Советский анекдот. Указатель сюжетов
Шрифт:
В послевоенные годы советская анекдотическая традиция выбирается за пределы границ СССР и серьезно увеличивает географию своего распространения. До войны ряд анекдотических сюжетов советского происхождения (или же сюжетов бродячих, но на тот период проассоциированных с советскими реалиями) был известен как в сопредельных странах, так и в странах – потенциальных противниках или союзниках (Германия, США и пр.). Происходило это за счет деятельности русской эмиграции и местных антисоветски настроенных средств массовой информации. При этом некоторые сюжеты становились или уже были частью местной традиции – например, ряд одинаковых анекдотов о Гитлере и Сталине примерно в одно и то же время фиксировался в Германии и в СССР. Однако после войны происходит своеобразная экспансия советской традиции, приведшая к значительной унификации фонда анекдотических сюжетов стран, оказавшихся в зоне советского влияния. При анализе анекдотов стран социалистического лагеря – ГДР, Польши, Румынии и пр. – выясняется, что значительная часть актуальных послевоенных сюжетов носит «общесоветский» характер 29 . Можно предположить, что начало близости анекдотического фольклора России и, к примеру, стран Прибалтийского региона и Польши было положено в дореволюционной России, однако очевидно, что ничто не может сравниться с потоком заимствований, стартовавшим в середине сороковых годов ХХ века и на тот период представленным сюжетами о поведении советских солдат на оккупированных территориях, а немного позже – о жизни стран социалистического лагеря.
29
Тексты анекдотов и их анализ см. в: Niculescu G., Dana M. Bancurile politice ^in tarile socialismului real: Studiu demologic. Bucuresti, 1999. 309 p.; Ember M. Politikai viccgy"ujtem'eny. Budapest, 1989. 103 p.; Krikmann A., Laineste L. (Eds). Permitted Laughter: Socialist, Post-Socialist and Never-Socialist Humour. Tartu: EKM Teaduskirjastus (в печати); Krikmann A. Jokes in Soviet Estonia. A paper presented to the 18th ISH Conference at the Danish University of Educatio. Copenhagen. July 2006 –а также довольно любопытную с точки зрения публикации материалов (переводы на русский язык «польских» анекдотов периода социализма), но весьма спорную с точки зрения их интерпретации (ни один из приведенных автором в качестве примера носителя культурологических стереотипов сюжет не является исконно польским – все это заимствования из «общесоветского» фольклора) статью: Монахова М.О. Отражение памяти в культурологических стереотипах (на материале анекдотов) // Вопросы гуманитарных наук. М., 2002. № 6. С. 341 – 351.
Политические изменения, вызванные смертью Сталина, привели к заметному уменьшению
Все эти факторы благотворно сказываются на популярности жанра, что позволяет и современникам, и исследователям воспринимать 1960 – 1980-е годы как золотой век советского анекдота. Вопрос «новый анекдот слышал?» становится едва ли не одним из вариантов приветствия, а рассказывание анекдотов – популярной формой проведения рабочего времени. Государство, не имея возможности контролировать эту сферу коммуникации, предпочитало не замечать то, что не может изменить. Только изредка слово «анекдот», исключенное из всех библиографических указателей по фольклору 30 , прорывалось в печать – так, в 1964 году в официальной прессе в статье с весьма характерным названием «За это надо драться!» появилось первое упоминание об анекдоте – некто Николай Курицын, проходчик шахты и студент-заочник, в письме «дорогой редакции» рассказывает о своих наблюдениях за рассказчиками анекдотов, оказавшимся с ним в одной очереди в сберкассу: «насчет неурожая с издевкой проезжаются, об отдельных нехватках наших язвят. Да так, словно все это им чужое. <…> В оскале их широко раскрытых ртов, где-то в глубине мне привиделось что-то скользкое, серое, противное… На меня глянула сама пошлость» 31 . Далее, в очень значительном по объему письме, занимающем половину газетной полосы, автор в граните отливает картину современной ему советской жизни, описывая свое путешествие из Магадана в Москву. Завершается послание весьма показательно: Курицын желает собрать несколько десятков таких злопыхателей и отправить не в тюрьму и не в лагерь, времена уже не те, – пишет он, – а в путешествие от Москвы до Находки, чтоб они пересчитали все достижения СССР и подвели сальдо, а потом объявили его на Красной площади – и это был бы уже не анекдот, а «русское, советское чудо!».
