять какая-то, явно немаленькая, псина. Агент, испугавшийся внезапного звука ещё сильнее меня, со звоном роняет на пол ключи.

Но когда он, подняв их, всё же открывает дверь, всё оказывается не так уж плохо. Внутри светло и чисто, а на шестнадцати квадратных метрах умещаются диван, небольшой столик, двухдверный платяной шкаф и кухонный уголок. А поняв, что в малюсеньком санузле каким-то чудом уместилась ванна, я понимаю, что остаюсь.

Агент, довольный заключенным договором, быстро заполняет нужные графы, забирает деньги и ретируется.

Остаюсь одна. Прохожусь ещё раз по комнате, хлопая дверцами пустых шкафов. Внутри пахнет эвкалиптом и какой-то химией. Открываю на проветривание окно.

Как и планировала, трачу остаток времени до вечера на то, чтобы немного обжиться на новом месте. Смириться с тем, что теперь я буду здесь жить непросто, но я стараюсь. Спускаюсь в магазин, покупаю овощи, пакет кефира и упаковку замороженного куриного филе. Брать в нем что-то ещё — страшновато. Да и не продают тут того, к чему я привыкла.

Когда раскладываю покупки, раздается телефонный звонок. Приятный женский голос здоровается со мной и сообщает, что по одному из оставленных резюме мне хотели бы предложить вакансию:

— Правда? — удивляюсь я. — И по какому именно?

— Ложь, — усмехается она. — В смысле, ночной клуб «Ложь» на Пограничной, в центре. Нам нужна официантка. Молодая, с хорошими внешними данными. Работа ночная, с девяти вечера до пяти утра. Платим после каждой смены и развозим сотрудников по домам.

Стать официанткой ночного клуба — явно не предел моих мечтаний, однако после того, как собеседница озвучивает плату, за неимением лучшего, соглашаюсь.

— А прямо сегодня выйти сможете? — радуется моему согласию девушка на том конце провода.

Это неожиданно. Но вместо того, чтобы подумать о том, куда делась прошлая официантка, что им так срочно понадобилась новая, я думаю о том, что к пяти утра заработаю денег. После покупки продуктов и оплаты аренды у меня осталось не так уж много. И отзываюсь с охотой, которой на самом деле не чувствую:

— Думаю, что смогу.

— Отлично. Тогда я скину сообщением меню. Постарайтесь его выучить. Начните с бара и закусок, остальное заказывают не так часто. И сегодня к девяти ждем на работе. По дресс-коду желательно черное платье-мини и туфли.

Не знаю, радоваться своему неожиданному трудоустройству или нет. Просматриваю сообщение с меню, которое приходит через пару минут. Стандартное. Разве что в алкоголе могу запутаться.

При попытках запомнить позиции меню, пальцы сами собой открывают в другой вкладке месенджера сообщение от Лауры. Увеличиваю фото, пытаясь найти что-то, что указывало бы на ложность моих умозаключений.

Но лишь зря травлю саму себя, снова подмечая то, как великолепен Нестеров, которого я так глупо лишилась. Вспоминаю о том, какие гладкие и шелковистые на ощупь его волосы, как колет его щетина при поцелуях, и как восхитительно было касаться его подтянутой загорелой кожи, с бугрящимися под ней мышцами.

«Это так ты меню учишь? — беззлобно поддевает чертенок. — Забудь ты уже про него, сколько можно страдать?»

Он прав. Опомнившись, сворачиваю фото, открывая вместо этого соцсети, где количество подписчиков снова упало. Случайно натыкаюсь на сторис Березы, который, на фоне бассейна с серьезным видом что-то вещает. Включаю звук погромче:

«…Блогер не может быть интересен одним только своим существованием, дорогие мои котики-обормотики, — манерно жестикулирует Егор. — Постоянно нужно работать, как над своими идеями, так и над собой, нельзя ставить ситуацию на самотек…»