Совесть - поиск истины
Шрифт:
142
П. Д. Успенский
всех этих зкстравагантностей, но уже начинающая ощущать удовольствие тратить деньги, не считая, прижалась к нему, когда тронулся поезд, и сказала: -- Хыог, милый, скажи, что ты никогда больше не расстанешься со мной.
– - Конечно, никогда, милая, -- отвечал Хыог.
Он чувствовал себя победителем и самой большой его наградой была Мадж. Вы, люди, невероятно глупы ! Они вместе поплыли в Европу на самом большом пароходе того времени. Мадж великолепно переносила качку, и плавание было полно самых очаровательных неожиданностей, в роде восходов и закатов солнца в море, встречи с
рыбачьими судами среди океана ч т. п.
Дело с бельгийскими фабрикантами Хыог устроил очень выгодно и скоро. Потом они поехали в Париж. Старые грезы Хыога сбывались наяву. Вечера в Парижской опере, завтраки в СаГе Ап1а18, выставки, на которых Хыог мог покупать картины; скачки, на которых он мог покупать лошадей. Но все это, осуществленное на деле, казалось гораздо более похожим на обыкновенную жизнь и менее сказочным, чем представлялось издали. И Париж показался и Хьюгу, и Мадж грязноватым и миниатюрным. Они молчали , скрывая друг от друга это впечатление, и потом очень хохотали на обратном пуги, когда Мадж нечаянно проговорилась. Только много времени спустя, Хыог по-настоящему начал ценить Париж. Когда Хыог вернулся из Европы, оказалось, что дело нуждается уже в новом расширении. Заказы шли непрерывным
Но история с Мими Ласерте нарушила все эти расчеты, и создала такой подъем требовании на пистолеты, что Хыог и Джонс опять
оказались совершенно не на высоте положения.
Происшествие с Мими Ласерте случилось, кажется, через год
после трагической смерти Марион Грей и опять в Париже. Мими Ласерте была уже второй сезон парижской знаменитостью. Ее, конечно, нельзя сравнивать с Марион Грей. Но все-таки в Париже не было ни одного человека, который не знал бы, кто такая Мими Ласерте.
Она была шансонетной певичкой с Монмартра, а прославилась
143
Совесть: поиск истины
она споим костюмом, который сочинил ей один знаменитый романист в каком-то литературном кабаре. Костюм этот был прост и оригинален -- черная маска, черный корсет, черные чулки и больше шгчего. Мими была высокая блондинка с белым телом и золотыми волосами. Первое же появление Мими на эстраде в этом костюме вызвало фурор. Публика пришла в неистовый восторг и так кричала и стучала, и так долго не желала расходиться, требуя все Мими и Мими, что потребовалось вмешательство полиции. Кончилось все тем, что Мими арестовали. Был суд. Мими оштрафовали и посадили на неделю в ую1оп за оскорбление общественной нравственности. В виде протеста против такой несправедливости, студенты и художники устроили шествие по большим бульварам с портретами Мими Лассртс, Как только Мими выпустили, она немедленно же стала выступать опять в том же костюме, но только без маски. И корсет был значительно уменьшен. Полиция требовала, чтобы Мими носила трико. Мими не соглашалась. Публика была всегда на ее стороне. Начался ряд комических скандалов. Весь Париж сбегался смотреть и слушать Мими. Не было ни одного уличного мальчишки в Париже, который не знал бы песенки Мими "Моп согвсГ'. В ответ на требование полиции надевать трико, Мими совсем упразднила корсет и появилась в ажурном черном трико из тонких ниточек с клетками по два сантиметра. Несколько раз Мими судили. Об се трико печатались статьи во всех газетах. Один депутат сделал себе карьеру громовыми речами против костюмов Мими Лассрте, за которые студенты устраивали ему кошачьи концерты. Во всех судебных процессах против Мими се трико и корсеты фигурировали в качестве вещественных доказательств и торжественно развертывались перед судьями, к великому восторгу публики. И суд должен был решать, какое трико удовлетворяет общественной нравственности, и какое не удовлетворяет, и т. д. Не было ни одного человека в Париже, который не был бы осведомлен самым подробным образом о корсетах и трико Мими Ласерге. И, конечно, Мими стала самой модной и самой дорогой дамой парижского веселящегося мира. В один сезон у нее появился собственный отель, лошади, бриллианты, ручной тигренок и молодой верблюд, на котором Мими собиралась кататься в Во1з с1е Воп1о'пс.
