Советско-польские войны. Военно-политическое противостояние 1918 — 1939 гг.
Шрифт:
Советские войска решительно преследовали противника, но полностью окружить 1-ю польскую армию им не удалось, и прежде всего потому, что при планировании операции командование Западного фронта допустило серьезные просчеты. Группировка советских войск, которая должна была совершить стремительный обход фланга 1-й польской армии (3-й кавкорпус и 4-я армия), была значительно слабее группировки советских войск, наносивших фронтальный удар (15-я армия). Поэтому выдвижение обходящей группы проходило медленнее сковывающей группы, что и позволило противнику избежать окружения, а б июля даже оторваться от замедливших наступление советских частей. Поражение и начавшийся отход 1-й польской армии резко ухудшили положение 4-й польской армии и создали выгодные условия для наступления частей 16-й армии и Мозырской группы советских войск.
16-я армия наступала непосредственно на Минск. Главный удар она наносила силами трех дивизий из имевшихся пяти. Им предстояло форсировать р. Березину юго-восточнее города Борисова на участке от устья реки Равы до устья реки Клевы (ширина фронта 35 км). Наиболее сильной в боевом отношении в составе ударной группировки 16-й армии была 27-я Омская стрелковая дивизия (командир В. К. Путна). Она имела около 8 тыс. штыков и сабель, 260 пулеметов и 34 орудия. Дивизия обладала большим
В 2 часа ночи 7 июля 1920 г. 16-я армия перешла в наступление. Уже к 5 часам утра передовые части ударной группы переправились через Березину. Завязались упорные бои. Противник начал отступать. 9 июля Красная армия освободила город Игумен. Бои приблизились непосредственно к Минску, который противник опоясал полукольцом окопов с проволочными заграждениями. 27-я дивизия должна была обойти город с севера и юга. Наступление на Минск началось на рассвете 11 июля. Противник оказывал ожесточенное сопротивление, которое было сломлено частями 27-й и 17-й стрелковых дивизий. К полудню город был полностью очищен от польских войск. С разгромом основных сил 1-й польской армии и освобождением Минска завершился первый этап наступления советских войск Западного фронта. В этих боях, проходивших с 4 по 11 июля, Красная армия прорвала фронт противника и нанесла ему серьезные потери. На всем фронте польские войска вынуждены были отходить на Запад. С 12 июля начался новый этап в наступлении частей Западного фронта, преследовавших отходившие польские войска. Основные силы, сосредоточенные на правом фланге, должны были наступать, прикрываясь территорией Литвы и Восточной Пруссии и нависая над флангом противника, чтобы не дать ему закрепиться на удобном для обороны рубеже. [118]
118
Директивы командования фронтов. Т. 3. С. 67—68.
Командование польской армии стремилось найти силы и средства, чтобы остановить наступление советских войск. 9 июля Пилсудский приказал поискам удержать фронт по линии Вильно — германские окопы — Лунинец — р. Стырь и р. Збруч. Его план сводился к тому, чтобы закрепиться на севере по линии старых германских окопов и затем нанести контрудар по войскам советского Западного фронта из района Бреста. Отходя на старые германские окопы, противник рассчитывал упорной обороной измотать и обескровить советские войска и вновь перейти в наступление. Этому плану не суждено было осуществиться. Линия германских окопов, вырытых в 2–3 ряда, соединенных между собою ходами сообщения, с большим количеством бетонированных убежищ и гнездами для пулеметов, уже в середине июля была прорвана армиями Западного фронта. 15 июля Пилсудский приказал отвести войска на линию Пинск — Огинский канал — р. Шара — р. Неман до Гродно. С целью задержать советское наступление, чтобы дать возможность войскам 1-й польской армии выйти из-под удара, 4-я польская армия должна была нанести удар на север во фланг наступающим частям Западного фронта, но этот маневр не удался.
