Советский квадрат: Сталин – Хрущев – Берия – Горбачев

Поэтому предложенную им версию, что Лаврентий Берия был убит не 23 декабря, а в день ареста или через несколько дней после ареста, незамедлительно отметать нельзя [219] .

«…Заседание в Кремле почему-то отложили, и отец уехал домой. Обычно он обедал дома. Примерно в полдень в кабинете Бориса Львовича Ванникова, генерал-полковника, впоследствии трижды Героя Социалистического Труда, а тогда ближайшего помощника моего отца по атомным делам, раздался звонок. Я находился в кабинете Бориса Львовича – мы готовили доклад правительству о готовности к испытаниям.

219

Там же.

…Звонил лётчик-испытатель Ахмет-Хан Султан, дважды Герой Советского Союза…

– Серго, – кричит, – у вас дома была перестрелка. Ты все понял? Тебе надо бежать, Серго! Мы поможем…

…Что налицо – заговор против отца, я понял сразу. Что ещё могла означать перестрелка в нашем доме? Об остальном можно было только догадываться. Но что значит, бежать в такой ситуации? Если отец арестован, побег – лишнее доказательство его вины. И почему и от кого я должен бежать, не зная ни за собой, ни за отцом какой-либо вины? Словом, я ответил отказом и тут же рассказал обо всем Ванникову.

…Из Кремля вместе с ним поехали к нам домой, на Малоникитскую…Когда мы подъехали, со стороны улицы ничего необычного не заметили, а вот во внутреннем дворе находились два бронетранспортёра.

…Внутренняя охрана нас не пропустила. Ванников потребовал объяснений, пытался проверить документы у военных, но я уже понял все. Отца дома не было. Арестован? Убит? Когда возвращался к машине, услышал от одного из охранников: „Серго, я видел, как на носилках вынесли кого-то, накрытого брезентом…"

…В Кремль возвращались молча… В кабинете Ванникова нас ждал Курчатов. Оба начали звонить Хрущёву. Догадывались, видимо, кто за всем этим может стоять. При том разговоре присутствовало человек шесть… Ванников сказал, что у него в кабинете находится сын Лаврентия Павловича, и они с Курчатовым очень надеются, что ничего дурного с ним не случится. Хрущёв тут же их успокоил. Пусть, мол, Серго едет к родным на дачу и не волнуется.

…Прощался я с этими людьми в твёрдой уверенности, что мы больше никогда не встретимся. Мы обнялись с Ванниковым, и я ушёл… У выхода меня уже ждал вооружённый конвой».

Опускаем лживые обещания Хрущёва, данные Ванникову и Курчатову. Сталин проделывал то же самое. Коммунист – не дворянин и не должен придерживаться буржуазных предрассудков, одним из которых является «слово чести». Несмотря на Хрущёвские гарантии в тот же день Серго Берия был арестован, совместно с «особо опасными преступниками», женой и двумя малыми детьми – старшая родилась в 1947, младшая в 1950 году. Арест был произведён по обычному сценарию: несмотря на протесты родителей детей отобрали и усадили в отдельную машину. Арестованных привезли на одну из государственных дач, на которой иногда бывал Сталин, и оставили под охраной – что с ними надо было делать дальше, никто не знал. Через полтора месяца пребывания на закрытой даче, под арестом, но в окружении семьи, Серго перевели в одиночную камеру в Лефортово.

Итак, из мемуаров Серго Берии достоверным можно считать то, в день ареста его отца в их квартире была перестрелка, и один из охранников передал ему, что он видел, как на носилках вынесли кого-то, накрытого брезентом. Утверждать, что убитый был Лаврентием Берия, нельзя. Скорее всего, один из охранников попытался оказать сопротивление и был убит.

Однако есть другие свидетельства, косвенно подтверждающие его предположение. Осенью 1992 года начальник Центрального архива Министерства безопасности России полковник Александр Зюбченко в доверительной беседе сообщил Серго Берии:

«Очень хочу когда-нибудь почитать дело Лаврентия Берия. Проблема в том, что у нас этих томов никогда не было. Я даже не знаю, сколько их вообще. Вся группа дел, связанных с Берия, хранится не у нас. Могу предположить, что их держат под сукном ещё и потому, что не все там однозначно с точки зрения правовой оценки этих лиц».

Судебные заседания по «делу Берии», проходившие в Москве 18–23 декабря 1953 года, были закрытыми. Помимо членов суда никто обвиняемых не видел. Но видели ли члены суда главного обвиняемого, Лаврентия Берию?

Состав Специального Судебного Присутствия. Председатель – маршал Конев. Члены суда: Шверник, председатель ВЦСПС, Зейдин, первый заместитель председателя Верховного суда СССР, Михайлов, секретарь московского обкома КПСС, Кучава, председатель Совета профсоюзов Грузинской ССР, Громов, председатель Московского городского суда, Лунев, первый заместитель министра внутренних дел СССР и генерал армии Москаленко.

Председателем суда Хрущёв назначил маршала Конева, которого он же в своих воспоминаниях, касаясь «дела врачей», охарактеризовал как отъявленного негодяя.

«Когда же мы сходились не за столом Президиума и обменивались между собой мнениями, то больше всего возмущались письмом, полученным от Конева, потому что если люди, обвиняемые в смерти Жданова, оказались за решеткой, то письмо, которое прислал Конев, клеймило не только тех, которые уже были „выявлены", но толкало Сталина на расширение круга подозреваемых и вообще на недоверие к врачам» [220] (Выделено мной. – Р. Г.).

220

Хрущёв Н. С. Время. Люди. Власть. Том 2. М.: Московские новости, 1999.

«Возмущаться» – возмущались, а когда через полгода на должность председателя суда искали второго Вышинского (Андрей Януарьевич в это время представлял в ООН Советский Союз), остановили свой выбор на Коневе. Наследники Сталина знали: жестокий и беспринципный Конев не подведёт. На это решение их подтолкнуло его письмо, посланное Сталину в связи с «делом врачей». Они надеялись, что изобретательный маршал придумает для Берии убедительное обвинение.

Из восьми судей к юриспруденции какое-то отношение имели лишь двое. Серго Берия рассказал о беседах со Шверником (на момент их встречи тот был членом Президиума ЦК и председателем Комитета партийного контроля при ЦК КПСС) и Михайловым.

«В пятьдесят восьмом я встретился со Шверником, членом того самого суда: его дочь занималась радиотехникой, и мы были знакомы. Могу, говорит, одно тебе сказать: живым я твоего отца не видел. Понимай как знаешь, больше ничего не скажу.

Другой член суда, Михайлов, тоже дал мне понять при встрече на подмосковной даче, что в зале суда сидел совершенно другой человек, но говорить на эту тему он не может…» [221]

221

Берия С. Л. Мой отец – Лаврентий Берия. М., 1995.