Совок – 3

Начиная от претензий Гущина по поводу похищенных ради его алиби денег у его родителей. Которые ему до сих пор так и не возвратили. И до упоминания какого-то Сергея Васильевича. Ссылаясь на суровость этого персонажа, Вирясов одергивал возмущенного Дмитрия и обещал, что скоро их отпустят, так как у следствия нет никаких доказательств. И деньги свои он получит. Еще он настойчиво убеждал Гущина, чтобы тот забыл про какой-то гараж.

Меня очень заинтересовали упоминания Дмитрием женского имени Галя. Само по себе уже то, что сисястая, как выразился старший Гущин, Галина наконец-то начала приобретать реальные очертания, было ощутимым прорывом.

Опера довольно потирали ладошки и только что не повизгивали, как охотничьи фокстерьеры. Еще совсем недавно они с откровенным скепсисом выполняли мои команды. И ворчали, что вместо работы, за которую с них спросит Тютюнник, они теряют время на бестолковые хотелки юного следователя.

Теперь же они смотрели на меня с уважением и задавали уточняющие вопросы относительно технических нюансов. Подозреваю, что в скором времени в каждом кабинете ОУР появятся шифоньеры.

Пришлось жестко пресечь попытку оперов прямо сейчас выдернуть из камеры Дмитрия Гущина и начать его колоть. Мне и самому не терпелось, но я понимал, что для пользы дела надо дать ему дозреть.

Вечером, после оперативки, я снова пошел в гости к хлебосольным Каретникову и Лизе. На этот раз молчаливая и улыбчивая красавица угощала меня борщом, и как-то мудрено запеченными в духовке кусками мяса.

– Вот почему, кому-то от жизни достается все, а кому-то все остальное? – с набитым ртом завидовал я Каретникову, поглядывая на его Лизавету.

А та, даром, что глухонемая, но, судя по вспыхнувшим щекам, все поняла. И понятое ей, кажется, нравилось. Это я с удовлетворением осознал, заметив, что на моей тарелке появился еще один кусок мяса.

– Ты, друг Корнеев, на мою хозяйку рот не разевай, я ее никому не отдам! – Виктор Михалыч показал мне кулак и девушка опять заулыбалась.

А я горестно вздохнул и принялся за добавку.

– Мы тебе лучше с Лизаветой девушку хорошую подберем. Подберем? – он приобнял свою подругу.

Лиза сначала изучающе посмотрела на меня, потом с серьезным видом закивала головой. Видимо, вопрос такого рода шутейным она не считала. И я понял, что пора с этой темы съезжать, а то и вправду оженят.

– Такую красавицу, как Лиза уже не найти, а хуже мне не надо! – я изобразил вселенскую, но решительную грусть на сытом лице, а девушка опять зарделась.

Окончательно насытившись, я, приложив руку к сердцу, благодарно поклонился красавице-кормилице, совершенно искренне сожалея, что не живу в соседнем подъезде. Кулинарные способности Лизы были настолько превосходны, что мне бы очень хотелось быть частым гостем этой семьи.

Все это я произнес вслух, глядя в глаза этой золотой девушке. И по тому, как на ее щеках вместе с улыбкой появились задорные ямочки, я увидел, что она снова меня поняла.

– Ладно, пошли в комнату, а то еще немного и впрямь уведешь у меня девку! – Каретникову явно было лестно за свою хозяйку.

В комнате, неторопливо прихлебывая чай, я пересказывал все, что сегодня удалось сделать.

Бывший следак внимательно слушал, иногда задавал уточняющие вопросы. Придумку со шкафами он оценил, как профессионализм высочайшего класса.

– Ну, Сергей, ну сукин сын! Даже я до такого не додумался бы! – смеялся, хлопая себя по ляжкам мой консультант.

Я не стал ему признаваться, что новаторская идея со шкафами из далекого будущего. Просто поберег ясное сознание ветерана. Нечего ему на старости лет в психушке делать, пусть лучше Лизаветой лакомится.

