Советник Аида

Мария Антоновна, мама Ольги, сидела сгорбившись у хирургического отделения, мяла руками вымокший от слез платочек. Увидела дочь, кинулась ей на шею и зарыдала.

– Ты, Оля, успокой маму, а я к врачам. Отец будет жить - я обещаю, - уверенно произнес Громов.

Мария Антоновна посмотрела на зятя с такой надеждой, что у него содрогнулось сердце. Илья ушел в ординаторскую, а Ольга старалась говорить обыденно и успокоено.

– Ты не волнуйся, мама, Илья все решит, и папа поправится. Как это случилось?

– Не знаю, черт его дернул пойти в лес за белками. Ну... и напоролся на медведя. Им еще рано из берлоги выходить, а этот почему-то вышел, наверное, поднял кто-то. Не задрал насмерть - собаки не дали и домой прибежали одни. Я поняла все и с соседями отправилась на поиски, опять же собаки привели к месту. Медведь шею прокусил Егору и скальп содрал напрочь, боковины живота ободрал. Врачи говорят, что повреждены шейные позвонки и шансов нет. Непонятно, как он еще дышит. Вот, хотели выкинуть, а я не дала - это папина кожа с головы... с волосами.

Лисовская подняла окровавленный целлофановый пакетик, показывая, и вновь зарыдала.

Громов вошел в ординаторскую и его сразу спросили:

– Вы кто?

– Громов Илья Антонович, зять Лисовского. Какие у него повреждения?

Врач, видимо, заведующий отделением, указал ему рукой на стул.

– Повреждения серьезные и несовместимые с жизнью - перекушен пятый шейный позвонок, разорван спинной мозг на этом же уровне и непонятно, как больной еще дышит и живет. Медведь снял ему скальп и когтями нанес проникающие ранения в брюшную полость.

– Понятно, - ответил Громов, - что вы предпринимаете?

– Как бы ни было прискорбно, но фактически ничего, - развел руками доктор - Еще никто не жил с перекушенным спинным мозгом на уровне пятого шейного позвонка, а Лисовский живет и даже дышит самостоятельно. Не понимаю, извините, не понимаю. Это невозможно, но он живет! Любые наши действия только ускорят процесс и приведут к летальному исходу.

– Понятно, - вновь повторился Громов, - я забираю у вас больного.

– Но как?!
– удивленно возмутился врач, - он не транспортабельный, его нельзя трогать. Зачем же мучать человека, пусть умрет спокойно.

– Его время еще не пришло, и он будет жить. Извините, но времени на разговоры не остается.

Илья зашел в реанимацию и взял тестя на руки под возмущение медицинских работников. Силой его останавливать никто не стал, и он направился к своей машине.

– Ты за руль, Оля, вы Мария Антоновна садитесь вперед, а я с Егором Даниловичем на заднем сиденье поеду. Трогай, Оля, трогай, не до разговоров сейчас, едем домой в Покровку, она ближе.

Дома Илья уложил тестя на кровать, попросил тазик с водой, полотенце и не мешать ему. Мария Антоновна подсмотрела, как зять полощет в воде снятый медведем скальп и упала в обморок.

Через полчаса Илья вышел из спальни. Теща спросила сразу же:

– Отмучился грешный?

– Никто и не мучился - Егор Данилович прекрасно себя чувствует, - с улыбкой ответил Громов.

Лисовская и Ольга опешили - разве так шутят. Но в дверном проеме спальни появился глава семьи.

– Это кто там должен был отмучиться?
– спросил он.

Марии Антоновне вновь стало плохо, и Ольга привела ее в чувство нашатырем.

– Друзья мои, - произнес Илья, - я не хирург, но кое-что умею. Только рассказывать об этом никому не надо. Зашил, заштопал и шрамов не оставил. Сейчас много развелось колдунов, магов, экстрасенсов и прочей нечисти, дурящей людей. Это они лечат и то, а я ничего не умею. Я просто делаю иногда и все. Кушать что-то хочется - меня кто-нибудь покормит и корова у вас, Мария Антоновна, со вчерашнего дня не доена стоит.

Громов решил переключить тещу на домашние заботы, но она сразу не повелась. Встала со стула, подошла неуверенно к мужу. Потрогала его за шею и потрепала волосы, хорошо помня, что совсем недавно они были в целлофановом пакетике. Всё на месте у Егора, как и было раньше - никаких рубцов и даже ссадин. Она задрала рубаху у мужа - нет булькающих кровью ран по бокам живота.

– Ты как это сделал, Илья?
– спросила теща словно в каком-то ступоре.

– Мария Антоновна, это одновременно просто и сложно объяснить, но я попытаюсь. Хирурги в больницах что-то там отрезают, пришивают, зашивают и в конечном итоге заживляют. Я действую несколько по-другому. У человека есть механизмы регенерации, необходимо только умение их включить и ускорить по времени. Я включил и все поврежденные ткани восстановились за полчаса - кости, мышцы, нервы, сосуды. Егор Данилович, слава Богу, жив и здоров.

В комнате повисла тишина. Видимо, женщины переваривали полученную информацию. И вдруг все услышали протяжное му-у-у... То корова давала о себе знать переполненным выменем. Ольга спохватилась:

– Я подою корову, мама.

– Нет, я сама, - ответила Мария Антоновна, очнувшись, - на стол накрывай. Мужей кормить надо.

На следующий день утром, как обычно, Лисовские ухаживали за скотом. Доили корову, кормили свиней, поили, убирали навоз... Мария иногда тайком поглядывала на Егора - ей все не верилось, что он остался жив, что раны так быстро зажили.

Деревня - не город. Там в большей степени верили в существование волхвов, кудесников, ведунов, знахарей, колдунов. Одаренные люди Древней Руси... О них до сих пор ходили легенды. Наверное, в Илью вселился дар древнего кудесника, мысленно рассуждала Лисовская, дергая корову за сиськи. Раньше волхвы умели заклинать стихии, прорицать будущее и заживлять глубокие раны. Но человечество стало другим и канули в лету любимцы богов. Появились всякие экстрасенсы, но что они против кудесников? Так... бутафория одна. Позже она уверенно скажет дочери: "Ты береги мужа, Оля. Он кудесник, любимец богов, о таких еще Пушкин писал в "Песне о вещем Олеге".

После завтрака Громовы засобирались домой в город. Родители, естественно, уговаривали погостить еще. Но в ситуацию вмешалась третья сила - в ворота громко забарабанили с улицы.

– Кого еще черт принес, - буркнула Лисовская и пошла открывать задвижку, одновременно придерживая собак.

За воротами увидела полицейский Уазик, участкового и двух рядовых сотрудников с ним.

– Зятек дома?
– как-то невежливо спросил участковый.

– Дома, - ответила Лисовская, - а ты че это не здороваешься?

– Извини, Мария Антоновна, здравствуй. Так я пройду?

– Счас, подожди, собак запру и открою.

Она загнала собак в огород и открыла дверь. Участковый вошел и сразу попросил:

– Зятя зови своего.

– Зятя, зачем?
– удивилась Лисовская, - ты проходи в дом-то, чего на улице прохлаждаться.

– Не-е, извини, Мария Антоновна, зять ваш нужен. У вас и так горе, а я тут со своим заданием. Извините...

В районе большинство населения знало друг друга, знали и Лисовские всю семью участкового Волошина Дмитрия.