Совок

Поднявшись с кресла, я зашел к ней за спину и, положив руки на плечи, начал аккуратно разминать воротниковую зону. Сначала Софья было дернулась, потом замерла, а уже через полминуты расслабилась. Несмотря на официальный статус вдовы, вдовий горб у нее пока что отсутствовал. Но мышцы, отвечающие за кровоснабжение шеи и головы, были каменными.

– У тебя ведь сейчас не только холка, у тебя, наверное, еще и голова болит?

– Болит, – подтвердила Мордвинцева, терпеливо перенося ощущения, которые, как я точно знал, сейчас у нее были по-настоящему болезненными.

– Потерпи несколько минут, скоро легче станет! – продолжал я нагонять ей кровь от плеч и позвоночника в шею, а далее к голове. – И расслабься, я сам все сделаю.. – теперь уже провоцировал я.

По моему времявосприятию прошло минут десять, а то и все пятнадцать. Пройдясь как следует по софьиной шее, я уже разгонял ей кровообращение ближе к затылку. Директриса молча сопела и казалось, что если она еще не спит, то вот-вот начнет похрапывать. Чего никак невозможно было сказать обо мне. От тепла ее тела в моих руках, от запаха ее волос и от пьянящей непосредственной близости этой женщины меня начинало потряхивать.

– Как ты? – чтобы хоть чем-то вспугнуть бешеный приступ своей похоти, спросил я.

– Хорошо.. – голос, которым ответила вдова, окончательно лишил меня разума и от ее затылка мои руки сами собой переместились ей на грудь.

Вдова никак не выразила своего протеста и только еще громче задышала. «Пятый, никак не меньше!» – автоматом мелькнула в голове восторженно-тревожная мысль. А что, если у нее все такое же большое, как и ее рост, как грудь, и как размер ноги?! Если эта дюймовочка во всех своих сокровенных местах такая же масштабная, то я сильно рискую. В том смысле, что со своим человеческим достоинством среднестатистического размера я буду биться в ней, как воробей в пустом сарае. Такого разочарования Софа мне не простит. И тогда не видать мне от нее встречного заявления, как собственных ушей. Впрочем, безрассудным проявлением хватательного рефлекса я все равно уже сжег за собой все мосты. Теперь уже работал главный закон межполовых отношений – «Взялся за грудь - делай что-нибудь!».

Подхватив гражданку Мордвинцеву под титьки, я рывком, прямо со стула закинул ее поперек стола и, задрав платье повыше, начал ее заголять. Тонкая талия Софьи и ее широкие бедра мешали этому настолько же, насколько и восхищали своим совершенством.

– Погоди! – дернулась директриса и, разогнувшись, как и была, не оправляя задранного платья и спущенных колготок с трусами, шустро метнулась к двери.

Мне очень хотелось верить, что устремилась она не за помощью своего коллектива. Оправдаться в прокуратуре чужого района за попытку изнасилования номенклатурного работника торговли, реальным мне никак не представлялось. И на шконку, да еще по такой статье мне совсем не хотелось.

Но Соня меня не подвела. Защелкнув дверной замок и, по-японски семеня спутанными ногами, моя бройлерная гейша уже спешила обратно. Возвращаться в прежнюю позицию она не пожелала, а усевшись с торца стола и быстро освободив ноги от всего лишнего, директриса зазывно откинулась назад…

Волновался я напрасно, вдова пришлась мне впору. Настолько, что я забыл обо всем. И ее директорский стол тоже был хорош своими размерами. Но, в плюсовую сторону. В процессе поступательных движений и дотолкав Софью до печатного агрегата, я уже близился к кульминации, когда в самое мое ухо загрохотал ПКВТ. Пулемет крупнокалиберный Владимирова танковый, он и на расстоянии десяти шагов оглушает до гулкого звона в голове, а тут прямо в ухо, да еще в такой момент! По тому, с какой резкостью мне подмахнула Софья Львовна, неудержимо рванувшаяся вверх и подальше от этого беспредельного ужаса, я понял, что и она тоже была повергнута в жуткую панику. Хорошо еще, что потолок в ее кабинете был нестандартно высок, иначе моя задница была бы вся в побелке.