30
Архипова А.С. Анекдот и его прототип… С. 16.
31
За это надо драться! // Известия. 29 февраля 1964 года.
Близка по духу курицынской статья «Шепотом из-за угла» 32 , опубликованная в газете «Комсомольская правда» спустя почти два десятка лет и посвященная анекдотам о «любимом нами с детства герое гражданской войны». Появилась статья как ответ на письмо некого А. Иванова из Николаева, желающего обсудить с читателями газеты кощунственное остроумие застольных анекдотов, однако получившийся текст больше похож на приговор «гражданской инфантильности, идейной незрелости и политической наивности» рассказчиков анекдотов. В ней высказываются предположения о наличии у большинства анекдотов вполне конкретных авторов, руководствующихся стремлением «если не погубить, то хотя бы унизить, размыть и опоганить» лучшие чувства советских людей и лишить советскую молодежь героических идеалов.
32
Неруш В., Павлов М. Шепотом из-за угла // Комсомольская правда. 1982. 15 октября. С. 4.
В таком виде – как явление весьма распространенное, безусловно глубоко безнравственное с точки зрения главенствующей идеологии, но уже не расстрельное, анекдот доживает до перестройки, когда судьба его сильно меняется. За два года до развала СССР появляется первая публикация анекдотов в советской прессе – статья В. Бахтина в «Литературной газете» 33 , вызвавшая очень широкий резонанс, неоднократно перепечатанная и рецензировавшаяся в периодике 1989 – 1990 годов 34 . Начинают издаваться сборники анекдотов, целиком посвященные политической устной традиции или просто содержащие в себе политические анекдоты. Востребованность подобного рода изданий привела к своеобразному буму анекдотопечатания, что не преминуло сказаться на качестве подборок анекдотов – в обилии стали публиковаться очень сомнительные тексты, вероятно никогда не имевшие хождения в СССР, которые, благодаря особенностям данного сегмента книжного рынка, стали перебираться из сборника в сборник, увеличивая разрыв между между реальной традицией советского анекдота и ее книжной версией, на материалах которой исследователи делают и будут делать выводы не только о советском анекдоте, но и обо всем советском обществе в целом.
33
Бахтин В. Вчера мне рассказывали анекдот // Литературная газета. 1989. 17 мая. С. 16.
34
Волин В. 222 отклика на одну публикацию: Анекдоты «Клуба ДС» – с бородой и без // Литературная газета. 1989. 16 авг.; Андраша М. От страха к смеху // Крокодил. 1991. № 15.
Общественные настроения присущи даже обществам, в которых человек лишен возможности открыто выражать свое мнение, только находят они выражение в альтернативных формах массовой коммуникации. Для советского общества одним из каналов неформальной коммуникации на политические темы становится анекдот, превратившийся на долгие годы в едва ли не самый востребованный в СССР фольклорный жанр. Значимость этого явления сложно оспаривать – советский анекдот представляет собой огромный массив информации, относящейся к фактически не контролируемой государством сфере межличностного общения, и, в силу фольклорной природы, энциклопедию политических стереотипов мышления, присущих рядовому советскому человеку. Практически любое имевшее резонанс событие становилось поводом для возникновения нового анекдотического сюжета, в считанные дни облетавшего страну. Текст имеет шанс попасть в фольклор и начать существовать, передаваясь из уст в уста, только если он одинаково понятен и рассказчику, и слушателю, что делает советский анекдот индикатором понимания рассказчиком обстановки в государстве. Понимание этого факта с первых лет существования советского строя привлекало к анекдоту внимание – сначала критически настроенных по отношению к новому строю публицистов Русского зарубежья, позже – западных и отечественных исследователей. Однако, несмотря на, казалось бы, пристальное внимание к этой теме, абсолютное большинство обращений к материалу представляет собой окказиональный пересказ конкретных сюжетов или воспроизведение исчислимого ряда довольно общих мыслей.
