Советский квадрат: Сталин – Хрущев – Берия – Горбачев

НКВД было государством в государстве, с полномочиями совершать любые аресты без согласования с кем-либо, за исключением, разумеется, Сталина. Возникла чудовищная ситуация, при которой личные и бытовые конфликты решались ликвидацией оппонентов. Борьба за власть, за личное благополучие, за обладание любимой женщиной свелась к тому, кто первый разоблачит «врага народа».

Берия предпринял попытку ограничить бесконтрольную власть НКВД. По его инициативе ЦК ВКП(б) принял решение, обязывающее органы НКВД согласовывать репрессии против членов партии с партийными комитетами.

Несколько секретарей обкомов, усердствовавших в проведении репрессий, были сняты со своих постов с непривычной для многих формулировкой – «за избиение честных работников». Так заканчивался 1938 год. 1939 начался с приказов наркома об аресте и предании суду работников НКВД, занимавшихся фальсификацией следственных документов, подлогами и арестами невиновных.

По представлению Берии были репрессированы сто один высший чин НКВД – не только заместители Ежова, но и почти все начальники отделов центрального аппарата НКВД, наркомы внутренних дел союзных и автономных республик, начальники многих краевых, областных и городских управлений. Многие работники НКВД, причастные к необоснованным арестам и к применению незаконных и извращённых методов следствия, были преданы суду. Число арестов резко уменьшилось. Эти действия были восприняты как прекращение массового террора.

Прекращение «большого террора» Сталин вынужден был вмешаться и, чтобы не возникли сомнения в правильности прежнего курса, 10 января направил секретную телеграмму секретарям обкомов, крайкомов, ЦК национальных компартий, наркомам внутренних дел и начальникам Управлений НКВД, в которой разъяснил линию партии.

«ЦК ВКП(б) разъясняет, что применение физического воздействия в практике НКВД было допущено с 1937 г. с разрешения ЦК ВКП(б)…

…ЦК ВКП(б) считает, что метод физического воздействия должен обязательно применяться и впредь, в виде исключения, в отношении явных и не разоружающихся врагов народа, как совершенно правильный и целесообразный метод» [180] .

180

Известия ЦК КПСС, 1989, № 3.

Появление телеграммы в январе 1939 года не случайно. Сталин настаивал на необходимости физического воздействия на арестованных. Прежнему руководству разъяснения не требовались, и Сталин подправил нового наркома, который не усвоил «большевистские методы следствия». Однако когда 5 марта 1953 года Берия вновь возглавил Министерство внутренних дел, его первый приказ был о запрете избиения и пыток подследственных на Лубянке и в Лефортове.

9 ноября, через год пребывания в должности наркома, когда принято отчитываться и рапортовать об успешно проделанной работе, Берия издаёт приказ «О недостатках в следственной работе органов НКВД». Он предписывает освободить из-под стражи незаконно арестованных и установить строгий контроль над соблюдением всех уголовно-процессуальных норм.

С приходом Берии появился намёк на восстановление разрушенной судебной системы: было выдано предписание производить аресты только по постановлению суда или с санкции прокурора. Этим же приказом ликвидировались судебные «тройки» и повышалась требовательность к лицам, нарушающим законность.

Пресловутые «тройки» – изобретение большевиков, подменившее суд и позволявшее выносить приговор даже без формального привлечения судьи, прокурора и защитника, были утверждены секретной директивой ЦК от 27 ноября 1936 года. Обычно в них входили первый секретарь обкома партии (Лазарь Моисеевич и Никита Сергеевич, ау-у!), начальник НКВД и прокурор. Естественно, при выстроенной Сталиным вертикали власти ничто в Советском Союзе не совершалось без его личного указания. Характерна сопроводительная записка, направленная Ежовым в 1937 году [181] .

181

Комсомольская правда. 1988, 2 апр.

