Советник Аида

Громов включил интернет и ошарашенный Мелешко вытаращил глаза. Человек с его лицом занимался сексом с тремя голыми девицами. Прокурор только открывал рот не в силах что-либо произнести.

– Лицо ваше, Геннадий Иванович, а вот фигурка подкачала, не ваша фигурка. Но на это вряд ли кто обратит внимание. В Москве не станут разбираться и уже завтра вас уволят. Вернее, отстранят, а немного позднее Президент вынесет свой вердикт. Нам надо торопиться, Геннадий Иванович, - уверенно констатировал Илья.

Мелешко так и не смог произнести ничего оправдательного или утвердительного. Его настолько поразило видео, что слова не складывались в предложения. Как теперь доказать, что он не верблюд и тем более не сексуальный маньяк? Увиденная картина потрясла, вызывая ступор мозговой деятельности.

Громов резко и сильно хлопнул в ладоши, возвращая сознание прокурору.

– Торопиться... Куда теперь торопиться - в Москве не станут заниматься проверкой. Уволят сразу. Позже выяснят, что я ни при чем, но на службу запачканного уже не вернут. Если еще выяснят...

В разговор вмешалась Яна.

– Ты знал, Илья, что покажут такой фильм в интернете именно в это время?

– Знал, - спокойно ответил он.

– Знал и не вмешался, хладнокровно позволил кому-то подставить моего отца? Я тебя ненавижу, нет - я тебя презираю... А может это ты все организовал со своей бывшей любовницей Анной Ковалевой? Это же она там развлекается в порнофильме и наверняка подтвердит, что спала с моим отцом неоднократно и недобровольно, а он ее заставил. С нее как с гуся вода и ничего, кроме позора, а отцу как быть, в чем он виноват?

– Ты горазда на выводы, Яна. Впрочем, мне никогда с женщинами не везло. Презираешь? Презирай - это твое право. Только когда узнаешь истину - не оправдывайся. Я не строю отношения с предателями, а ты меня сейчас предала.

– Не прикрывайся громкими фразами, сволочь, - в ярости произнесла Яна, - тебя не предавать, тебя садить надо. И ты сядешь, гнида, точно сядешь.

– Геннадий Иванович, станете слушать или поддерживать свою дочку?
– спокойно спросил Илья.

– Я слушаю, - ответил Мелешко и махнул Яне рукой, чтобы она замолчала.

– Да, Геннадий Иванович, я заранее знал о готовящемся преступлении в отношении вас. Знал и соответствующие меры принял.

– Какие ты меры принял, сволочь, опозорил отца на всю страну, и ты называешь это мерами?
– возмутилась Яна.

Громов никак не отреагировал на злобную реплику и продолжил говорить:

– Проституткам, понятное дело, заплатили неплохо, а вот Ковалеву заставили, и она уже дала письменные показания, что именно вы, Геннадий Иванович, принудили ее к сексу. Вы не узнали своего заместителя - именно он исполнял вашу роль в постели, он и Ковалеву принудил, он не раз уже сообщал в Москву тайно о ваших сексуальных извращениях, готовил, так сказать, почву. Ваш заместитель, господин Мелешко, обратился к театралам и его успешно загримировали под вас. Гример и понятия не имел для чего он все это делает. Ситуация не новая - в свое время так Скуратова убрали. Он там был с девочками или не он - мне неизвестно. Наверняка его однокурсник Чайка подставил, но это мое мнение, и оно может быть неверным. А вот вас, Геннадий Иванович, точно Збруев подставил, ваш заместитель. Он элементарно хотел занять прокурорское кресло, готовил почву для этого, организовал порнуху. Но просчитался Збруев, просчитался. Видео, которое вы только что просмотрели, в интернет не попало. Адрес компьютера был блокирован и мог отправлять послания только мне и в следственный комитет. Так что никто, кроме следователя и вас самих про это порно не знает, оправдываться вам, Геннадий Иванович, не в чем. На этом и разговор закончим, подробности у следователя узнаете. Забирайте свою дочку и проваливайте, пусть сволочится в другом месте.

