Совок. Вперёд в СССР

Уже час до темноты остался, когда я вышел к довольно большой деревне. Не село, маковки церкви нет. Спокойно прогуливаясь по улочкам, их три у деревни, я нашёл в какой двор их завели, даже рассмотрел, что те пасутся на лугу за амбаром. Всё принадлежало крепкому такому мужику, что в щелку в воротах пристально наблюдал за мной. Демонстративно достав пистолет, проверил патроны в магазине, вставил его в рукоятку, и сказал, чтобы звучало по громче:

– Ладно, ночью приду, когда все уснут. Тогда можно втихую всех вырезать.

Развернувшись, я осмотрелся, прикидывая, где переждать до ночи, недолго ждать осталось, и направился в сторону стога сена на околице, но прошёл метров двадцать, когда меня нагнал тот крестьянин, бородатый, крепкий и взволнованный. Я глянул на его обувь, мы как раз по мягкому месту шли, был он среди воров моих лошадок. Сапоги его так точно.

– Подождите. Господин…

– В этой стране все друг другу товарищи, - усмехаясь, ответил я, повернувшись к тому.

– Товарищ, не нужно так злится. Я не знал, что это ваши лошади.

– М-м-м?
– вопросительно промычал я.

– Я был на рынке, когда вы братьев Тришкиных убили. Повязку запомнил. Да и вид тоже.

– Ясно.

Я действительно снял платок, реакция прохожих на него бесила и сейчас был в кепке, потому повязку и видно, а пока ходить без неё я не хотел, подживало туго, и загрязнения раны опасался.

– Я могу прямо сейчас ваших лошадей вернуть… товарищ.

– Ну…- я сбил кепку на лоб, задумчиво почесав затылок, отросшие волосы пружинили.
– Сами лошади мне не особо нужны, обуза, а вот на пролётку бы сменял. Хорошую и крепкую, что выдержит дальнюю дорогу. И двух справных молодых коней, что способны её тащить. Моих себе оставишь.

– Так есть у меня такая пролётка, и кони справные, - обрадовался тот.

– Погоди, ещё полмешка картошки не гнилой, полмешка муки и капусты пару кочанов. Сала солёного кило пять, если есть хлеб испечённый, тоже. И хватит на этом.

– Сделаю всё, - вздохнул тот.

Через двадцать минут действительно ворота окрылись и на улицу вывели пролётку. Был хозяин с помощником, а может и батраком. Пусть стемнело, но я всё проверил, хозяин вынес керосиновую лампу, всё справно. А вообще тот из зажиточных, самый крепкий хозяин в деревне, как я понял. Простой рачительный мужик, увидел брошенных, как он думал лошадей, кто в такое время бросит? Ну и прибрал к рукам. Как я и подозревал, тот грамотным был, нашёл бумажку и написал расписку, что продал пролётку и коней, дав их описание, Николаю Ветлюре. То есть, мне. Первый и единственный мой документ. Перед расставанием, уже устроившись на козлах, сам поглядывая по сторонам, мало ли выстрелят из темноты или на вилы насадят, я сказал тому:

– Уезжал бы ты из страны Советов. Тут вот какое дело, пришли к власти воры и урки, под флагом революционеров. Работать они не умеют и не хотят, привыкли грабить и убивать. Думали власть возьмут и само всё рассосётся, а тут работать нужно как проклятым. Пока власть за счёт страха держат. Скоро голод будет, они это понимают. Как удержать страну на плаву знают только один способ. Ограбить. Дворян уже ограбили - потратили, церковь тоже - потратили, сейчас под видом НЭПа грабят купечество, остались крепкие хозяйственники, которых называют кулаками, вроде тебя. Будет раскулачивание, дома самым бедным, или под государственную службу, имущество распределят, зерно государству, а вас в ссылку. Не согласных в прорубь или на штык, и так по всей стране. Пару лет у тебя есть, а дальше или воевать, но там армия придёт, или прятаться.

– Спасибо… товарищ, я запомнил.

– Ну и подарок на прощанье. Там, где вы моих коней увели, в камышах телега спрятана. Только она милиции принадлежала, узнать могут, будь осторожен. Можешь забрать, дарю. Всего хорошего.

– И вам всего хорошего.

Я уже стегнул поводьями по крупам обоих коней и покатил прочь. Пролётку проверил, снизу полазил, оси осмотрел, пролётка мягкая на ходу, подрессоренная, на колёсах резина, но не дутики. К полуночи добрался до места где вещи оставил, всё в пролётку, сёдла и попоны тоже, и выехав на дорогу проехал через город и двинул дальше на Киев.