Все шло прекрасно. Мими могла бы играть роль в финансовых и политических сферах. Но се тянуло к богеме, к артистическим кабачкам. В душе она была гризеткой старого типа, потому что постоянно влюблялась, страшно привязывалась к предметам своей любви, безумно ревновала и мучилась. Последним ее увлечением был один художник, входивший тогда в моду, обладавший необыкновенными шелковистыми усами и очень неверным сердцем. Мими для него выгнала вон австрийского барона с коротенькими ножками, подарившего ей отель, и две недели отвергала ухаживания всех кандидатов на
144
П. Д. Успенский
пост ее главного обладателя. И через две недели художник начал ей изменять с черненькой Сюзанн Иври. Мими плакала, собиралась уйти в монастырь и, наконец, в один вечер, когда чувствовала себя особенно ^)устно, выступила в своем театре с одной только бархаткой на шее, чтобы ее посадили в тюрьму на два месяца, как ей было обещано. И после протокола с двумя молодыми поэтами поехала курить гашиш в арабскую курильню, где-то на левом берегу.
Гашиш -- опасный яд для простых людей. Он ничего не дает им, а только разбивает нервы. А Мими была более чем простой, и магия гашиша была ей совершенно недоступна. Это яд для немногих, для тех людей, у которых уже надорвана связь с землей, которые по ловиной своего существа живут в другом мирт. Ты знаешь, я не люблю этот тип людей и не верю их фантазиям. Но во всяком случае Мими не имела с ними ничего общего. Ну вот, Мими выкурила две трубки и стала задыхаться. У нее то билось, то останавливалось сердце, то ей делалось холодно и нестерпимо страшно, то жарко, -- и тогда хотелось без удержу хохотать. Она лежала, раскинувшись, на подушках, и все время ей казалось, что еще продолжает курить длинную тонкую трубку с красным огоньком и с душистым дымом. Это обычный обман, при помощи которого странное существо гашиша (которого я вообще не понимаю) отделывается от людей, без спроса забредающих в сферу его действия. Подъемы и понижения стали тише, по телу разливалась приятная теплота, и Мими с закрытыми глазами в своем воображении все курила, курила и курила. Но она не спала, и когда один из поэтов начал целовать се ноги, он получил очень чувстви тельный удар каблуком, от которого у него две недели был черный глаз. Тем все и кончилось. Мими заставили выпить шампанского. Она выпила несколько бокалов и как-то странно отрезвела. Вино и гашиш уравновесили друг друга. И Мими показалось, что она никогда не видела вещи так ясно, как после этого. Потом она поехала домой. Было уже под утро. Она плохо спала и проснулась с желтым лицом, с мигренью и с ощущением всех нервов в теле, точно они вдруг все стали слышны. Первое, что она вспомнила, это был ее художник. Ей хотелось кричать от злобы и плакать. Боже, чего бы она ни отдала, если бы можно было сделать, чтобы Сюзанн Иври попала под карету, или заболела оспой. А, впрочем, что ему? Через две недели у него все равно будет другая. Неужели ничего нельзя сделать, чтобы он вернулся к ней? Страдал бы, просил ее любви, а она гордо отказывала бы ему. Но Мими чувствовала, что долго она не будет в состоянии сопротивляться. Вот это-то и есть самое скверное. Мужчины ценят только тех женщин, которые заставляют их страдать. А Мими никогда не умела делать этого, когда была влюблена. Но что же сделать? Мими чувствовала, что она не может оставить
художника и Сюзанн145
Совесть: поиск истины
Иври т$ покое, как будто все так и должно быть. Нет, этого не может быть!
