Совесть - поиск истины
Шрифт:
Наблюдая их, я заметил вдруг что-то знакомое и, приглядевшись внимательнее, я увидел, что Лесли и Маргарет, это были Адам и Ева. Но, боже, сколько теперь между ними нагромоздилось загородок. Я понял, что значит ангел с огненным мечом в руке. Они даже смотреть друг на друга не могли без стеснения. А в тоже время они чувствовали оба, что хорошо знают друг друга, и давно знают, и сразу могли перейти на очень близкий тон, если бы позволили себе. Но они очень хорошо знали, что не позволят. Хотя это было странно и почти смешно, до такой степени они, в сущности, были близки. Они кончили чай, и Лесли, которому черт подсунул из-за левого локтя тарелку с сэндвичами, машинально уничтожил порядочную горку.
– - Пойдемте смотреть ваше море, своим ленивым и мелодичным голосом -- сказала Маргарет. Большая часть гостей уже перебралась на другую сторону сада, выходившего к морю. Лесли поднялся, чувствуя смутную тревогу, что к ним кто-нибудь подойдет. К счастью никто не присоединился к ним. Многие уже уезжали. В углу сада была каменная беседка
196
П. Д. Успенский
со скамейками и с лесенкой к пляжу. Они сели здесь, и Лесли сел так, что перед ним на фоне моря и неба вырисовывался силуэт Маргарет. Немного направо от них, над темно-синим горизонтом моря, уже почти касаясь его, опускался большой красный шар солнца. Морс слегка шумело, чуть набегал ветерок. И во всей природе разливалась предвечерняя тишь. Лесли рассказывал про вчерашнего индуса.
– - Что меня больше всего поразило, это мое собственное ощущение, -- говорил Лесли.
– - Я совсем не сентиментален, а между тем к этому старику во время разговора я испытывал положительно нежное чувство,
– - Но, значит, Индия действительно существует, -- говорила Маргарет.
– - Нет, вы просто должны узнать все до конца. Подумайте, как это удивительно интересно. Вдруг вы найдете настоящее чудо. Я читала все, что пишут об этом, там всегда не хватает самого главного. И вы чувствуете, что люди, которые пишут, сами в действительности ничего не знают и всегда кому-нибудь верят.
– - Лесли с восхищением слушал Маргарет, она говорила буквально его мысли -- и его словами.
– - Нет, этот старик производит совсем другое впечатление, -- сказал он; я именно чувствовал, что он знает и что через него можно найти людей, которые знают еще больше... И вдруг Лесли почувствовал, что все, что он говорил об индусе, приобрело какой-то особенный новый смысл, от того что это он говорил Маргарет. И Лесли вдруг понял, что если бы он мог сделать два шага, отделявшие его от Маргарет, взять ее за талию и повести с собой к самому морю и идти с ней у воды, подкатывающейся под ноги, дальше и дальше, пока зажгутся звезды, куда-то, где нет совсем никак людей, а только он и она, то тогда вдруг станет полной реальностью все, о чем говорил старик-индус. И не нужно будет никакой йоги и никакого изучения, а просто нужно будет только идти с Маргарет по морскому берегу, смотреть на звезды, ждать восхода солнца, забираться в лесную глушь в жаркий полдень, а вечером опять выходить к морю, и идти, идти, все дальше и дальше. И вместе со всеми этими мыслями Лесли почувствовал вдруг, до какой степени хорошо и близко он знает Маргарет, знает прикосновение ее рук и всего тела, запах волос, взгляд ее глаз совсем близко от своих, легкое движение ресниц, прикосновение щеки, губ, ощущение движений ее тела... все это прошло вдруг как сон. На короткий, не имевший протяжения момент, он вспомнил Маргарет и вспомнил такой же вечер на таком же морском берегу. Так же опускался красный шар солнца в потемневшее море, так же шумел, набегая, прибой, и так же шелестели пальмы... Ощущение было так сильно, что у него перехватило дыхание, и он вдруг замолчал. Маргарет слушала его, слегка повернув к
197
Совесть: поиск истины
нему голову. Все, что он говорил, было ново и занимало со. Но се смешило, что ей хотелось совсем другого. И она внутренне смеялась над тем, как удивился бы Лесли Уайт, если бы она сделала то, о чем думала. А ей хотелось, совсем как маленькой девчонке, взять Лесли за плечи и потрясти. Инстинктом она чувствовала, какой он сильный и тяжелый, и ее волнопало ощущение этого твердого и в тоже время эластичного и твердого тела. Она чувствовала, что если возьмет Лесли Уайта за плечи, то даже не сдвинет с места, и ощущение этой силы и живой тяжести было как-то особенно приятно, сливаясь с ощущением его взгляда, который с усилием отходил в сторону и опять притягивался к ее ногам, рукам, губам.