Отечественная историография анекдота в силу определенных причин не очень велика. Перу отечественных исследователей принадлежит ряд классических работ 35 , посвященных смеху в народной культуре, однако проблема соотношения политической действительности и смеховой культуры на протяжении многих десятилетий оставалась вне поля зрения советских ученых 36 . Обращения советской литературы к анекдотам тоже весьма немногочисленны – после уже упоминавшейся статьи 1927 года в журнале «Новый Леф» анекдот надолго уходит в глухое подполье. Словосочетание «политический анекдот» исчезает даже из статьи «анекдот» во втором издании Большой Советской энциклопедии 37 . Все академические статьи признают лишь исторические и литературные анекдоты, изучение которых в отечественной историографии со второй половины ХХ века носит систематический характер. Особенно повезло в этом плане анекдотам о Петре Великом, отразившим «с большей или меньшей степенью достоверности не только фактическую канву жизни Петра I, но и те представления, слухи, домыслы, одобрительные или осудительные суждения, которые циркулировали в стране и при его жизни, и уже после его смерти» 38 и ставшим для исследователей своеобразным зеркалом, «отражавшим общественное мнение XVIII века». Теории литературного и исторического анекдота в целом 39 , а также их фольклорному модусу 40 , проблеме соотношения анекдота устного и литературного 41 , художественной специфике анекдота 42 в советской и российской историографии посвящены десятки научных исследований. При этом ценные теоретические и методологические наработки на материалах литературного и исторического анекдота не вполне применимы к советскому анекдоту. Советский анекдот представляет собой часть устной демократической традиции. Анекдот в XIX веке, несмотря на то, что большинство исследователей признают наличие в нем черт, присущих фольклору, все же является малым жанром мемуарной повествовательной прозы 43 . Преемственность между советским анекдотом и анекдотом XIX века очень невелика и мы не можем говорить о историографической преемственности изучения этих жанров.
35
Пропп В.Я. Ритуальный смех в фольклоре (По поводу сказки о Несмеяне) // Ученые записки ЛГУ. № 46. Серия филол. наук, вып. 3. Л., 1939; он же. Проблемы комизма и смеха. М., 2002; Бахтин М. Творчество Франсуа Рабле и народная культура средневековья и Ренессанса. М., 1965; он же. Рабле и Гоголь: Искусство слова и народная смеховая литература // Бахтин М. Искусство литературы и эстетики. М., 1975; Лихачев Д.С., Панченко А.М. «Смеховой мир» древней Руси. Л., 1976.
36
Обращения к этой проблеме современных российских исследователей затрагивают советский материал в очень незначительной мере. См., к примеру: Разуваев В.В. Политический смех в современной России. М., 2002; он же. Народный смех в советской политической культуре 60 – 80-х годов // Независимая газета. 2000. 7 окт.
37
БСЭ. М., 1950. Т. 2. С. 439.
38
Анисимов Е.В. Анекдоты // Петр Великий: Воспоминания. Дневниковые записи. Анекдоты. СПб., 1993. С. 330 – 331. См. также: Эйдельман Н.Я. Грань веков: Политическая борьба в России (конец XVIII – начало XIX столетия). М., 1982; Павленко Н.И. «Достопамятные повествования» Нартова о Петре Великом // Россию поднял на дыбы… М., 1987. Т. 2.
39
Мелетинский Е.М. Сказка-анекдот в системе фольклорных жанров // Жанры словесного текста: Анекдот / Учебный материал по теории литературы. Таллин, 1989. С. 59 – 77; Дробова Н.П. Биографические предания о русских писателях XVIII в. как историко-литературное явление // XVIII век. Проблемы историзма в русской литературе. Л., 1981. Сб. 13.
40
Былов В.М. «Деяния Петра Великого» И.И. Голикова как материал для изучения фольклора XVIII века // Русский фольклор. М.; Л., 1959. Т. 4. С. 120 – 133.; Плюханова М.Б. История юности Петра I у П.Н. Крекшина // Труды по русской и славянской филологии (Литературоведение). Тарту, 1981. Вып. ХХХII. С. 17 – 39; Райкова И.Н. Петр Первый в русских народных преданиях, легендах, сказках и анекдотах. М., 1993.