В тот день должно было состояться открытие большого благотворительного базара. И, думая о разных способах мести, Мпмн невольно все возвращалась умом к одной картине, совершенно завладевшем ее воображением. Начиналось все с благотворительного базара. Самая изысканная публика. В киосках торгуют знаменитые актрисы и дамы из аристократии. Но Мими не обращает внимания на них. Хотя они все смотрят на нее. Так всегда бывает. И Мими идет в своей новой русской шубке, и, посмеиваясь, смотрит на мужчин, которые толпятся около киосков. Она всех их знает. И ее все знают. Но только очень немногие решаются здесь узнать ее и поздороваться с ней. Хотя все хотели бы. В этом Мими уверена. Только они бояться своих дам. И вдруг, как раз, когда Мими чувствует, что ни на кого не смотрят так много, как на нее, она встречается с Максом и с Сюзанн. Макс ей едва кланяется, а Сюзанн бросает на нее нахальный и вызывающий взгляд. Мими не отвечает на этот взгляд, а с улыбкой вынимает из муфты американский пистолет такой, каким убили Марион Грей, и наводит его По очереди на Макса и на Сюзанн. Мими совершенно отчетливо видела эту картину и свою темно-зеленую бархатную шубку, и поднятую руку в белой перчатке с пистолетом, и прищуренный глаз, потому что она будет совершенно серьезно целиться. Все крутом затихает и замирает. Макс делает движение вперед, но Мими угрожающе переводит на него пистолет. Сюзанн хватается за сердце и ^)охается на пол (пускай она обо что-нибудь стукнется затылком). Мими еще секунду с укором смотрит на Макса, потом роняет пистолет и тоже падает в обморок. Дальше она не помнит, что происходит. Она приходит в чувство только у себя дома, в постели. Рядом стоит доктор и говорит: она спасена. И около кровати стоит Макс, и по его лицу текут слезы радости.
Эти картины проходили и проходили перед Мими одна за другой, каждый раз делаясь все ярче, все отчетливее. Она долго одевалась, все с теми же самыми мыслями. И, уезжая из дому, положила в муфту американский пистолет. Он был ужасно тяжелый. И Мими в последнюю минуту колебалась, брать его или не брать. Она совсем не была уверена, что сделает то, что ей приходило в голову. Но в конце концов она все-таки взяла пистолет на случай, если действительно захочет попугать Сюзанн и Макса.
На базаре было трудно пройти. Торговала Сара Бсрнар и др\тая знаменитости. Но толпа расступалась при приближении Мими, и все взгляды провожали ее. Мими узнала депутата, громившего ее в своих речах, и заметила, что в его взгляде, который он не успел отвести от нее, было какое-то подозрительное любопытство. Вот бы кого поймать, подумала Мими, -- и ей стало очень смешно от этой мысли. Все
146
П. Д. Успенский
шептались вокруг нес. Почти все время Мими слышала свое имя. Вся злоба на мир, как будто начала проходить. Но вдруг Мими стол кнулась совсем так, как рисовала себе, с Максом и Сюзанн. Но они даже не заметили се. Сюзанн небрежно скользнула по ней взглядом и, дотронувшись до руки Макса, показала ему витрину направо, точно необыкновенно заинтересовавшись чем-то. И Макс, как ни в чем ни бывало, тоже скользнул глазами по Мими и потом, слегка наклонясь, с ласковой улыбкой начал прислушиваться к тому, что говорила Сюзанн. В это время толпа между ними продвинулась, и Мими, уже вся пылавшая от негодования, оказалась лицом к лицу с парочкой. Но се и тут не узнали. Сюзанн довольно небрежно оглядела ее, а Макс рассеянно смотрел поверх ее головы. Этого уже Мими не могла выдержать. Все нервы задрожали в ней, голова закружилась. Она сделала шаг назад к стене и крикнула монмартрское жаргонное словечко. Она видела, как вспыхнула от злобы Сюзанн и побледнел Макс. Это уже означало скандал. Взгляды