– - Глупый, -- говорила она себе, -- если бы он знал, о чем я думаю.
– - У нес в глазах начинали сверкать какие-то огоньки. А где же черт?
– - подумал я. Интересно, что он теперь делает? Неужели Лесли его совсем съел? Но в этот момент я увидел, что из-под скамейки, на которой сидел Лесли, высовывается голова черта со взглядом, устремленным на Маргарет. Я даже вздрогнул. Эта была сама "ревность с зелеными глазами". Вот тут вся сатанинская природа черта сказалась целиком. В этом взгляде была бесконечная ненависть и злоба, какой-то грубый отвратительный цинизм и безумный, видимо, хватающий за самую глубину чертовой души страх.
– - Чего он так боится?
– - спросил я дьявола.
– - Неужели ты не понимаешь?
– - ответил тот.
– - Лесли каждую минуту может исчезнуть от него. Подумай, что он должен чувствовать. Это после всего его самопожертвования! Ты видел, как он любит Лесли. И теперь из-за этой дрянной девчонки все его труды могут сойти на нет. Ты видишь, что Лесли опять весь в этих фантазиях. И теперь они особенно опасны. Ты замечаешь, что он уже вспоминает. Конечно, он не может понять этих воспоминаний. Но все-таки он очень близок к опасным открытиям.
– - Ты говоришь, что он может исчезнуть. Каким образом?
– - спросил я.
– - Если сделает этот шаг, -- сказал дьявол.
– Какой шаг?
– - Этот один шаг, который разделяет их. Только он не сделает. Подумай, в саду у лэди Джеральд. Конечно, нет! И что он может сделать? Они и так слишком долго сидят вдвоем. Это можно пока извинить только тем, что Маргарет недавно приехала и ее интересуют такие вещи, как закаты солнца на морском берегу. Они сидели вдвоем в сущности очень недолго. Берет гораздо больше времени рассказать это. Я видел это потому, что солнце, золотым краем касавшееся горизонта, когда они вышли к пляжу, еще не совсем погрузилось и посылало последние лучи. А оно опускается очень быстро. Но Маргарет уже заметила странность положения и коротким усилием оторвалась от грез, которые начинали захватывать и ее. Она заметила, как изменился голос Лесли, как он вдруг замолчал, -- и почувствовала, что должна спасать положение, иначе выйдет что-нибудь глупое. Опасаться она ничего не могла. Чего же можно было
198
П. Д. Успенский
опасаться в саду лэди Джеральд? Дьявол был совершенно прав. И Маргарет даже могла быть уверена, что Лесли ничего не скажет. Но молчание тоже делалось чересчур многозначительным. Поэтому Маргарет заговорила, придавая своему голосу тон немного насмешливый металлический отгенок, который, как она знала по опыту, очень хорошо действует на мужчин и который выручал се во многих трудных случаях жизни. Еще в школьные годы она получила название "ледяной Маргарет".
– - Удивляюсь, куда девались все гости лэди Джеральд, -сказала она.
– - Мы, кажется, одни на необитаемом острове. Прошли верных три секунды, пока Лесли нашел голос и ответил. Но, когда он заговорил, Маргарет почувствовала, что кризис миновал.
– - Вероятно, они пошли к морю, -- сказал Лесли, вставая. Маргарет сбежала вниз по каменным ступенькам, и они увидели невдалеке группу мужчин и дам около кокосовых пальм. Мальчики-син-галезцы показывали свое искусство, и на одну пальму карабкались сразу десять мальчишек, совершенно, как обезьяны. Лесли с Маргарет направились туда. И теперь Маргарет стало немножко жалко настроения, которое она спугнула. Она тоже что-то смутно вспомнила, но ее воспоминания были другие. Она чувствовала себя маленькой девочкой, а Лесли был мальчишкой. И ей хотелось дернуть его за рукав, бросить в него горсть песку и пуститься бежать, крикнув ему, чтобы он ловил ее.
– - Как скучно быть большими и как хорошо было бы играть с ним, успела сказать себе Маргарет.
Они уже подходили к группе гостей лэди Джеральд. Все смеялись и болтали, и длинный немец в удивительном желтом полотняном костюме, какие продаются в Порт-Саиде специально для немецких путешественников, щелкал кодаком, снимая лазивших мальчишек.
– - Стишком темно, -- тихо сказала Маргарет.
– - Или можно снимать?
– - спросила она, поворачиваясь к Лесли. Она чувствовала себя немножко виноватой перед ним, и ей хотелось загладить это.
– - Смотря по тому, какой аппарат, -- сказал Лесли.
– - А вы снимаете?
– - Да, и у меня очень хороший и дорогой аппарат, -- сказала Маргарет, мельком вспоминая подарившего ей этот аппарат одного из своих вечных женихов, -только я не умею с ним обращаться.