Опамятовал я уже в нескольких метрах от стола. Примерно на таком же удалении, только в другом углу я увидел хозяйку кабинета. Задранное платье вместе с бюстгальтером по-прежнему были у нее на шее. Софья Львовна все еще находилась в глубокой прострации, а до меня уже начало доходить, в чем дело. Увлекшись друг другом, мы не заметили, как уперлись в, так и не выключенную «Ятрань», и в порыве безудержной страсти, кто-то из нас задел головой длинную клавишу пробела. А монструозный агрегат на электрической тяге, исправно выдал длинную очередь. Одну на двоих, но зато в упор и прямо в уши. Каждому в его расслабленный мозг, к которому уже подкрадывался оргазм.

Теперь я знал, каким образом можно в одночасье стать импотентом в юном комсомольском возрасте. С тревогой опустив взгляд, я облегченно выдохнул, отметив, что на этот раз все обошлось. А потом придвинулся к вдове, чтобы унять ее дрожь и доступно разъяснить ей природу случившегося катаклизма.

– Не бойся, душа моя, это твоя печатная машинка нас с тобой так напугала! – попытался я как-то успокоить барышню, которая и в этом своем состоянии выглядела чрезвычайно соблазнительно, – Пошли, уже! – потянул я ее за руку обратно к столу, – Нам закончить надо!

– Нет уж! – нервно вырвала руку все еще неспокойная и трепещущая Софья Львовна, – Надевай свои штаны, Корнеев! Ко мне поедем!

Наспех одевшись и рассовав носки по карманам, я принялся ждать Софью Львовну. В отличие от меня, она приводила себя в порядок обстоятельно. Потом мы спустились к ее «тройке». За руль я Мордвинцеву не пустил, уж слишком она была взвинченной. Зато дорогу она мне указывала толково. Добирались мы недолго, вдова жила в кирпичной высотке неподалеку от набережной. Ее просторная двушка с шикарным видом на Волгу, располагалась на восьмом этаже.

Было далеко за полночь и завистливые соседи уже час, как смирились с воплями горластой вдовы. Поняв всю бессмысленность своих потуг, они больше не стучали нам в стену. Мокрые простыни были сбиты в один комок, да и сам я мало чем отличался от этих простыней. Меня уже в четвертый раз посетило чувство глубокого удовлетворения, а вдова все еще рвалась к попранию всех морально-нравственных устоев. Чтобы как-то утихомирить и отвлечь от себя неуемную женщину, я потребовал кофе и чего-нибудь съестного. Пояснив, что еда нужна мне для бодрости и восстановления сил. И, чтобы потом продолжить наше общение в прежнем режиме. Да чего уж там, мне и взаправду хотелось есть. А еще хотелось немного отдышаться. Это поначалу я набросился на вдовицу аки лев. Но уже потом я лакомился ею не торопясь, с чувством, с толком и с расстановкой. С ее расстановкой. В позиции самого замысловатого построения, какие только знал из прежней своей долгой и насыщенной жизни. Это и было моей главной и, не побоюсь этого слова, роковой ошибкой. Опрометчиво блеснув перед Софьей познаниями в области изысков интимного свойства, я будто бросил спичку в пороховой погреб. Вкусив ранее неизведанного, вдова не на шутку завелась, а разохотившись, останавливаться уже нипочем не желала.

Уже в рассветных сумерках, уставшая и умиротворенная Софья Львовна вторым заходом напитывала мой растущий организм белками, жирами и углеводами. Время от времени доставая из холодильника остатки съестных припасов, она сбивчиво делилась со мной воспоминаниями о тяготах и лишениях нелегкой вдовьей судьбы. Пока я, старался блюсти приличия и поглощать еду не слишком быстро, она поведала мне, что вот уже два с половиной года пребывает в воздержании от радости плотских утех. Сначала потому, что муж долго и тяжело болел. А потом, после его смерти и траурного карантина, ей было не с кем. Она так прямо и выразилась.

– С кем хотелось, тот был либо женат, либо еще что-нибудь. А того, кто был свободен и проявлял ко мне интерес, я сама не хотела, – бесхитростно поведала мне Софа, выставляя из холодильника очередной калорийный деликатес.

В качестве особо настырного, но постылого претендента на ее роскошное белое тело, она упомянула нынешнего начальника Волжского РОВД подпола Колмыкова. С ее слов, он и при живом-то муже не стеснялся к ней подкатываться, а после того, как она овдовела, то и вовсе как с цепи сорвался. Постепенно я начинал понимать причинно-следственные связи непростых отношений между милицейской и торговой элитой района. Не понимал я лишь одного, как устояла Софья Львовна. Сил и возможностей у начальника милиции более, чем достаточно, чтобы сломать любого директора магазина на своей территории. Почти любого.