До города я добрался за пять дней. В принципе, довольно быстро, особенно если учесть, что я особо не гнал. Проехав в город ближе к полудню, и сразу на рынок. Вещи за городом не оставлял, в одеяла завернул. Нашёл продавцов что лошадьми занимаются, и продал все сёдла, чересседельные сумки и уздечки. Товар конечно не новый, те пытались сбить цену, но вязли охотно. Оказалось, армия их закупает, так что есть кому перепродать. Вот только не на обмен, хотя мне молодого жеребца предлагали, необученного, а за живые деньги продал. Торговались долго, но я не уступал, так что наличными средствами получил за этот товар. Потом отъехал в сторону, кликнул пацана, их тут много носилось, и за монетку сговорил, чтобы тот ко мне привёл покупателя на одежду и обувь. Тот метнулся мигом. И действительно привёл солидного такого на вид купчину, честно заработав свою монетку, ловко её поймав и дав дёру. Видимо, чтобы не отобрали. Продавал я пять комплектов одежды с обувью. Четыре с бандитов, и один городской костюм с воров, что у меня коней хотели увести. Тут живыми деньгами не получалось взять. Торговец всё осмотрел и ощупал, отверстия от пуль видел, я их хоть и зашил, купив иголку с ниткой, но если искать, найти можно. В общем, мы поторговались и ударили по урокам. Тот ушёл за товаром на обмен, а я стал ждать. А заказал я вот что. Офицерскую палатку, я уже попадал под небольшой дождь как-то больше не хотелось. Кусок брезента для тента, рыболовные снасти и головной убор. Картуз. Прошлый я потерял на переправе, ветром сдуло. Им рану хорошо закрывать, повязку я уже не ношу, но свежая отметина бордового цвета на виске видна. Зеркальца нет, так в отражении речной воды смотрел. Тот вскоре с помощником всё принёс, я проверил, и забрал обменный товар, а те всё что я предлагал. Разместив покупки, я задумался, как теперь припасы покупать? Пролётку не оставить, уведут. Сам я был одет добротно, в городскую одежду, чтобы внимания не привлекать.

Выход нашёлся. Да также через мальцов кликнул продавцов, и они всё что нужно мне принесли, и я расплатился. Частично товаром, частично живыми деньгами. Потом покатался по улицам и нашёл частного цирюльника, поводья крепко привязал к перекладине рядом с нужным зданием, пролётку из окна парикмахерской видать, ну и отстояв небольшую очередь, вскоре сел в кресло, а мастеру объяснил, что мне нужно. Да обычный полубокс, так что вскоре защёлкали ножницы, машинка ручная, и полетели волосы, которых у меня была целая копна, не расчешешь, на пол. Я доволен был, оплатил после работы, направляясь к пролётке, но единственный минус, картуз, недавно приобретённый, внезапно велик стал, на уши сползал. С другой стороны, хорошо, шрам теперь точно не видно. А когда под вечер покинул Киев, отметил, что за мной в отдалении катила пролётка. Не двухконная как у меня, а четырёх, это значит их кони возможную гонку продержатся дольше. Продуманные. Похоже я кого-то заинтересовал на предмет пограбить. Уверен, на рынке засветился. Там много любопытных шастало у моей пролётки. Я же спокойно на пароме переправился, те со мной были, и вскоре свернул на луг к берегу реки, мне ещё на ночёвку вставать, дальше днём буду ехать. Если меня и ищут, то эти области далеко позади остались. Пролётка проехала дальше, видимо ночью подойдут, заранее посмотрев где встану. А дожидаться темноты те не стали, вскоре подъехали. Четверо их было. Это уже явно сидельцы, двое точно, по повадкам видно. Но старший был не один из них, другой, мелкий, с умными глазами. Вот этот как раз опасен больше всех. И первый же вопрос расставил всё на свои места:

– На рынке торгуешь и не платишь? Нехорошо, нужно наказать.

– Согласен на наказание, - вздохнув, ответил я.
– Вы оставляете мне свою пролётку и лошадей и уходите. Я с ними помучаюсь, так и быть.

Моё предложение вызвало лишь хохот. Стрелять не хотелось, придётся менять место стоянки, а я только-только палатку достал, тут комаров хватало, неудачное место, но поучится ставить палатку желаю. Попадать ещё раз под дождь не хочется, а под пролёткой всё равно капает, какой уж тут сон? Вообще пострелять придётся, берег рядом, тела в воду и можно забрать трофейную. Моя тоже неплоха, изучу при свете дня трофей, и если она мне подходит, оставлю, кони там похоже молодые, выносливые, долго скакать на полной скорости могут, это может пригодится. А вообще не стоит думать, что я такой отморозок, что убивает налево и направо, как может показаться с первого и даже с второго раза. Ничуть, я всегда принимаю правила проживания в то время где я живу. Я жил в первой жизни, сглупил что изобразил амнезию и на меня вышли. Погиб при захвате. Потом шестидесятые, и прожил пятнадцать лет, отличное время. Почему меня снова туда не отправило? Потом были сороковые. Вообще замечательно всё, да и то из-за моего вмешательства. Я в восторге, и повторить был бы не прочь. Но меня закинуло в двадцатые годы. Поясню, это та самая зад*ица куда я бы не хотел попадать, а попал. Чтобы объяснить моё поведение, немного введу в историю.

