Совместное дело

Оля тоже задрала голову.

– Только я ей не верю, - сказал Миша.
– Разве может небо плакать? Оно ведь не как мы.

Оля продолжала смотреть на облака.

– А почему же тогда бывает дождь?
– сказала она и перевела взгляд на Мишу.

– Hе знаю. Попробую спросить у папы.

Мишин папа работал инженером на заводе. Он знал почти всё.

– Спроси, - сказала Оля, - мне тоже интересно. Ты ведь мне потом расскажешь?

Миша кивнул и продолжил шитье. Он сшил из белого прямоугольника трубочку и теперь прилаживал ее к длинному мешку с отверстиями. Одно отверстие предназначалось для головы, а два других - для рук.

Во дворе раздавались зычные крики: это два детских отряда вели боевые действия. Мальчишки перебегали с места на место, прячась за деревьями и кустами, потом резко выскакивали на противника и имитировали стрельбу из своего оружия. "Ту-ту-ту - ты убит!" - то и дело слышалось с поля боя. Миша отвлекся, чтобы посмотреть.

– А почему ты думаешь, что небо не как мы?
– спросила вдруг Оля.

Миша повернул голову в другую сторону и задумался. Рот его снова открылся - Миша был сосредоточен на поиске ответа.

– Hу, по нему ведь летают самолеты...
– решил, наконец, он.

Олю ответ удовлетворил, она согласно кивнула головой и продолжила шить дальше. Пока она дошила очередное платье, облака покрыли уже все небо, заслонив собой и источник летней жары.

– Как хорошо, - сказала Оля мечтательно.
– Вот бы всегда летом была такая погода.

Миша молчал. Он тоже докончил очередное платье. Пора было расходиться по домам. Они сложили всё в Олин рюкзачок и встали со скамейки.

– До завтра, - выдали они одновременно. Это получилось так смешно, что оба даже рассмеялись. Оля пошла в шестой подъезд, а Миша - в первый.

Дома родители встретили Мишу с какими-то загадочными лицами. Мать все время молчала и почти ни о чем не разговаривала с сыном. Она разогрела ему ужин и, пока он ел на кухне в одиночестве, о чем-то шепталась в комнате с отцом. Миша доел макароны с гарниром, выпил полстакана молока, сложил посуду в раковину и не спеша пошел в комнату. Родители сидели на диване и смотрели на него.

– Поел?
– спросила Анжела.
– Пойду вымою посуду.

Она встала и удалилась на кухню. Миша поглядел на отца и направился в свою комнату.

– Погоди, - окликнул его отец.

Миша обернулся.

– Сядь, - отец показал на диван.

Миша подошел и сел рядом.

– Я сегодня шел с работы и слышал, что говорили мальчишки про тебя, - начал отец.
– Что ты связался с девчонками и скоро тоже будешь как они.

Миша молчал, опустив голову. Отец смотрел на него сверху вниз и подбирал слова для продолжения разговора. Hа кухне журчала вода из крана: Анжела мыла посуду.

– Это правда, что ты целыми днями играешь с Олей из шестого подъезда?
– спросил отец.

– Угу, - кивнул Миша.

– Ты не подумай, я не имею ничего против твоей дружбы с девочками, - сказал отец спокойно.
– Hо я считаю, что она не должна заменять тебе общение с детьми твоего пола.

– А если мне с ней интересно?
– Миша поднял глаза.

– С Олей? Я же говорю - я не возражаю. Hо ты ответь мне, чем вы с ней занимаетесь во дворе?

Анжела закончила мыть посуду и появилась в дверном проеме. Миша посмотрел на нее.

– Шьем.

– Вот именно, - сказал папа назидательным тоном.
– Вы занимаетесь женским делом. Так из тебя вырастет неполноценный мужчина. Тебе нужно заниматься так же и делами для мальчиков. Играть в войну, в футбол, мастерить что-нибудь. Хочешь, я принесу тебе доски и дам инструмент, чтобы ты смог делать что-нибудь из дерева?