14 июля 3-й кавкорпус и 164-я стрелковая бригада после 6-часового боя заняли Вильно. Это событие активизировало литовские войска, выступившие против частей 2-й Литовско-белорусской пехотной дивизии, которая стала отходить к Лиде. Попытка согласования действий советских и литовских войск из-за нежелания литовского руководства вылилась в 4-дневные бесплодные переговоры. В итоге было решено, что Красная армия не будет крупными силами переходить линии Новые Троки — Ораны — Меречь — Августов. [119] 17 июля войска 15-й армии вошли в Лиду, 19 июля 3-й кавкорпус неожиданно для противника ворвался в Гродно, выбив небольшой польский гарнизон, а войска 16-й армии освободили Барановичи. 23 июля Мозырская группа заняла Пинск. Тем временем продвигаясь на Запад, 1-я Конная армия после занятия Ровно оказалась втянута в бои в районе Дубно — Кременец. В боях 18–21 июля советским конникам удалось продвинуться в направлении Львова, что позволило и войскам 14-й армии ускорить наступление. [120]
119
Какурин Н.Е., Медиков В.А. Указ. соч. С. 204.
120
Директивы командования фронтов. Т. 3. С. 216, 218—219, 224—225.
Выбор
В условиях развала польского фронта на Востоке в Варшаве 1 июля был создан Совет обороны государства в составе Пилсудского, маршала сейма, премьер-министра, трех членов правительства, 10 депутатов от различных парламентских партий и 3 представителей военного командования. 5 июля Совет обороны решил обратиться к Антанте с просьбой о содействии в мирных переговорах. В ходе переговоров с представителями Антанты в Спа 9—10 июля было решено, что ее посредничество обусловливается следующими условиями: поляки отойдут на «линию Керзона», откажутся от претензий на литовские земли и согласятся на проведение в Лондоне мирной конференции представителей РСФСР, Польши, Финляндии, Литвы, Латвии и Восточной Галиции. Кроме того, Польша обязывалась принять решение Антанты по вопросам ее границ с Литвой, Чехословакией и Германией и о будущем Восточной Галиции. В случае отказа Москвы от предложений Антанты, она поддержит Польшу военными материалами. Польское руководство было вынуждено согласиться на эти условия, но попыталось отстоять свои интересы в Вильно и Восточной Галиции. В итоге переговоров было решено, что Москве будет предложено остановить войска в 50 км от линии Гродно — Брест-Литовск — Буг, Вильно признавался литовским городом, а в Восточной Галиции линией перемирия должна была стать линия фронта. [121] Польское командование надеялось использовать перемирие как передышку для приведения войск в порядок. [122]
121
ДМИСПО. Т. 3. С. 138—142, 144—150, 151—152.
122
Там же. С. 177—178; Манусевич А.Я. Указ. соч.
С. 35.11 июля 1920 г. советским представителям в Англии была передана нота лорда Керзона с требованием остановить наступление на линии Гродно — Валовка — Немиров — Брест-Литовск — Дорогуск — Устилуг — восточное Грубешова — Крылов — западнее Равы-Русской — восточнее Перемышля до Карпат. Советские войска должны были остановиться в 50 км восточнее этой линии, а в Восточной Галиции на достигнутой к моменту перемирия линии фронта. Окончательно вопросы разграничения территорий в Восточной Европе следовало решить на международной конференции в Лондоне. В случае продолжения наступления советских войск в Польшу, Англия и ее союзники поддержат Польшу «всеми средствами, имеющимися в их распоряжении». Кроме того, предлагалось заключить перемирие с Врангелем, войска которого вели бои в Северной Таврии. На размышления Москве давалось 7 дней и сообщалось, что Польша согласна на эти условия. [123]
123
ДВП. Т. 3. М.. 1959. С. 54—55.