– Надо вытягивать эту Галю и брать их на горячем. С поличным, чтоб не сорвались. Вот только с кем ты это делать будешь? – Виктор Михайлович с сомнением смотрел на меня.

– Я сначала Гущина попытаюсь расколоть, тогда гораздо меньше шансов будет с наводчицей напортачить, – я посмотрел на Каретникова, ожидая его мнения по этому поводу.

– Сергей, ты уж меня извини, но кольщик из тебя пока что никакой. И операм его сейчас отдавать тоже нельзя, – Виктор Михайлович поморщился.

– Ну, это мы посмотрим! – решил не сдаваться я, – Ты, Виктор Михалыч, про того корноухого злодея лучше мне поподробнее расскажи! Помнишь, ты говорил, что он из бывших милицейских? – попросил я и потянулся рукой к блюду за еще одним куском мяса.

Есть-то я уже не хотел, но жлобство одиноко живущего бобыля давило тягостным пониманием, что после того, как я выйду из этой квартиры, такой возможности погурманить у меня уже не будет до следующего визита.

– А ничего больше того, что я тебе уже рассказал, не скажу. Был при Буцком такой шустрый хлопец Толик Воронецкий. Парень очень способный. Из тех самых, которые способны на всё. Он срочную в батальоне милиции отслужил и потом в ОВО Центрального РОВД пришел сержантом.

– А как мент в шайке авторитетного жулика оказался?

– Этот Толик еще до армии при Буцком был, тот его натаскивал. На претензии блатных относительно мента в бригаде, Буцкий отвечал: «Ну и, что, что он мент? Зато у него душа правильного пацана!». Подозреваю, что и в милицию Воронецкий по воле Буцкого пошел. Я знаю, что он и в разбоях тогда активно участвовал. Но никто на него показаний не дал и он тогда сухим вышел.

– Где он сейчас? – у меня аж дыхание замерло.

– Не знаю, его тогда по-тихому из милиции уволили, а еще через полгода он сел за грабеж. Там, на самом деле разбой был, но ствола не нашли, как только не искали. Да и свидетели потом показания поменяли. Ему пять лет строгого дали.

По срокам выходит, что Воронецкий сейчас уже на свободе и его вполне можно примерять на мои серии.

Добрейшая Лиза завернула мне с собой своих кулинарных изысков и я побрел на остановку, мечтая побыстрее добраться до своей кровати и завалиться спать.

Теперь, после разговора с Каретниковым я не просто не сомневался, я был убежден, что за серией квартирных краж и разбоями стоят одни и те же люди. И это было плохо.

Плохо лично для меня. Прокурорский Вдовин, как только я ему изложу нарытую фактуру, незамедлительно объединит эти дела. Забрав в соответствии с действующим законодательством из моего производства дело о кражах. Оно бы и полбеды, в его группе я все равно останусь. Но для меня в этой ситуации лучше быть головой мыши, чем жопой у слона. Ведь о том, что резонансное преступление со стрельбой и трупами резко идет на раскрытие, моментально узнают вышестоящие милицейские и прокурорские товарищи. И они обязательно захотят поучаствовать.

Поэтому группу расширят. От халявщиков с большими звездами на погонах будет не протолкнуться. Все они захотят попасть в справку, за которой обязательно последует приказ о поощрении. Мне не жалко, но после этого в приказе моя фамилия будет в самом низу. Это в самом лучшем случае. А скорее всего, она вообще потеряется.

И в том, и в другом случае лаврового венца, который послужит на ближайшее время страхующей индульгенцией, мне не светит. Все пряники разберут старшие и заслуженные товарищи. Никто даже не вспомнит, что почти всю работу выполнил какой-то следователь Корнеев. Который, к тому же, в милиции без году неделя. А на их упитанных фигурах медалей за песок, то бишь за безупречную службу, как на елках понавешено. И у большинства они всех трех степеней. Тут даже никакой Копылов меня не защитит. Если я его попрошу и он вдруг захочет заступиться. Во-первых, для алчных дармоедов из облпрокуратуры и областного УВД заведующий отделом горкома партии не указ. Хотя бы потому, что они номенклатура обкома.