41
Нойманн З. Анекдот // Народные знания. Фольклор. Народные искусства. М., 1991. Вып. 4.
42
Петровский М.А. Морфология новеллы // Ars poetica. М., 1927. Вып. 1.
43
Никанорова Е.К. Исторический анекдот в русской литературе XVIII века. Анекдоты о Петре Великом. Новосибирск, 2001. С. 3.
Первая отечественная статья, посвященная анекдоту как жанру фольклора 44 , была опубликована лишь в 1989 году 45 . С тех пор в отечественной историографии вопроса появилось несколько десятков работ, авторы которых в большинстве своем рассматривают советский анекдот в рамках фольклористики и лингвистики, уделяя внимание проблемам формирования текста анекдота из прототипических форм 46 , жанровой трансформации анекдотических
текстов 47 , языковым особенностям персонажей и клишированным формулам в анекдотах 48 . Следует отметить и ряд работ, посвященных такой стороне жанра, как рассказывание анекдота 49 и социологический подход к анекдоту 50 , рассматривающий социальные функции юмора как такового и политического анекдота в частности. Особняком стоит психологический подход к изучению анекдота как продукта, отражающего скрытые основы человеческого деятельности 51 . В ряде публикаций анекдот рассматривался как источник, отражающий ментальность тех или иных групп, и носитель культурологических стереотипов 52 .44
Белоусов А.Ф. Дополнения к «Материалам по современному ленинградскому фольклору» // Учебный материал по теории литературы. Жанры словесного текста. Анекдот. Таллин, 1989. С. 152 – 159.
45
Существует, однако, более ранняя работа (обнаруженная А.С. Архиповой – см: Архипова А.С. Анекдот и его прототип: генезис текста и формирование жанра: Дис. канд. фил. наук. М., 2003), возможно, имеющая отношение к анекдоту: Яхин А.Г., Бекиросв М.Х. Опыт структурно-типологического исследования жанров (анекдоты, байки). Казань, 1979. Ознакомление с ней затрудняется тем, что она написана на татарском языке.
46
Архипова А.С. Анекдот и его прототип… С. 16.
47
Каспэ И.М. Кривое антизеркало. «Советский» и «постсоветский» анекдот: проблемы жанровой трансформации // НЛО. 2000. № 43. С. 327 – 334.
48
Шмелева Е.Я., Шмелев А.Д. Русский анекдот: Текст и речевой жанр. М., 2002; они же. Клишированные формулы в современном русском анекдоте –Шмелева Е.Я. Анекдоты об армянском радио: структура и языковые особенности – http://ivgi.rsuh.ru/folklore/shmeleva1.htm; Переходнюк О.В. Язык современного русского анекдота // Русская речь. 1997. № 5. С. 124 – 127.
49
Смолицкая О.В. Перформанс как жанрообразующий элемент советского анекдота –Руднев В. Прагматика анекдота // Даугава, Рига, 1990. № 6. С. 99 – 103; Пушкарева О. Пародирование как способ сюжетно-композиционной организации анекдота // Филологические науки. 1996. № 2. С. 35 – 41.
50
Дмитриев А.В. Социология юмора: Очерки. М., 1996; Дмитриев А.В. Социология политического юмора. М., 1998. Бутенко И.А. Из истории «черного юмора» // Социологические исследования. 1994. № 11. С. 43 – 52; она же. Юмор как предмет социологии // Социологические исследования. 1997. № 5. С. 135 – 141; Мошкин В., Руденко Д. Детский политический анекдот // Социологические исследования. М., 1996. С. 23 – 35; Манкевич И.А. Анекдот как феномен социальных коммуникаций // Вестник Омского Университета. 2005. № 2. С. 94 – 97.
51
Дружинин В.Н. Анекдот как зеркало русской семьи // Психология семьи. М., 1996. С. 119 – 130; Копылкова Е.А. Анекдот как средство переживания национальной идентичности: на материале еврейских анекдотов: Дисс. … канд. психол. наук. М., 2006; она же. Социально-психологический анализ особенностей еврейской национальной идентичности на материале еврейских анекдотов // Материалы Одиннадцатой ежегодной междунар. междисциплинарной конференции по иудаике Сэфер. Ч. 2. Академическая серия. Вып. 16. М., 2004. С. 494 – 503; она же. Еврейские родители сквозь призму анекдота // Корни. № 21. М. – Киев, 2004. С. 63 – 81; она же. Еврейский анекдот как материал для анализа семейных отношений // Тирош – труды по иудаике. Вып. 7. М., 2005. С. 144 – 152.