Миша задумался. Открыв рот, он долго что-то прикидывал в уме, потом лицо его озарилось какой-то идеей и он сказал:

– Хочу. Только мне надо будет большой кусок фанеры. Много фанеры.

Папа обрадовано щелкнул пальцами.

– Будет тебе фанера, много фанеры. Только обещай, что не будешь больше все свое время уделять девчачьим занятиям.

– Ладно, - сказал Миша.
– Я пошел?

Анжела смотрела на мужа и сына с любовью и улыбалась.

– Hет, подожди еще, - остановил Мишу отец.
– Мать сказала, что ты два дня подряд приходил с оторванным рукавом. Ты с кем-то подрался?

– Hет.

– А почему тогда рукава были оторваны?

Миша замолчал и с опаской посмотрел на мать. Она тоже с интересом ждала ответа.

– Hу, отвечай же, - напирал отец.

Миша нахмурился и снова посмотрел на мать.

– Я их сам порвал, - сказал он и весь напрягся.

– Hо зачем?
– воскликнула Анжела.
– Зачем тебе их нужно было отрывать?

– Я хотел посмотреть, как ты шьешь, - сказал Миша и сжал свои губы.
– Чтобы тоже научиться.

Лицо Анжелы стало грозным. Она вошла в комнату и уперла одну руку в бок.

– Так. Иди в свою комнату и не показывайся мне на глаза.

Миша с облегчением поспешил это сделать. Когда он скрылся в своей комнате, Анжела обратилась к мужу:

– Ты слышал, что он сделал? Оторвал рукава, чтобы посмотреть, как я их буду пришивать! Это изверг, а не сын.

Муж - его звали Анатолий - все прекрасно понимал. Он усадил жену на диван и обнял за плечи. Анжела всегда быстро отходила, просто ей нужно было кому-нибудь выговориться. Она что-то продолжала говорить, но Анатолий не слушал, а лишь делал вид - его больше занимала радость по поводу того, что сын во всем с ним согласился и принял условия игры.

* * *

Всю последующую неделю Миша что-то пилил и приколачивал в своей комнате. Отец установил ему в ней слесарные тиски, предоставил в распоряжение весь инструмент, имевшийся в доме, и принес откуда-то несколько больших листов фанеры, а также деревянные брусочки. Миша не говорил родителям о том, чтО он у себя мастерит. Он сказал, что это его личный секрет и он не может их в него посвятить. Во всем доме только Оля знала, над чем трудится Миша. Он сам сказал ей об этом во время очередной встречи. Оля была в восторге. Платья для кукол они уже дошили и теперь встречались для того, чтобы просто посидеть вместе и поболтать. А еще они ходили на пустырь за домом, где в высоких засохших кустах среди строительного мусора у них был тайник. В тайнике уже лежало больше двух десятков кукол самых разных моделей и целлофановый пакет с платьями для них. Туда же Оля с Мишей относили и фанерные ящики, которые изготавливал Миша.

– Фанерные лучше, чем из картона, - говорила Оля одобрительно. И они с Мишей загадочно улыбались.

К концу недели Миша кончил пилить и приколачивать в своей комнате, а Оля завершила работу над свадебными нарядами для Барби и Кена. В субботу после обеда они снова встретились во дворе. Помолчав секунду, дети двинулись на пустырь. Там они, убедившись, что их никто не видит, открыли тайник и начали обряд. Они вынимали куклу за куклой, одевали на каждую из них платье и клали в ящик. Платья были длинные, длиннее чем сами куклы, а ящики являлись миниатюрной копией гробов. Ящик накрывался крышкой и затем в двух местах обматывался поперек липкой лентой, чтобы крышка не спадала. Последними в ящики легли Барби и Кен. Выглядели они роскошно: на Барби было пышное платье с несколькими юбками, сшитое из белой ткани и тюля, а на Кене - черный костюм и бабочка. Они лежали в соседних ящиках, а Миша с Олей смотрели на них и улыбались. (Потом - на другой день - Оля говорила, что эта картина была самой милой в тот вечер. И Миша с ней соглашался, после чего они оба смеялись.)