Советская республика и капиталистический мир. Часть I. Первоначальный период организации сил
Шрифт:
3. Всероссийский Съезд целиком и полностью одобряет энергичную политику Совета Народных Комиссаров, направленную на ликвидацию преступной и безумной авантюры левых эсеров, и требует суровой кары для преступников, с оружием в руках посягнувших на Советскую власть и поставивших страну перед непосредственной опасностью новой войны.
4. В отношении партии левых эсеров Всероссийский Съезд заявляет, что, поскольку те или иные части этой партии солидаризируются с попыткой вовлечения России в войну путем убийства Мирбаха и восстания против Советской власти, этим организациям не может быть места в Советах Рабочих и Крестьянских Депутатов.
5. Торжественно подтверждая, что главной задачей Советской власти в области внешней политики остается по-прежнему обеспечение мира для истощенной страны, Всероссийский Съезд заявляет, что в случае иноземного нашествия, с чьей бы стороны
2. Чехо-словацкий мятеж
Л. Троцкий. О ЧЕХО-СЛОВАЦКОМ МЯТЕЖЕ
(Сообщение Народного Комиссариата по военным делам от 29 мая 1918 г.)
Чехо-словацкий корпус в течение месяцев стремился покинуть пределы России. Военный Комиссариат принял с своей стороны необходимые меры, чтобы сделать это возможным. При этом было поставлено условие: чехо-словаки сдают все оружие, за вычетом небольшого количества винтовок на каждый эшелон для несения караульной службы. Продвижение эшелонов шло беспрепятственно, при полном содействии местных советов. Японский десант во Владивостоке и выступление семеновских банд сделали дальнейшее продвижение эшелонов на Восток невозможным. Народный Комиссариат приостановил движение, чтобы выяснить условия возможности путешествия чехо-словаков через Архангельск.
Тем временем контрреволюционеры, среди которых главную роль играли правые с.-р., вели среди чехо-словаков демагогически-бесчестную агитацию, уверяя их, будто Советская власть питает какие-то черные замыслы против чехо-словаков. Часть командного состава чешских эшелонов, и в том числе русские офицеры, находилась в непосредственной организационной связи с контрреволюционерами. Обнаружилось, что эшелоны недобросовестно отнеслись к обязательству сдать оружие и сохранили значительную его часть у себя. Демагогия и провокация контрреволюционеров привели к ряду конфликтов, которые в некоторых пунктах развернулись в настоящие боевые операции.
Народный Комиссариат по военным делам совершенно точно и ясно известил всех заинтересованных лиц и, в первую голову, самих чехо-словаков о том, что Советская власть питает самые дружественные чувства по отношению к массе рабочих и крестьян чехо-словаков, являющихся братьями русских рабочих и крестьян. Однако, Советская власть не может потерпеть того, чтобы сбитые с толку реакционными негодяями, белогвардейцами и иностранными агентами чехо-словаки с оружием в руках захватывали железнодорожные станции и производили насилия над Советами, как это произошло в Ново-Николаевске. Военный Комиссариат издал распоряжение о немедленном и безусловном разоружении всех чехо-словаков и о расстреле тех из них, которые с оружием в руках будут противиться мероприятиям Советской власти. Вместе с тем, Военный Комиссариат от имени всего правительства снова торжественно заявляет и подтверждает, что Советская власть относится с самыми дружественными чувствами к чехо-словакам и, с своей стороны, сделает все необходимое для того, чтобы дать им возможность в самый короткий срок покинуть пределы России. Но условием для этого является полная и безусловная выдача всего оружия и строжайшее подчинение предписаниям Народного Комиссариата по военным делам. До тех пор, пока это не выполнено, распоряжение Народного Комиссариата о беспощадных действиях против мятежников останется во всей своей силе. С Урала, из центральной России и Сибири двинуто достаточное количество войска для того, чтобы сокрушить мятежников и раз навсегда отбить у контрреволюционных заговорщиков охоту вовлекать одураченных ими людей в мятеж против Советской власти.
Судьба чехо-словацких рабочих и крестьян в их собственных руках.
Л. Троцкий. ОТВЕТЫ НА ВОПРОСЫ ПРЕДСТАВИТЕЛЯ ЧЕХО-СЛОВАЦКОГО КОРПУСА В. НЕЙБЕРТА
В конце марта я дал разрешение на продвижение чехо-словацких эшелонов по направлению к Владивостоку, где они должны были погрузиться на суда для отправки во Францию. Условием этого продвижения являлась выдача чехо-словаками всего вооружения, за исключением определенной части, необходимой для внутренней караульной службы.