всех кругом были устремлены на них. Но Мими закусила удила, и теперь она знала, что сделает все, что собиралась. Торжествующе она вытащила из муфты американский пистолет и навела его сначала на Макса, и потом на Сюзанн. И совершенно так, как -- она представляла себе, все кругом замерло и остановилось. Но тут произошло что-то ужасное, чего Мими совсем не ожидала и не хотела. Я говорил тебе, что ребенок был склонен начинать разговаривать прежде, чем его попросили. Пистолет вдруг дернулся вверх в руке у Мими, блеснул желтый огонь и раздался страш ный удар, от которого зазвенело в ушах у Мими, и она чугь не присела к земле от страха. Смертельный ужас охватил ее. Что такое случилось? Она не собиралась стрелять. Она даже не знала, что страшная штука могла быть заряжена. Сердце безумно колотилось в гру ди, все плыло куда-то. Мими сделала шаг назад и на что-то облокотилась. Перед ней на полу лежала Сюзанн. Кто-то наклонился к ней. И Мими хотелось крикнуть, что это не так, что она не хотела этого. Но безумный испуг сковывал ее язык. Высокий господин с черной бородой, в черном сюртуке и цилиндре подняв руку с палкой, бросился на нес, на Мими. Мнми инстинктивно подняла пистолет. И опять произошел тот же самый ужас. Пистолет опять дернуло, опять блеснул желтый огонь, и опять раздался этот страшный удар. Мими хотелось бежать куда-нибудь от всего этого. Но ноги не слушались ее. Высокий господин с бородой полз по полу на четвереньках. Где-то далеко кричала толпа. Все вертелось перед глазами у Мими. И вдруг Мими показалось, что крик толпы приближается, растет, еще мгновение, и вся толпа бросается на нее, чтобы се растерзать за то, что она сделала. Мими тоже закричала и, закрыв глаза, подняла пистолет. Опять страшный удар и крик, еще удар, еще, и еще, и еще. Когда пистолет перестал стрелять, Мими выронила его и упала рядом с ним.
147
Совесть; поиск истины
Ты можешь себе представить, что произойдет на блестящем благотворительном базаре, если начать стрелять в толпу пулями т? никелевой оболочке. Когда раздался первый выстрел, кто-то крикнуть:
"анархисты!" Все бросились к дверям. В течение десяти минут обезумевшие люди топтали, давили и рвали друг друга. Я тебе скажу, это была картина. Насмерть задавили около сорока человек, преимущественно женщин, и вдвое больше было искалечено. Что это было! Разбитые кулаками лица у изящных женщин, выбитые зубы, свороченные челюсти, вырванные волосы, выдавленные внугренности, глаза. Это стоило посмотреть! Главное, заметь, что это ведь было высшее общество. Ну, хорошо. Когда сержанты пробились, наконец, к тому месту, откуда стреляла Мими, они нашли се на полу с открытым ртом и со стеклянным взглядом. Она умерла от разрыва сердца. Сюзанн была убита на месте и еще трое убито и несколько человек ранено. "Сцены из Дантова Ада на благотворительном базаре -- писали газеты.
– - Больше ста жертв! Дикий зверь, проснувшийся в культурном человеке!" Среди жертв была герцогиня Марии, которую звали живой летописью второй империи, двое молодых актрис из СошссИе Ргапса^е, входившие в моду; жена знаменитого скульптора, жена и дочь американского миллиардера, сын испанского посла и еще, и еще, целый ряд имен.
– - Я помню эту историю, -- сказал я.
– - Ну, еще бы, -- сказал дьявол.
– - Нельзя не помнить. Столько писали и говорили тогда о первобытном человеке, просыпающемся I? культурном европейце. Как будто нужно чему-нибудь просыпаться! И потом целый ряд похорон и целые страницы в газетах, полные описаниями всех деталей катастрофы. Портреты Сюзанн Иври и Мими Ласерте, и художника, и опять описания автомат! пес кого пистолета, и биографии, и портреты изобретателя, на этот раз уже настоящие.