Советские разведчики в нацистской Германии

Массовому читателю и зрителю операция хорошо знакома. Ведь именно ее раскрывает Штирлиц, именно это задание Центра ему приходится выполнять в «Семнадцати мгновениях весны»! Но, обо всем по порядку.

В годы Второй мировой американским резидентом в Швейцарии был Аллен Даллес. Неглупый, но самоуверенный молодой человек делал свои первые шаги на поприще разведки. Впоследствии он станет шефом ЦРУ. А пока… Пока он вербовал агентов, которые могли бы поведать ему о тайнах гитлеровской Германии. Иногда это удавалось, как в случае с сотрудником МИДа Фрицем Кольбе, который по идейным соображениям передавал американцам сверхсекретную информацию. Иногда не очень – гестапо все-таки работало намного более профессионально. Агенты немецких спецслужб тоже втерлись в доверие к Даллесу. А он вел себя как Кобулов – в беседе со своим источником мог выболтать весьма ценные сведения. С помощью этой информации, например, были раскрыты коды американских шифровок.

Весной 1945 года Даллес участвовал в переговорах, касавшихся капитуляции германской группы войск в Италии. С немецкой стороны их по поручению Гиммлера вел генерал войск СС Карл Вольф. Гиммлер поставил перед Вольфом следующую задачу: начав с соглашений о «частичной капитуляции», добиться прекращения боевых действий на Западном фронте с тем, чтобы иметь возможность перебросить все силы на восток и обрушиться на русских. Рейхсфюрер СС предполагал сыграть на чувствительных для американцев струнах: мол, вы же не хотите, чтобы русские по итогам войны действительно отхватили себе половину Европы! И действительно, американцы оказались весьма чувствительными. Среди них уже давно зрела мысль о том, что России нужно указать ее место и это место – как можно дальше от чистенькой, цивилизованной Европы. Ради такого можно было пойти даже на сотрудничество с нацистами. Обе стороны сделали все возможное для того, чтобы встречи проходили в обстановке строжайшей секретности.

Переговоры начались и продвигались вперед, как вдруг, словно гром среди ясного неба, прозвучала нота Молотова:

Германский генерал Вольф и сопровождающие его лица прибыли в Берн для ведения с представителями англоамериканского командования переговоров о капитуляции немецких войск в Северной Италии. Когда Советское правительство заявило о необходимости участия в этих переговорах представителей советского военного командования, Советское правительство получило в этом отказ. Таким образом, в Берне в течение двух недель за спиной Советского Союза, несущего на себе основную тяжесть войны против Германии, ведутся переговоры между представителями германского военного командования, с одной стороны, и представителями английского и американского командования – с другой. Советское правительство считает это совершенно недопустимым…

Несколько дней спустя президент США Рузвельт получил от Сталина личное письмо. Письмо было выдержано в крайне вежливых тонах, но у американского президента осталось впечатление, что Сталин элегантно отхлестал его по щекам перчаткой.

Я никогда не сомневался в Вашей честности и надежности, так же как и в честности и надежности г-на Черчилля. У меня речь идет о том, что в ходе переписки между нами обнаружилась разница во взглядах на то, что может позволить себе союзник в отношении другого союзника и чего он не должен позволить себе. Мы, русские, думаем, что в нынешней обстановке на фронтах, когда враг стоит перед неизбежностью капитуляции, при любой встрече с немцами по вопросам капитуляции представителей одного из союзников должно быть обеспечено участие в этой встрече представителей другого союзника. Во всяком случае, это безусловно необходимо, если этот союзник добивается участия в такой встрече. Американцы же и англичане думают иначе, считая русскую точку зрения неправильной. Исходя из этого, они отказали русским в праве на участие во встрече с немцами в Швейцарии. Я уже писал Вам и считаю не лишним повторить, что русские при аналогичном положении ни в коем случае не отказали бы американцам и англичанам в праве на участие в такой встрече. Я продолжаю считать русскую точку зрения единственно правильной, так как она исключает всякую возможность взаимных подозрений и не дает противнику возможности сеять среди нас недоверие.

Трудно согласиться с тем, что отсутствие сопротивления со стороны немцев на Западном фронте объясняется только лишь тем, что они оказались разбитыми. У немцев имеется на Восточном фронте 147 дивизий. Они могли бы без ущерба для своего дела снять с восточного фронта 15-20 дивизий и перебросить их на помощь своим войскам на Западном фронте. Однако немцы этого не сделали и не делают. Они продолжают с остервенением драться с русскими за какую-то малоизвестную станцию Земляницу в Чехословакии, которая им столько же нужна, как мертвому припарки, но безо всякого сопротивления сдают такие важные города в центре Германии, как Оснабрюк, Мангейм, Кассель. Согласитесь, что такое поведение немцев является более чем странным и непонятным.

Что касается моих информаторов, то, уверяю Вас, это очень честные и скромные люди, которые выполняют свои обязанности аккуратно и не имеют намерения оскорбить кого-либо. Эти люди многократно проверены нами на деле…

Американцы были поражены: переговоры являлись сверхсекретными, и никто не должен был о них знать! Тем не менее советская разведка смогла узнать о них и подробно доложить. Имя человека, сделавшего это, неизвестно до сих пор. И я поставил своей целью выйти на его след. При этом удалось обнаружить немало интересных материалов…

«СОКОЛ» И ДРУГИЕ

В архиве нашей разведки не так много доступных дел, относящихся к концу войны. Это и неудивительно: разведчики, которые смогли спокойно работать до 1943-1944 годов, скорее всего, доживали и до Победы. Только вот кем они были, эти разведчики?

