Совьетика
Шрифт:
– Женя, не надо этого… Трудно так. У меня вот здесь словно вулкан бушует,- сказал Ри Ран, взяв мою руку и прижимая ее к своей груди в области сердца. Сказал как-то просто, по-домашнему, ни капельки не рисуясь.Даже дышал он по-прежнему ровно – только глаза его причудливо сверкали в темноте. Я почувствовала, как он немного отстранился от меня. И тут же снова приблизился.
– Но если ты думаешь, что я не жду этого дня так же сильно, как ты…. То пусть у тебя не будет сомнений… Норуль саранхэ , – тихо добавил Ри Ран, заключая меня в крепкие объятья.
В ответ я прижалась к нему еще сильнее, и Ри Ран негромко охнул:
– Ох,
От звука его глуховатого низкого голоса у меня замирало сердце. А еще он шептал незнакомые мне, но такие красивые корейские слова.
Мне казалось, что все это происходит впервые в моей жизни – и потому было даже немножко страшно. А когда он в первый раз поцеловал меня в губы, мне почудилось, будто Земля сходит со своей орбиты! Ах, Ри Ран!…
… А потом… потом мы, накинув плащ-палатки (да, они у него тоже нашлись!) до рассвета босиком бродили по лужам, держась за руки. И говорили, говорили – о наших странах, о наших семьях, о наших жизнях, о наших революциях… Никогда еще я не была так счастлива, как в ту ночь. Она была ни с чем не сравнимая – такая же, как и его страна!
– Хоть сто раз умирать, только вместе !- сказал Ри Ран, бережно прижимая меня к себе, когда рассеялись тучи, и над Кэсоном взошло утреннее солнце.
****
Тем утром в автобусе я спала как убитая. А дорога была неблизкая – из Кэсона в горы Мехян! За это время вполне можно было выспаться.
Мне снились всевозможные – туристические и не очень – уголки Южной Африки и Зимбабве, на которые я почти до головокружения насмотрелась по настоянию Хильды, на выделенной ею мне видео дисках. Я «наматывала их на корочку», по методу Леднева из «Большой перемены». На всякий пожарный случай.
Я даже во сне теперь упражнялась на африкаанс. Наверное, так же к своей засылке в тыл врага готовился когда-то Николай Иванович Кузнецов. Вот только он был профессионал высокого класса, а я… что я? Любительская самодеятельность.
– Только ради бога, не показывайте мне больше ваши национальные парки!- умоляла я Хильду. – Ваши львы с гиенами мне уже поперек горла. Откуда у вас, у западных людей такой нездоровый интерес к животным? Неужели нельзя показать что-нибудь о людях, о коренных жителях страны? Об их культуре?
Но Хильда только бормотала что-то вроде:
– Тяжело в ученьи – легко в бою, – и подсовывала мне очередной диск.
Потом она краснела и признавалась:
– Ты права, Женя, среднего белого южноафриканца действительно гораздо больше интересуют львы и мартышки на сафари, чем его собственные сограждане – зулусы или коса….Увы… Но ведь ты и должна походить на среднюю южноафриканку!
– А не хотите, я Вам про музей апартеида в Йоханнесбурге еще раз расскажу? – елейным голоском говорила я, когда мне становилось уж совсем невмоготу. И это срабатывало безотказно: Хильда менялась в лице и отвечала, что пора нам сделать рекламную… извините, обеденную паузу….
Сегодня утром, когда мы сели в автобус, она спросила меня:
– Ну как, выучила вчера, чем славится провинция Лимпопо?
«Доктором Айболитом!»- чуть было не сказала я в сердцах – так мне хотелось спать после нашей с Ри Раном бессоной ночи . «Лимпопо… и Филимонов»- услужливо закрутилось у меня в голове.
– Вчера
не было света, – не без удовольствия вспомнила я.- Я не могла читать.– А фонарик взять с собой ты не догадалась? Эх ты, Пассионария!
– Ну уж, зачем трогать имена героев?- вспылила я,- Придумали бы лучше мне собственный псевдоним. Хотя бы Араукария какая-нибудь.
– Зачем Араукария? А Совьетика разве не подходит?….
…Автобус едет, в раскрытое окно веет свежим ветерком…
…. Зимбабве делится на 8 провинций и два города с административным статусом провинции…. Булавайо… рэгби…Иан Смит… Джошуа Нкомо…мбира… мусеве …
Я клюю носом, и в голове у меня начинает звучать почему-то назойливая песенка Леона Шустера из фильма «Квагга наносит ответный удар» – «Here comes UNTAG». О том, чтобы я ознакомилась с кинематографом, милым сердцу среднестатистического белого южноафриканца, Хильда тоже позаботилась. В этом фильме мне пришлось очень по душе, каким там изображен голландец: “Moeder! Ik wil niet een bok dragen in Afrika !” Весьма близко к действительности. Сначала – настойчиво «застрелить козла – это моя мечта! Наслаждение!» – а потом, в панике – «мама, я не хочу таскать козла по Африке!» Сейчас они испытывают нечто похожее и ну очень похоже себя ведут в афганском Урузгане….
…. Ek probeer Afrikaans leer…Ek kom van Suid Afrika …ммммм…спать… спать… спать…
– Не спи, вставай, кудрявая..
В цехах, звеня,
Страна встает со славою
На встречу дня!- вдруг негромко пропел у меня кто-то над ухом.
Я открыла глаза и увидела склонившееся надо мной лицо Ри Рана. Нежность в его глазах говорила больше слов. И я еще раз поняла, почему в Корее так часто употребляют выражение «подступил ком к горлу». У меня он раньше никогда в жизни к горлу не подступал, а тут…
В то утро я смотрела на Ри Рана новыми глазами. Когда я проснулась в автобусе в горах Мехян, рядом со мной сидел мой муж.
Он был явно смущен своим новым положением – в хорошем смысле слова.
Когда мы выходили из автобуса, я шепнула ему:
– Только не чувствуй себя виноватым, Ри Ран! Ты такой… такой замечательный!
В ответ Ри Ран чуть слышно вздохнул:
– Женя, красавица моя! Как же мне с тобой хорошо…
Нам предстоял пикник в горах Мэхян. Чжон Ок заранее запаслась всем необходимым. Продукты для пикника она приобрела по дороге – в магазине, который почему-то (не иначе, как «для конспирации»!) назывался «Цветы». Корейская земля в этот все еще почти по-летнему теплый день была неповторимо красива – как бы стараясь показать мне себя во всей красе, чтобы я никогда ее не забывала…
Название «Мэхян» означает в переводе нечто вроде «причудливый и душистый». И действительно, воздух здесь оказался необыкновенно ароматным, а от пейзажа просто захватывало дух! Здесь только кино снимать!
У подьезда к этим горам утопает в зелени здание местной гостиницы, похожее на подмосковный мотель «Солнечный», построенный к московской Олимпиаде.
А у самого подножья гор находится Выставка дружбы между народами. Вот как описывает это великолепное произведение корейской архитектуры, построенное в 1978 году, туристский путеводитель: «Здание – не деревянное, но снаружи кажется будто оно точно сложено из древесины. В нем нет ни одного окна, но кажется, что есть и окна. Под углами стрех звенят колокольчики, колыхаясь на ветру»