Яна начала извиняться и даже падала на колени, но Илья не взглянул на нее ни разу и не отреагировал на слова.

* * *

Дорога серой лентой бежала впереди автомобиля. По обочинам глубокие канавы и дальше в стороны лес, засыпанный снегом. Там, где он подальше отходил от проезжей части, она почти вся оставалась серой, а где лесные "стены" сужались, то на снегу выделялась лишь колея не запорошенного асфальта. Темно-зеленые сосны со снеговыми шапочками на разлапистых ветках медленно приближались и потом быстро проносились по бокам мимо автомобиля, создавая своеобразный поток.

Илья возвращался домой в город. Редко, но он все же находил время посетить лес, побродить по его чистому белому снегу, подышать сосновым воздухом, напитать душу природной энергией.

Илья не считал себя злостным нарушителем правил дорожного движения и всегда выбирал безопасный скоростной режим, не создавая аварийных ситуаций. Правда, это не всегда соответствовало букве закона ПДД. Например, по пустой дороге он ездил сто-сто десять километров в час, а полагалось по правилам девяносто, не более. Где-то устанавливали знак "сорок", хотя никаких опасностей на этом участке не ожидалось. Ни пешеходов, ни поворотов, ни выбоин. Асфальтовая лента среди леса и знак, видимо, для гаишников, чтобы деньги сдирали. И они частенько там прятались с радаром, а вот техника оформления и оплаты штрафов практически нигде не фиксировалась. Но предполагалось, что сначала выполнялся дневной план выявления нарушений, а потом работа на свой карман. Гаишники, как и проститутки, тоже должны быть немного психологами, иначе засыплются.

Дорога шла на подъем и потом поворачивала вправо. Соответствующий поворотный знак предупреждал водителей, но Илья знал трассу и без него. Он сбросил скорость до сорока, хотя по правилам можно было ехать все девяносто, знака ограничения скорости здесь не было, и неопытные водители частенько вылетали в кювет зимой.

Сразу за поворотом возникла машина ДПС, и сотрудник жезлом приказал остановиться. Илья включил правый поворотник и плавно затормозил, проехав немного дальше обычного вперед, чтобы резко не тормозить на снегу. Сдал назад, выругавшись про себя: "Нашли место, где останавливать... сами аварийную ситуацию создают". Илья опустил стекло дверцы, когда подошел гаишник.

– Водительское удостоверение и техпаспорт, - обыденно бросил подошедший сотрудник.

Ни здрасьте, ни до свиданья, усмехнулся Илья, он знал, что ничего не нарушил и останавливать его на трассе могли только в случае розыска подобной машины или проверки всего транспорта в случае сбежавших преступников, примерно, так. Но гаишники всегда могли сослаться на проведение спецмероприятий, хотя таковых и не было. Поговаривали, что отменят вскоре это правило, и менты смогут тормозить машины в любом месте и при любых обстоятельствах.

– Здесь не стационарный пост и я ничего не нарушил. Прошу объяснить причину остановки моего автомобиля - вежливо попросил Илья, - и покажите свое удостоверение.

Он, конечно, заметил злорадную усмешку гаишника, но не ожидал подобного отношения к себе.

– Из машины выходим и предъявляем документы, - резко и настойчиво приказал сотрудник.

– Понятно, - тоже усмехнулся Илья, - никакой вежливости, представления личности и сплошной беспредел без свидетелей на дороге. Да, усугублять ситуацию не стоит.

Он отстегнул ремень безопасности, открыл дверку и вышел. Гаишник схватил его за плечо, резко дернул, поворачивая к автомобилю и заорал:

– Руки на крышу и не дергаться, сука. Умные все стали... ноги шире.

Сотрудник ударил пинком по одной ноге, потом по второй, ставя водителя в позу досмотра. Из машины ДПС вышел второй сотрудник с автоматом, передернул затвор.

– Че там - по ориентировке или грамотный сильно?
– спросил он.

– Грамотный... тут целый ученый недоделанный, - ответил первый, - остановили мы его не по правилам.