52
Анашкин Г. Анекдот как концентрированное выражение ментальности // А.С. Пушкин и российское историко-культурное сознание. Провинциальная ментальность России в прошлом, настоящем и будущем: Третья междунар. конференция по истории психологии рос. сознания. Самара, 1999. Т. 5. Вып. 1. С. 21 – 22; Брикер Б., Вишевский А. Юмор в популярной культуре советского интеллигента 60-х – 70-х годов // Wiener Slawistischer Almanach. Wien, 1989. V. 24. P. 147 – 170; Воробьева М.В. Анекдот как феномен повседневной культуры советского общества (на материале анекдотов 1960 – 1980-х годов): Дисс. канд. культурол. наук. Екатеринбург, 2008; Монахова М. Отражение памяти в культурологических стереотипах (на материале анекдотов) // Вопросы гуманитарных наук. М., 2007. № 6. С. 341 – 351.
В 2002 году была опубликована работа И.Б. Орлова и А.Я. Лившина, в которой исследователи относят анекдот и частушку к группе нетрадиционных источников – необходимых для того, чтобы получить «адекватную информацию о настроениях и жизненных ориентациях населения, обозначить систему приоритетов в этих настроениях 53 », исходя при этом из понимания того, что «при отсутствии естественных форм проявления (через реакцию властей, например), общественное мнение проявляется через действие таких публичных механизмов, как фольклор» 54 . Несмотря на это советский анекдот в исторических исследованиях последних лет используется недостаточно, преимущественно привлекаясь в качестве иллюстративного материала. К примеру, в работе О. Великановой «Образ Ленина в массовом восприятии советских людей по архивным материалам», строящейся во многом на анализе зафиксированных осведомителями НКВД – ОГПУ высказываний простых людей, мы можем найти тексты анекдотов из информационно-аналитических сводок, которые автор приводит как один из способов реализации потенциала ненависти по отношению к Ленину 55 .
53
Лившин А.Я., Орлов И.Б. Власть и общество: Диалог в письмах. М., 2002. С. 7.
54
Там же. С. 9.
55
Velikanova O. The public perception of the cult of Lenin based on archival materials // Slavic Studies. Vol. 6. P. 80.
Для отечественной исторической науки изучение советского анекдота находится в непосредственной связи с публикациями источников, содержащих тексты анекдотов. Можно выделить ряд статей, рассматривающих советский анекдот как памятник исторический – в первую очередь это публикации, посвященные конкретным коллекциям. Среди них обращают на себя внимание статьи А. Марчукова 56 и В. Любченко 57 . Отдельного рассмотрения заслуживает одна из наиболее используемых и цитируемых статей по истории анекдота в ранний период существования СССР – публикация Р.М. Янгировым текстов анекдотов 1920-х годов, в «Новом литературном обозрении» в 1998 году 58 . Во вступительной статье автору удалось выявить чрезвычайно интересные материалы, проливающие свет на бытование анекдотов в советском обществе. Автор первым привлек внимание фольклористов и историков к записям анекдотов, сделанным американским журналистом Евгением Лайонзом. Но его подход к публикации собственно фольклора не выдерживает никакой критики – в его статье содержатся сильные искажения текста источника. Тексты, взятые Янгировым из разных источников, опубликованы вперемешку, без ссылок. Происхождение текста с трудом устанавливается даже при хорошем знании исходных материалов – некорректная литературная обработка ставит под вопрос научную ценность подобных публикаций. Кроме того в данной статье содержится ряд ошибок в переводе, приводящих к неверному пониманию текста.
56
Марчуков А. Маленький мир с маленькими людьми: Советский политический анекдот в дневниках украинского литератора // Родина. М., 2002. № 2. С. 81 – 85.