В том, что они существовали в действительности, сомневаться не приходится. На этот счет есть масса косвенных доказательств. В мемуарах многих наших полководцев, описывающих последние два года войны, то и дело встречается: «Из данных разведки мы знали…», «Как сообщали наши источники в Германии». Понятно, что речь идет не о достижениях войсковой разведки. Ее значение, конечно, тоже нельзя преуменьшать, но войсковая разведка работает на фронте в ближнем тылу противника. В самое сердце гитлеровской машины войсковые разведчики, несмотря на всю свою храбрость, проникнуть не в состоянии. И тем более не могут они разгадать план операции такого масштаба, как «Восход солнца».

Нет, агентурные данные шли напрямую из Берлина, Нюрнберга, оккупированного немцами Парижа, где зрела оппозиция Гитлеру… К слову сказать, о существовании группы заговорщиков, которые намереваются организовать покушение на фюрера, Сталину было прекрасно известно. Откуда он мог бы об этом узнать, если не от разведки? Сами заговорщики во главе с Герделером и генералом «Беком» явно не спешили обращаться за помощью к советскому лидеру. В первую очередь потому, что считали – большевизм представляет для их страны опасность, после устранения фюрера нужно срочно договариваться с англичанами и американцами, а на Восточном фронте боевые действия продолжать. И об этом Сталин тоже прекрасно знал. Устраивала ли его такая ситуация? Разумеется, нет.

Некоторые особо «добросовестные» авторы делают из этого вывод, что Сталин был заинтересован в поражении заговорщиков и даже мешал им. Это далеко не так – проинформировать Гитлера советский лидер мог бы всегда. Вне зависимости от того, насколько фюрер поверил бы своему врагу, подозрительных лиц он постарался бы изолировать. И покушение 20 июля 1944 года просто не состоялось бы.

На стол к Верховному ложились и многие другие данные. Нужно сказать, что к концу войны они стали гораздо более точными и менее противоречивыми, чем в ее начале. Качественный уровень нашей разведки, ее профессионализм рос на глазах. Например, в июне 1944 года наша разведка прекрасно знала, что немцы не ждут удара в Белоруссии (операция «Багратион») и думают, что русские продолжат наступление на юге. Именно советской разведке удалось вскрыть оборонительную систему «Атлантического вала» и передать эти сведения американцам и англичанам, готовившимся к высадке. То, что янки не до конца учли эти данные и на одном из участков высадки напоролись на хорошо подготовленную оборону, говорит только об их собственном высокомерии (их разведка дала другую, ошибочную информацию). В конце 1944 года советские разведчики докладывали, что Гитлер готовит наступление на Западном фронте (знаменитое наступление в Арденнах), а весной 1945 года дали исчерпывающую информацию о силах, сконцентрированных для контрудара в районе озера Балатон в Венгрии.

Кто пересылал эти донесения? Мы знаем только кодовые имена. Например, в Берлине работал агент «Сокол», а также «Искра» и «Генрих». В Нюрнберге, там, где проходили партийные съезды НСДАП, работал агент «Красавица». В оккупированном немцами Париже – агент «Сара». Их настоящие имена нам пока неизвестны. Скорее всего, речь идет даже не об агентах-одиночках, а о главах резидентур, создававшихся еще перед войной. Наверное, много могли бы рассказать о них и Берзин, и Коротков, и Фитин. Но они уже умерли, а двери архивов закрыты. Так давайте попробуем угадать, кто скрывался за этими псевдонимами.

ЧТО ЗНАЛ ЮЛИАН СЕМЕНОВ?

Давайте еще раз вернемся к «Семнадцати мгновениям весны» и реальной операции «Восход солнца». Вся операция описана у Семенова настолько точно, что можно просто вырывать страницы и вставлять в учебник. Выдуманными являются только личности Штирлица и его агентов – Плейшнера, пастора Шлага… Впрочем, настолько ли выдуманными?

Года четыре назад промелькнуло сообщение о том, что русский эмигрант в Швейцарии, большой поклонник Штирлица, наткнулся на интересную заметку в одной из старых газет. В ней сообщалось в разделе «Происшествия», что в начале марта 1945 года трагически погиб недавно приехавший из Германии ученый-историк доктор Фальке. По словам автора заметки, Фальке покончил жизнь самоубийством – выбросился из окна с четвертого этажа дома. При этом совершенно неясно, что он в этом доме делал.

Ничего не напоминает? Ничего общего с трагической судьбой профессора Плейшнера? Сам факт подобного самоубийства удивления не вызывает. Вопрос в том, откуда это стало известно Юлиану Семенову? Неужели он лично перебирал подшивки старых швейцарских газет? Верится слабо. Значит, были какие-то иные источники. Известно, что писателя в период работы над эпопеей о Штирлице консультировали профессионалы из ГРУ, которые прекрасно знали историю своей службы. Возможно, они подсказали ему этот сюжет? Но с какой стати разведчикам помнить мелкое, по сути бытовое происшествие 30-летней давности?