«Тов. Сталину. Посылаю на утверждение четыре списка лиц, подлежащих суду Военной коллегии: 1. Список № 1 (общий); 2. Список № 2 (быв. военные работники); 3. Список № 3 (быв. работники НКВД); 4. Список № 4 (жены врагов народа). Прошу санкции осудить всех по первой категории (Ежов)».

«Первая категория» означала расстрел. Сталин рассматривал списки вместе с Молотовым. На каждом из них резолюция: «За – Сталин, За – В. Молотов» [182] .

182

Там же.

Ежов был ревностным исполнителем, решающее слово оставалось за Сталиным и Молотовым.

Поэтому, несмотря на то что при Берии масштабы репрессий значительно снизились, беззаконие продолжалось. 2 февраля 1940 года были расстреляны Мейерхольд и Кольцов. За неделю до этого – Бабель…

Вина нового наркома внутренних дел, безусловно, огромна. Шестая или седьмая позиция в списке особо опасных преступников ему обеспечена.

Зловещий рейтинг убийц по состоянию на 5 марта 1953 года выглядит так:

1. Сталин.

2. Молотов.

3-5. Ежов, Каганович, Хрущёв (позиции расставлены по алфавиту, хотя, возможно, надо читать фамилии в обратной последовательности).

6-7. Берия, Ворошилов.

Отечественная война стоит особой строкой. Зачастую внесудебные расстрелы совершались и оправдывались военным временем и введением осадного положения.

16 октября 1941 года, в день всеобщей паники, охватившей Москву, по личному распоряжению Берии, в Бутырке были расстреляны 138 заключенных. В этот же день, по его же приказу, в столице милиция безжалостно расстреливала тех, кто грабил магазины и распускал панику о неминуемой сдаче Москвы. Жёсткими действиями нарком остановил панику.

Не берусь однозначно судить о правомерности действий Берии 16 октября 1941 года. Приведу пример из жизни маршала Жукова. А дальше пусть читатель определит, схожи они или нет.

История, рассказанная автору очевидцем, ветераном Великой Отечественной войны:

«Существовал приказ Жукова о том, что при переправах через водные преграды все подразделения обязаны в первую очередь пропускать реактивную артиллерию, „Катюши". Мы стоим, ожидая нашей очереди начать переправу, впереди нас идёт танковый корпус. Подлетает машина, выскакивает Жуков и, размахивая пистолетом, с матом кидается на нашего командира: „Почему стоите?! Почему не выполняете приказ Ставки?!" – Тот оправдывается: „Танкисты не пропускают". Жуков вызывает командира корпуса – полковника, грудь в орденах – и лично его расстреливает».

Безусловно, за невыполнение приказа полковника следовало наказать: арестовать, отдать под суд военного трибунала или разжаловать в рядовые. Расстрел – крайняя мера. Предположим, на фронте такие действия были оправданы. А если нет, то чем самосуд, устроенный в период наступления маршалом Жуковым, отличается от приказа, отданного Берией 16 октября 1941 года? Москва находилась на осадном положении, была прифронтовым городом, на волоске от сдачи. А между наступлением и отступлением – «две большие разницы». На волоске от гибели у обороняющихся нервы сдают чаще.

След из Катыни ведёт к пакту Молотова-Риббентропа

Обвинение Берии в инициировании расстрела польских военнопленных в Катынском лесу в марте 1940 года официально никогда и никем не было ему предъявлено. Существование письма наркома внутренних дел, в котором Берия запрашивал разрешение Сталина расстрелять военнопленных, категорически опровергалось. Причастность НКВД к расстрелу поляков объявили ложью. Официальная версия советского правительства, на которой, несмотря на неопровержимые факты и доказательства, «стояли насмерть»: расстрел польских военнопленных – дело рук немцев. Ведь признание своей ответственности влекло бы признание секретного приложения к пакту Молотова-Риббентропа, по которому прибалтийские государства, Литва, Латвия и Эстония, отошли к СССР и в котором писалось, что «обе стороны не допустят на своих территориях никакой польской агитации». Берия лишь выполнял одно из условий договора.