– - Хорошим аппаратом можно, -- сказал Лесли, все еще чувствуя себя обиженным.
– - Если стать спиной к морю, то с объективом 4.5 можно снимать сейчас одной сотой секунды на самых быстрых пластинках и пятидесятой на пленках. Но у этого типа с Брауни ничего не выйдет, -- прибавил он, смягчаясь и чувствуя, что долго не может сердиться на Маргарет.
– Обратите внимание на этот желтый костюм и голубой галстук. Это идея немецкого туриста о тропическом костюме. Удивляюсь, откуда лэдн Джеральд выуживает
199
Совесть: поиск истины
чего-то, точно он когда-то раньше также терял Маргарет, как должен был потерять сейчас. И сразу все стало скучно н противно, и весь мир превратился в какого-то немца в шутливом костюме с шутовским акцентом. С Маргарет заговорили две дамы. А Лесли отошел в сторону и закурил. Если бы он мог видеть черта, то он заметил бы, что черт посмотрел сначала со злобой и с торжеством вслед Маргарет, потом перекувырнулся три раза на песке, подбежал к нему и стал против него, передразнивая его движения и делая вид, что курит какую-то палочку. Потом все пошли к дому и стали прощаться. Когда Лесли взял теплую и мягкую руку Маргарет, между ними пробежал электрический ток. Это было последнее.
Потом Лесли ехал домой, опять по той же железной дороге. Он сидел один в купе, курил трубку, и в душе у него шел целый вихрь самых противоположных мыслей и настроений. С одной стороны все его мысли об искании чудесного приобрели какие-то новые, совершенно необыкновенные краски, когда к ним примешивалась мысль о Маргарет. С другой стороны он знал, что о Маргарет он не может даже мечтать. Он давно уже пришел к заключению, что ему с его привычками и взглядами нужно быть одному. И теперь он чувствовал, что он должен держаться за эту мысль, не допуская никаких колебаний и уклонений. Средств у него никаких не было. Службу, какую бы то ни было, он мог терпеть только до тех пор, пока знал, что каждую минуту может ее бросить. Мечты о любви были бы только слабостью и больше ничем. Маргарет должна выйти замуж, может быть, у нее даже есть жених. Впрочем, лэди Джеральд знала бы. Но все равно, разве он может мечтать о женитьбе? Женатый он был бы связан, привязан к одному месту, к службе, должен был бы идти во всем на тысячу уступок и компромиссов, на которые он теперь ни за что не пойдет. И потом, все равно это невозможно. Его жалования едва хватает ему одному. Нельзя же жить с женой в отеле. Чтобы жениться, нужно по крайней мере в пять раз больше, чем он получал. Лесли говорил себе все эти благоразумные вещи, но в тоже время он чувствовал, что в Маргарет было что-то, уничтожавшее всякое благоразумие и всякую логику, что-то такое, ради чего можно было пойти на все, согласиться на все, не думать ни о чем. Да, Маргарет...
– - сказал он себе, точно это имя было каким-то магическим заклинанием, делавшим возможным все невозможное. Черт, лежавший на диване, свернувшись в клубок, заворчал, как собака, и, открыв один глаз, посмотрел на Лесли теперь уже с нескрываемой ненавистью.
– - Нет, я не должен думать об этом, -- сказал Лесли. Он закрыл глаза, откинулся на спинку дивана и стал стараться увидать лицо старика-индуса, желая вместе с тем вызвать в памяти его слова. Но вместо этого он увидал Маргарет, медленно говорящую: -- "пойдемте смотреть ваше море".
– - Милая, -- тихо сказал Лесли, и черт заскрипел зубами
200
П. Д. Успенский
и съежился совсем в комочек. Вероятно, он чувствовал себя скверно, потому что временами начинал дрожать, совсем как собачонка под дождем. А Лесли погрузился в мечтания, очень смутные, но необыкновенно приятные, в которых Маргарет переплеталась с какими-то чудесами, которые Лесли должен был найти с помощью старика-индуса в каких-то пещерах, у каких-то йогов.
– Должно же что-нибудь быть во всем этом, -- говорил он себе. Да, этот русский (это был я) совершенно прав, мы должны найти новые силы. С тем, что у нас есть, мы не можем устроить свою жизнь, можем только проигрывать. Нужно найти какой-то новый ключ к жизни, тогда все будет возможно. И в голове Лесли все время мелькали неясные, но захватывающие картины, в которых главное место занимала Маргарет.