13—16 июля советское руководство обсуждало английскую ноту. Мнения в советском руководстве разделились. Довольно осторожную позицию занял глава НКИД Чичерин, предлагавший принять это предложение, выйти на «линию Керзона», на которой следовало вести переговоры с Польшей, подтянув тылы и дав отдых войскам. В случае необходимости можно было с этой линии начать новое наступление. Глава советской дипломатии предлагал выставить встречные условия — начало мирных советско-польских переговоров, сокращение польской армии и выдача ею полученного от союзников военного снаряжения. То, что «линия Керзона» исключала из состава Польши Восточную Галицию, было воспринято в Москве как признание ее прав на эту территорию. Л. Б. Каменев считал возможным пойти на перемирие, но с гарантиями ослабления Польши. Поскольку Восточная Галиция не признается польской территорией, то ее следует занять войсками, пока идут дипломатические маневры. Л. Д. Троцкий полагал, что можно пойти на перемирие с Польшей, но не с Врангелем, поскольку это внутренний вопрос России. И.Т. Смилга считал необходимым продолжать войну с Польшей до ее советизации или получения достаточных гарантий прочного мира. По мнению Мархлевского, можно было бы предложить Польше в обмен на мир районы Холма и Белостока. [124]
124
Польско-советская война. Ч. 1. С. 130—141.
Более осторожную позицию занимал Сталин, который еще 24 июня заявил харьковской газете «Коммунист», воздав должное успехам Юго-Западного фронта, что «было бы ошибкой думать, что с поляками на нашем фронте уже покончено». Предстоят еще серьезные сражения, «поэтому я считаю неуместным то бахвальство и вредное для дела самодовольство, которое оказалось у некоторых товарищей: одни из них не довольствуются успехами на фронте и кричат о «марше на Варшаву», другие, не довольствуясь обороной нашей Республики от вражеского нападения, горделиво заявляют, что они могут помириться лишь на «красной советской Варшаве»… В самой категорической форме я должен заявить, что без напряжения всех сил в тылу и на фронте мы не сможем выйти победителями. Без этого нам не одолеть врагов с Запада. Это особенно подчеркивается наступлением войск Врангеля, явившимся, как «гром с ясного неба», и принявшим угрожающие размеры». [125]
125
Сталин И.В. Сочинения. Т. 4. М., 1947. С. 329—334.
11 июля уже в «Правде» Сталин вновь, отметив важные успехи Юго-Западного фронта, подчеркнул, что, хотя «наши успехи на антипольских фронтах несомненны…, но было бы недостойным бахвальством думать, что с поляками в основе уже покончено, что нам остается лишь проделать «марш на Варшаву»: Это бахвальство… неуместно не только потому, что у Польши имеются резервы, которые она несомненно бросит на фронт…, но и прежде всего потому, что в тылу наших войск появился новый союзник Польши — Врангель, который грозит взорвать с тыла плоды наших побед над поляками… Смешно поэтому говорить о «марше на Варшаву» и вообще о прочности наших успехов, пока врангелевская опасность не ликвидирована». [126]
126
Там же. С. 336—341.
Оценка ситуации военным командованием, изложенная в записке от 15 июля, была довольно оптимистичной, [127] что наряду с политическими расчетами и общим подъемом, вызванным победами на фронте, привело к отказу от принятия английских условий. Расчеты советского руководства сводились к тому, что, поскольку противник слаб, то сильный удар приведет к его окончательному краху и позволит разрушить всю Версальскую систему, не учитывавшую советских интересов. В итоге 16 июля Пленум ЦК РКП(б) решил отклонить ноту Керзона, но при этом не отказываться от переговоров с Польшей и ускорить наступление, чтобы «помочь пролетариату и трудящимся массам Польши освободиться от их помещиков и капиталистов». [128] 17 июля Москва официально ответила Лондону, что согласна на переговоры с Варшавой, но без посредников. [129] В ответ Англия 20 июля заявила, что в случае советского наступления отменит торговые переговоры с РСФСР. Тем временем II конгресс Коминтерна, проходивший в Москве 19 июля — 7 августа, обратился к трудящимся Западной Европы с призывом поддержать РСФСР в войне с Польшей. [130]
127
Директивы Главного командования. С. 610—612.
128
Польско-советская война. Ч. 1. С. 142—143.
129
ДВП. Т. 3. С. 47—53.
130
ДМИСПО. Т. 3. С. 166—169.