57
Любченко В. Евреи в городском политическом фольклоре Украины 1920-х годов: анализ дневниковых записей академика С.А. Ефремова // Тирош – труды по иудаике. М., 2003. Вып. 6. С. 175 – 188.
58
Янгиров Р.М. Анекдоты «с бородой»: Материалы к истории неподцензурного советского фольклора 1918 – 1934 // НЛО. М., 1998. № 31. С. 155 – 174.
Попытки рассмотреть анекдот как источник по истории представлений массового сознания предпринимались только на дореволюционных материалах. Так, историк из Нижнего Новгорода А.А. Демичев посвятил целый ряд статей 59 рассмотрению дореволюционных анекдотов о судебной системе; он изучал анекдот как источник, отражающий отношение «городской образованной публики» 60 к мировому суду.
Западная историография изучения различных юмористических форм, подробный обзор которой опубликован в 2001 году А.С. Архиповой 61 , по понятным причинам богаче отечественной. Феномен советского анекдота привлек внимание западных публицистов уже в первой половине 1930-х годов. Первым англоязычным обращением к теме советского неподцензурного юмора стала найденная А.С. Архиповой в журнале «Current History» за 1930 год статья Лео Гласмана «Большевики как юмористы» 62 , в которой приводятся образцы народного творчества и высказываются предположения об авторстве анекдотов. Однако более заметной стала публикация Евгения Лайонза, корреспондента UPI, прожившего в Москве 6 лет и собравшего, благодаря блестящему знанию русского языка, коллекцию анекдотов. В изданной после отъезда из СССР книге «Московская карусель» автор посвятил советскому неподцензурному фольклору отдельную главу, в которой мы можем найти не только тексты анекдотов, но и мысль о том, что анекдот является одной из форм коммуникации в советском обществе 63 . Лишь как публикация материалов заслуживает внимания собрание 64 американского журналиста Вильяма Генри Чемберлена, который находился в Советской России в качестве корреспондента газеты «Christian Science Monitor» с 1922 по март 1934 года и в это время вел дневник. Круг его общения в основном состоял из просоветски настроенной интеллигенции и партийных деятелей – и Чемберлен фиксировал ходящие именно в этих кругах тексты. Перечисленные статьи ценны как источник, содержащий записи ранних советских анекдотов, аналитическая же часть, как у большинства ориентированных на массового читателя публикаций, довольно слаба. Все три автора рассматривают анекдот как жанр антисоветский, демонстрирующий нелюбовь народа к советской системе.
59
Неполную библиографию публикаций А.А. Демичева, посвященных дореволюционному юридическому анекдоту как историческому источнику (10 статей) см. в его монографии: Демичев А.А. Образ суда в дореволюционном российском анекдоте. Н. Новгород, 2007. С. 62 – 64.
60
Демичев А.А. Дореволюционный юридический анекдот как источник изучения мирового суда // Вестник Нижегор. гос. ун-та им. Н.И. Лобачевского. Н. Новгород, 2007. № 6. С. 176.
61
Архипова А.С. Анекдот в зарубежных исследованиях XX века // Живая старина. М., 2001. № 1. С. 30 – 32. См. также: Еленевская М. Юмор и насилие: смеховая культура иммигрантов из стран бывшего СССР в Израиле // Израиль глазами «русских»: культура и идентичность (Сб. памяти Баруха Киммерлинга) / Отв. ред. Е. Носенко. М., 2008. С. 60 – 64.
62
Выражаем признательность А.С. Архиповой за ссылку на данную публикацию: Glassman L.M. The Bolsheviki as humorists // Current History. 1930, July. P. 721 – 724.
63
Lyons E. Red Laughter // Lyons E. Moscow Caroussel. N.Y., 1935. P. 323 – 340 или Lyons E. Red Laughter // Lyons E. Modern Moscow. L., 1935. P. 260 – 274; Lyons E. Stifled laughter // Harper's Monthly Magazine. 1934. № 170; Lyons E. Our Secret Allies: The Peoples of Russia. New York: Duell, Sloan and Pearce, 1954.
64
Chamberlin W.H. Russia's Iron Age. Boston, 1934; Chamberlin W.H. The «Anecdote»: Unrationed Soviet Humor // Russian Review. 1957. Vol. 16.