В начале апреля японцы произвели десант во Владивостоке. Дальнейшие намерения японцев не были известны. Следовательно, нельзя было знать, будут ли иметь чехо-словаки возможность погрузиться во Владивостоке на корабли. В согласии с указаниями правительства, я задержал продвижение
чехо-словацких эшелонов и разъяснил представителям французской военной миссии, а также явившимся ко мне представителям чехо-словацкого национального совета, что приостановка движения чехо-словацких эшелонов ни в каком случае не является мерой, враждебной чехо-словакам, а вызвана исключительно новым политическим и стратегическим положением на Дальнем Востоке. Вместе с тем, я предложил представителям национального совета, гг. Макса и Чермак, побудить английское и французское правительства к тому, чтобы они официально выразили свою готовность принять чехо-словаков на свои суда в Архангельске и Мурманске. С своей стороны, я обязался к определенному сроку, который должен был быть установлен путем переговоров, доставить туда чехо-словаков. Несмотря на то, что гг. Макса и Чермак обещали мне в ближайшие дни доставить такого рода официальное заявление от заинтересованных правительств Англии и Франции, я никакого извещения не получил. В порядке частного обмена мнений с г. Локкарт, английским уполномоченным, я указал ему на необходимость для английского и французского правительств вынести определенное решение относительно чехо-словаков, так как совершенно невозможно держать в течение месяцев людей в эшелонах, особенно в летнее время. Г. Локкарт никакого ответа дать не мог, а указал лишь на то, что вопрос с тоннажем стоит очень остро, и что он не знает, сочтет ли возможным английское правительство отправить необходимое количество кораблей. Таким образом, вопрос оставался в полной неопределенности не по вине Советского правительства, а исключительно вследствие, с одной стороны, – японского десанта во Владивостоке, с другой стороны, – отсутствия каких-нибудь определенных заявлений со стороны правительств Англии и Франции.Этим неопределенным и затяжным положением воспользовались контрреволюционные элементы в недрах самого чехо-словацкого корпуса и их союзники из среды русской буржуазии и русского реакционного офицерства и приложили все свои силы к тому, чтобы дать ложное освещение положению вещей и вызвать у чехо-словацкой массы подозрение, будто бы Советская власть собирается предать чехо-словаков в руки немцев. Я уже раньше в письменном заявлении называл эти слухи нелепыми, распространять которые могут только подлецы и верить которым могут только глупцы.
Ввиду неполучения ответа от Англии и Франции, я сделал через товарища Аралова следующее предложение чехо-словакам: если бы их дальнейшее движение оказалось невозможным, т.-е. если бы Англия и Франция не взяли бы их на корабли, то они будут иметь полную возможность остаться в России и выбрать то занятие, которое отвечает их познаниям и склонностям: т.-е. или вступить в Красную Армию, или образовать артели по профессиям, или караульные команды и пр., и пр. Само собою разумеется, что в этом предложении не было ничего принудительного; оно имело целью дать чехо-словакам выход на тот случай, если их путешествие за границу окажется невозможным не по вине Советской власти.
Все эти предложения и заявления, продиктованные исключительно заботой об интересах чехо-словаков, истолковывались контрреволюционными заговорщиками, демагогами и интриганами в смысле враждебном чехо-словакам и служили для сеяния в их среде недоверия и вражды к Советской власти.
Это привело к неслыханным инцидентам, когда чехо-словацкие эшелоны подняли свое оружие против Советской власти, захватывали вокзалы и даже овладевали властью в отдельных городах. Само собою разумеется, что Советская власть не может потерпеть такого положения. В полном согласии с центральной властью, я, как военный комиссар, отдал распоряжение о немедленном и безусловном разоружении всех чехо-словацких эшелонов и о расстреле всякого чехо-словака, который не сдаст добровольно своего оружия. В том же извещении я обещал от имени правительства всяческое содействие лояльным чехо-словакам как в смысле их выезда из России, так и в смысле обеспечения существования в России тех из них, которые добровольно пожелали бы остаться. Все эти заявления и распоряжения сохраняют свою силу целиком и в настоящий момент.
Это значит: во-первых, чехо-словаки обязуются сдать полностью и безусловно все имеющееся в их руках оружие; во-вторых, я обязуюсь от имени Центральной Советской власти сделать все от нас зависящее, для того чтобы чехо-словаки могли в кратчайший срок выехать за границу через те или другие порты, относительно которых должно произойти деловое соглашение с представителями чехо-словаков и с представителями Англии и Франции; в третьих, при эшелонах должны находиться, в качестве комиссаров, чехо-словаки, французы и представители Советской власти.