Советы пана Куки

— Ну и что? А нам нужно всего три минуты, чтобы сделать «мерседес». И лично мне кажется, это гораздо хуже, чем просто шутка.

Лотар посмотрел на коричневые от загара Алины ноги и, обращаясь скорее к ним, продолжал:

— Немного разгильдяйства пошло бы немцам только на пользу.

— Позвольте вас перебить, — сказал я. — Лотар, твой новый чайник сейчас взорвется.

Лотар подпрыгнул и выключил чайник. Он двигался со скоростью света. Не только потому, что беспокоился о чайнике, но и потому, что хотел поскорее вернуться к созерцанию. В течение последних минут край Алиного платья поднялся еще выше. Она по-прежнему сидела нога на ногу, будто на стуле под ней были иголки. Такой я ее совсем не знал. Мне стало ясно, что я вообще ее не знал.

Лотар поставил на стол чай. Но Ала на него даже не взглянула. Она снова налила себе рому и осушила стакан. Неплохое начало, учитывая, что еще не перевалило за полдень.

Она поставила стакан на стол и посмотрела на часы.

— Когда же Болек придет, ну в самом деле? — спросила она. — Я начинаю терять терпение.

— Обычно служба заканчивается в одиннадцать. Но он, конечно же, будет исповедоваться.

Ала покачала головой.

— Он вовсе не такой уж примерный католик, как вы, наверное, думаете. Иногда он умеет проявлять фантазию. А на это способен не каждый мужчина.

— Фантазию? Что вы имеете в виду?

— То, что я сказала. Фантазию. Вам что-то приходит в голову, и вы тут же это и делаете. Очень просто.

Лотар закашлялся.

— А вы не могли бы попытаться сформулировать свою мысль поточнее?

— Конечно. Но при одном условии.

— Да?

— Если вы будете настолько любезны и спуститесь вниз, чтобы купить мне сигарет, — она раскрыла сумку, — я только что заметила, они у меня закончились. А без сигарет я на такие темы разговаривать не люблю.

Лотар посмотрел на меня:

— Вальдемар, может, сбегаешь?

— Не пойдет, — сказала Ала, — я хотела бы, чтобы это сделали вы.

— Почему я?

Она вдруг наклонилась к нему и погладила по щеке.

— Потому что это вы, мой викинг, первым захотели узнать, что значит проявлять фантазию.

Лотар не обиделся, что его обозвали шведом. Но все-таки предпринял еще одну робкую попытку.

— Но Вальди — весьма опасный юноша. И я не уверен, что могу спокойно оставить вас с ним наедине.

— Ну вот. Похоже, придется идти самой. Только не знаю, вернусь ли.

Это подействовало мгновенно. Лотар встал и снял пиджак со спинки стула. Потом бросил на меня многозначительный взгляд и погрозил мне пальцем:

— Ты должен позаботиться, чтобы наша гостья не забыла, о чем мы только что говорили. Я сейчас вернусь, — он направился к двери и тихонько закрыл ее за собой.

Ала уставилась на меня и выдохнула:

— Наконец-то. Я думала, он никогда не уйдет.

Она вытащила из сумки сигарету. У нее была еще целая пачка.

— У тебя есть зажигалка?

Я уставился на нее.

— Зачем же вы обманули Лотара?

Вместо ответа она вытащила из сумки ту же зажигалку, что и тогда, в автобусе, и закурила, выпустив дым в мою сторону.

— Я наврала не только ему, но и тебе. На самом деле я пришла, чтобы увидеться с тобой. Как только Болек рассказал мне о новом соседе, я сразу поняла, что это ты.

— Вы хотели меня видеть? Но зачем?

— Тебе нужен прямой ответ или непрямой?

— Лучше непрямой.

Она протянула руку и дотронулась до воротника моей рубашки. Пальцы ее при этом двигались, будто она играла на пианино.

— Я все вспоминаю, что ты мне сказал тогда, в автобусе. Ты хотел назначить свидание. А теперь я сама так все подстроила, что мы остались одни. Хотя, — она посмотрела на часы, — до ближайшего автомата двенадцать минут ходу. Значит, в обе стороны — двадцать четыре минуты. По-моему, успеть можно.

— Но вы же не думаете, — я сделал неопределенное движение рукой, — что сейчас подходящее время, чтобы проявлять фантазию?

— Не скажу больше ни слова. И не хочу тебя ни на что подбивать. Тем более, раз ты, вероятно, еще и девственник.

— С чего это вы взяли, что я девственник?

По твоим ушам. Они у тебя горят, как фонари. Но тут ведь совершенно нечего стыдиться. Так здорово быть девственником. Тайные отлучки в туалет. Сны, в которых у женщин нет лиц, только огромные груди. Я прекрасно понимаю, со всем этим жалко расставаться.

— Интересно, что сказал бы сейчас ваш друг. Этот Кинг-Конг с волосатой грудью.

— Понятия не имею. Я давно его не видела.

— Странно. Мне казалось, речь шла о свадьбе и четверых ребятишках.

Она затушила сигарету и встала.

— Я вижу, ты из болтунов. Ну что ж. Продолжай, пожалуйста, а я пока немного освежусь, — она повернулась ко мне спиной и стала расстегивать платье. Вот что в ее понимании означало освежиться. На платье было как минимум пятьдесят пуговиц, но она довольно легко с ними справилась.

— Я купила это платье в одном из магазинчиков, которые мы тогда проезжали, — сказала она. — Обожаю его, жаль только, что оно легко мнется.

Она аккуратно стянула платье и положила на стул. Потом подошла ко мне и постучала себя кулачком по бедру:

— У меня такие сильные ноги, что я могу ими запросто тебя раздавить. Потрогай.

Она не обманывала. Ноги были твердые, как мрамор. Ала расстегнула бюстгальтер и положила на стол рядом с бутылкой рома. Потом стянула трусики и уселась ко мне на колени.

— Знаешь, я тоже люблю поболтать, — сообщила она. — Когда была маленькая, рот вообще не закрывала. Мама даже хотела показать меня врачу.

Она стала расстегивать мне брюки. В первый раз в жизни мне стало ясно, что на брюках у меня четыре пуговицы. А я-то всегда думал, что три. Рука ее при этом сбилась с пути и задержалась на вполне определенном месте.

— О-ля-ля, — улыбнулась она, — похоже, надвигается гроза.

Она приподнялась и одним движением стянула с меня брюки. Похоже, ей не было равных в том, что касалось освобождения от одежды — как мужчин, так и женщин. Потом крепко обхватила меня за шею, бросила быстрый задумчивый взгляд через мое плечо и начала медленно ритмично двигаться.