Совесть негодяев

— В общем теперь я могу говорить, не опасаясь, что меня подслушают, — сказал довольный Хотивари.

— Точно так.

— Ладно, спасибо. Зураб, проводи нашего гостя.

— До свидания, — вежливо сказал монтер, или похожий на монтера человек Рубинчика, — через пятнадцать минут вам позвонят.

Оставшись один, Хотивари зачем-то потрогал установленный аппарат и отправился на кухню за бутербродом. Все занавески в его доме были закрыты, везде было включено электрическое освещение. После объявления о смерти Караханова можно было ждать любой пакости от чеченцев. Пока им объяснишь, что не убивал Караханова, пока они это поймут, переварят эту информацию, пройдет целый час. А целый час никто говорить просто не даст. Да и не любят они долго разговаривать. Очередь в живот или в голову, и весь разговор. Вот так и убьют ни за что. Караханова любили многие. И самое обидное, что в этой ситуации нельзя даже уехать. Во-первых, просто опасно. Во-вторых, прокуратура возбудила уголовное дело и требует от него не покидать Москвы. Скандал был такой громкий, что президент снял с работы сразу нескольких руководителей правоохранительных органов города.

Ровно через пятнадцать минут раздался телефонный звонок. Гурам поспешно снял трубку.

— Здравствуйте, дорогой батоно Гурам, — раздался тонкий, визгливый голос Рубинчика.

Он, наверно, с артистами и артистками тоже таким голосом общается, поморщился Хотивари, не зря говорят, что вся эстрада у него в руках.

— Добрый день, — довольно вежливо ответил он.

— Слышал о покушении на вас. Какое безобразие, — притворно возмутился Рубинчик, — это просто беспредел, куда только смотрят наши органы…

— Эх, — вздохнул Гурам, — это такой бардак был, лучше не вспоминать.

— Вы ведь, кажется, на даче были не одни? — ласково осведомился Рубинчик.

Как всегда, все знает, подумал Хотивари и подтвердил:

— Да, я был не один.

— Кажется, Сеидов тоже был с вами? Говорят, вы его даже спасли.

Вот мерзавец этот Сеидов, как баба, все рассказывает, снова подумал Хотивари, но вслух произнес совсем другое:

— Никого я не спасал. Просто мы вместе с дачи ушли.

— А приехали вы туда на переговоры с Карахановым. Кажется, вы хотели от него узнать некоторые обстоятельства покушения на нашего друга — Рафаэля Багирова?

«Откуда он все знает?» — в который раз подумал ошалевший Хотивари и вдруг спросил:

— А почему это вас так интересует?

— А мы лица заинтересованные, — также откровенно ответил Рубинчик, — вы ведь знаете, что во время нападения на автомобиль Багирова погиб наш самый большой друг — Яков Аронович Гольдберг.

— Конечно, знаю. Хороший адвокат был, — сказал Гурам, вспоминая Гольдберга, — очень жаль, что такого человека убили.

— Убили, — неожиданно очень жестко произнес Рубинчик, — вот нам и нужно так сделать, чтобы другим неповадно было.

И тогда Гурам Хотивари наконец все понял. Понял и возликовал. Теперь у напавшего на его дачу Асланбекова не будет никаких шансов. Против него выступят все — единым фронтом. Они раздавят этого мерзавца, перестреляют его людей.

— Да, — сказал он, сразу обретая привычное расположение духа, — но мне нужна будет ваша помощь.

— Чем конкретно я могу помочь?

— Все считают, что на мою дачу напал Караханов, где его и убили. Чеченцы настроены против меня. Нужно рассказать всем правду. Караханов был на моей стороне, это напал другой чеченский лидер — Асланбеков. Но вы же наверняка все знаете лучше.

— Хорошо, — быстро ответил Рубинчик, — это мы сделаем в ближайшие два дня. Это не так сложно, как вы думаете. Что-нибудь еще?

— Мне нужно знать: кто именно напал на мою дачу? — спросил уже понявший, что у них чисто деловой разговор, Гурам Хотивари.

— Люди Асланбекова, а наводку им дали в ФСБ. Больше пока, к сожалению, не знаю.

— В Багирова тоже они стреляли?

— Они.

«Вот почему он прислал этот шифратор», — понял наконец Хотивари.

— Все, — решительно сказал он, — Хаджи больше не жилец на этом свете. Такие вещи не прощаются.

— Я тоже так думаю, — очень спокойно сказал Рубинчик, — успехов вам.

— Спасибо.

— Кстати, вместе с чеченцами Асланбекова действовала и подмосковная группировка Хлыщова. Вы меня понимаете?

— Да.

— До свидания.

Гурам положил трубку. Как трудно работать в этой Москве. Здесь все перемешалось. Чеченцы и русские, объединившись, убивают других чеченцев, а заодно с ними грузин и азербайджанцев. Разберись в этом запутанном клубке. Но теперь он знает имена нападавших и пощады не будет никому.

Раздался еще один звонок. Гурам, решивший, что звонит Рубинчик, очевидно, что-то позабывший сказать, быстро снял трубку.

— Батоно Гурам, — услышал он характерный с придыханием голос Саркисяна, — мы знаем о нападении на вашу дачу. Все ваши друзья возмущены. Моя семья просит передать соболезнования семьям погибших.

— Людей ты мне даешь? — спросил Гурам, забыв что у Саркисяна нет такого шифратора, как у него.

— Что? — изумился банкир. Вести такие разговоры по телефону было не просто опасно, а настоящим безумием.

— Слушай, — горячо сказал Хотивари, — не говори ничего. Только послушай. Мне сейчас люди нужны будут. Много людей. И твоих в том числе. Не бойся, мой аппарат подслушать не могут. Только скажи мне «да» или «нет».

— Да, — сказал банкир и сразу отключился. Гурам опустил трубку своего телефона, но затем, что-то вспомнив, быстро набрал номер. Номер не набирался. Он занервничал, заорал на весь дом:

— Зураб, принеси мне спутниковый телефон. И найди моего американского специалиста. Пусть подключит мне этот аппарат к другому телефону. Я по этому ничего не могу набрать.

— Он уехал, — сообщил появившийся. Зураб, — вы ведь сами его отпустили.

— Тогда закажи мне разговор, — разозлился Гурам, — вот по этому телефону. Чтобы срочно дали Лондон. Понял? Очень срочно.

Через десять минут он уже разговаривал с Багировым.

— Вы слышали, какие у нас неприятности, — сразу начал он, — этот сука Хаджи решил разделаться с нами со всеми, на мою дачу напал.

— Ты откуда говоришь? — спросил изумленный Багиров. — Такие вещи по телефону не говорят.

— Говорят, не беспокойся. У меня аппарат тут стоит, никто не поймет, что именно говорю. Поэтому ты слушай и не отвечай. Мне Рубинчик звонил, они тоже проверили. Это люди Асланбекова на тебя напали. И на мою дачу тоже. Они там своего, Караханова застрелили. А теперь на меня сваливают. Но у них ничего не выйдет. Рубинчик обещал.

— Как Сеидов? — спросил Багиров.

— Мокрая курица. Это не ты, дорогой, совсем не ты.

— Я так и думал, — разочарованно пробормотал Багиров, — придется его менять. Это я завтра решу.

— Поправляйся, дорогой, здесь дел очень много.

— Я здесь письмо напишу, — решил Багиров, — завтра к тебе привезут. Но учти, письмо важное. Пусть моего человека встречают в аэропорту. Мои ребята там тоже будут.

— Обязательно. Прямо у трапа встретим. Не волнуйся.

— Мои ребята его в лицо знают.