Я ничего не могу сказать плохого о жизни в восьмидесятые, семидесятые, шестидесятые, пятидесятые и даже в сороковые, советские люди в большинстве своём жили не тужили, особо без проблем. Двадцатые годы во времена зарождения Советской власти, дело другое. Без террора, а по-другому это не назовёшь, власть правительству не удержать. Да и привыкли они к террору, во время Императорской империи, убивали политиков, чиновников, грабили банки, натуральная уголовщина, приправленная политикой под якобы благими намерениями. Взяв неожиданно власть, даже для них самих, те растеряюсь, не знали что делать дальше. И делали что умели, грабили, воровали, насиловали. Сначала дворянство, потом духовенство и скоро придёт конец крепкому хозяйству. А не умели они по-другому. Это уже потом после голода, когда погибнет несколько миллионов человек, всё же возьмутся за хозяйство и начнут рулить, вкривь-вкось, учась на своих ошибках, но ситуация немного выправится. Власть устроила террор, народ это видит и ведёт себя также, власти это не нравится, и она убирает конкурентов, поэтому и царит анархия. В центральных областях ещё более-менее, запугали народ и там тихо, но на периферии, как я лично убедился, тихий ужас. Так что по местному менталитету, я ничего ужасного не совершаю, но кроме того, что не даю другим считать себя добычей. То есть, я крепкий хозяин, имею имущество и защищаю его. Ну а то что воры и бандиты гибнут пачками, то кого это волнует? Кстати, к бандитам я и тех двух ментов приплюсовал, напали первыми, значит относятся к этой братии. Сталин, к слову, знал об этих проблемах, но поначалу не имел сил и власти чтобы их убрать, а потом, когда окружил себя верными людьми, устроил чистки. Тридцать седьмой и тридцать восьмой года, если кто о них помнит. Точнее он воспользовался моментом, когда Ежов гайки закрутил и под это дело убрал всех неугодных. Те, кто были приговорены к расстрелам или к лагерям, уже устраивали революцию и могли снова взять власть, вот и убрали эту проблему. Причём это не досужие домыслы, было несколько схронов, где я нашёл личные дневники этих деятелей. Один шифрован, но шифр прост, подобрал его вовремя отдыха на одном из курортов, когда свободное время было, второй вообще открыто писал. Вспоминали как власть брали, как в имения врывались, со смаком опоясывая как развлекались с малолетними дворянками, и реально малолетними, некоторым и десяти не было. То есть, не люди, чудовища, что сейчас у власти. И писали, что не нравится им политика партии, менять надо, так что Сталину было что опасаться. Как я буду вести себя во второй скрытой для всех жизни? А скрытая жизнь, о которой никто не знал, у меня при всех вселениях была, я пока не знаю. Просто думаю, что в это время скрывать вторую жизнь смысла нет, тут все так живут, кто как хочет, главное не попадаться, и особо не обратят внимание. Моральные догмы жизни для советских граждан ещё строятся, так что могу жить как хочу. А вообще отправили бы в шестидесятые, самое золотое время для жизни. Ну край семидесятые, но я реально в зад*ице мира.

Поэтому я особо и не раздумывал, бандитам я видел только одну дорогу, под землю, ну или в воду, как в данном случае. Мне могилу тупо лень копать, а вода и рыбы с раками всё утилизируют. Власти нынешние, между прочим, тоже так поступают. Такие же лентяи. Тот мелкий, что главный, смеялся со всеми, но глаза настороженные и тот следил за каждым моим движением. Говорю же опытный и самый опасный. Пистолет под бедром был. Я со всей возможной скоростью достал его, сразу от бедра стреляя. А вынужден был, мелкий был непросто шустёр, он был куда молниеноснее меня. Если бы тот оказался на Диком Западе, то несомненно бы стал улучшим стрелком, их ещё ганфайтерами называли. Однако я всё же успел. Первая пуля попал ему в грудь, вторая в горло, и пока тот падал, я расстрелял остальную тройку. Эти чурбаны неуклюжие, вообще никакой скорости движения и воинской науки как себя под огнём вести. Ну и ещё подумал, что нужно как можно быстрее глушителем обзавестись, тут в двадцатых годах без него никак. Вдали какие-то люди стоянку на берегу устроили, потому я поспешил убраться. Тела обыскал и в воду, только у двоих огнестрельное оружие было, у старшего и ещё одного по «Нагану», патронов к каждому по два десятка наберётся, у остальных ножи. Даже скорее тесаки, пугать самое то. Полчаса заняло времени, чтобы с трупами разобраться, да свернуть лагерь. Это ещё хорошо, что я коней не распрягал, догадываясь что будет, так что поводья с коней моей пролётки привязал к задку трофейной и покатил прочь. Двигался полночи, ехал бы всю ночь, но мои кони в личной пролетке совсем обессилили, всё же почти сутки в пути. Встал на берегу какого-то озера, поработал с лошадьми, обиходив, у меня их теперь больше стало, и времени больше заняло, наплевав на палатку, слишком устал, скоро уснул на лежанке.