Как всегда бывает в таких случаях, его сознание раздвоилось. Один Лесли прекрасно понимал, что в пределах обыкновенных, земных возможностей Маргарет также недоступна для него, как жительница Луны. Но другой Лесли совершенно не желал считаться ни с какими земными возможностями и уже строил что-то фантастическое, по-своему переставляя кубики жизни. Было необыкновенно приятно думать о Маргарет. Пускай даже она не знает этого. Лесли чувствовал себя рыцарем, который будет служить своей принцессе даже без ее ведома. Но, когда он добьется чего-нибудь, когда он найдет чего-нибудь, он напишет ей,какое впечатление произвела на него эта встреча, как много сделала на него Маргарет, сама того не подозревая, и как он для нее искал и нашел. Как только Лесли останавливался в своих мечтаниях, какой-то другой голос в нем немедленно брал нить и продолжал говорить, что Маргарет может ответить на его письмо, может написать, что она часто вспоминает Цейлон, помнит их встречу и разговор и собирается приехать опять, если не в этом году, то в будущем. Лесли мечтал совсем как школьник, но в этих мечтах было больше реального, чем даже он сам думал. Многим показалось бы просто сумасбродством тратить время на такие воздушные замки, но я давно привык думать, что самое фантастическое в жизни и есть самое реальное. Я хорошо знал Маргарет, потому что знал этот тип, и мечты Лесли совсем не казались мне невозможными. Именно такие мечты имели шансы на осуществление. Маргарет считала себя очень положительной и практичной, но в этом она ошибалась. В действительности она принадлежала к женщинам, рожденным под особым сочетанием планет, благодаря которому они доступны влияниям, идущим со стороны фантастического и чудесного. И если бы Лесли когда-нибудь сумел затронуть эти струны ее души, она бы пошла за ним, не спрашивая ничего другого. Черт, по-видимому, был одного мнения со мной, потому что ему очень не нравились мечты Лесли. Он проснулся и сидел, делая гримасы, точно у него болели зубы. А потом, очевидно, не выдержав больше, он подпрыгнул и выпрыгнул в
201
Совесть: поиск истины
окно. Перевернувшись три раза в воздухе, черт влетел в окно узенького отделения третьего класса, где было совершенно темно (из экономии вагоны третьего класса не освещаются на Цейлоне) и очень тесно и шумно. Там он вмешался в начинавшуюся ссору и в короткое время довел ее до довольно оживленного состояния. Это немножко подняло его настроение, и, когда он догнал Лесли по дороге от станции к отелю, у него не было такого несчастного вида и, видимо, он готов был на дальнейшую борьбу. Хотя я заметил, что вообще теперь к вечеру он был только тенью самого себя, до такой степени было ему, очевидно, трудно пасти Лесли Уайта.
Лесли прошел к себе в комнату и, не зажигая огня, сел у стола. В УГОН комнате на него сразу нахлынула действительность, и он очень ярко ощутил, что больше не увидит Маргарет. Завтра утром она уезжает в Кэнди и оттуда в Индию. Его отпуск на днях кончается и, вероятно, его пошлют в командировку в джунгли, в юго-западную часть острова. Он встал и пустил электричество. Жмурясь от света, он закрыл ставни-жалюзи и достал из стола толстую тетрадку, в которой вчера делал заметки. Как-то странно чужим показалось ему сегодня все, что он писал вчера. Точно год прошел со вчерашнего вечера. Все было так наивно, почти по-детски. Лесли вспомнил утро и прогулку на катамаране. И это было тоже давно. Теперь он сразу начал понимать столько нового. У него точно раскрылись глаза. И все это произошло в течение последних двух часов от разговора с Маргарет, от нахлынувших на него ощущений, от смутных воспоминаний чего-то. Все вчерашние мысли как-то перестроились на новый лад, когда в них вошла Маргарет, и стали еще ближе, еще реальнее и в тоже время еще недоступнее, еще труднее.
– - Нужно разобраться во всем этом, -- сказал себе Лесли и невольно оглянулся крутом. И почему-то комната отеля в этот момент показалась ему особенно пустой и скучной. В дверь постучали.
– - Приходите обедать, Уайт, -- сказал голос за дверью.
– - Там приехал один человек, мине-ролог из Ратнапуры, вам нужно познакомиться с ним. Лесли не хотел идти обедать, но стены кругом смотрели на него как-то очень негостеприимно, казалось уж чересчур мрачно сидеть здесь одному, и он почти обрадовался предлогу уйти отсюда и быть среди людей.
– - Ладно, - сказал он. Еще полсекунды Лесли колебался. Скучно было одеваться. Но в тоже время он чувствовал, что не в силах просидеть вечер один. Он слышал раньше про этого минеролога из Ратнапуры. Это был человек, влюбленный в Цейлон, знающий местную жизнь лучше людей, родившихся на острове; человек того типа, с которыми Лесли любил встречаться, у которых всегда можно было что-нибудь узнать, чему-нибудь научиться. Лесли нехотя встал и начал раздеваться. Черт так и забегал вокруг него. Скоро в смокинге, в высоком воротничке и в лакированных ботинках Лесли шел в столовую.