Совокупный грех

— Это не мое дело, мужики. — Я поднял руки так, будто ограждаясь от проблем водителей.

— Сколко?! — лаконично спросил невысокий коренастый мужчина явно кавказской национальности.

— Пятьсот рэ, — заявил я с пафосом. — И ни цента меньше!

— У-у, — протянул длинный и стоявший с ним рядом высокий кучерявый мужик лет пятидесяти.

Кавказец же с ходу заявил:

— Хорошо, поехали, да! — Он сделал приглашающий жест в сторону своей машины с таким видом, будто это были не разбитые старенькие «Жигули», а «Роллс-Ройс».

Парочка оказавшихся не у дел бомбил отошла, а мы с Зоей влезли на заднее продавленное сиденье синего цвета автомобиля, обнялись и крепко прижались друг к другу, словно два сизаря на нашесте в голубятне.

— Трогай, извозчик! — потребовал я, когда таксист уселся на свое место.

— Хорошо, да! — не оборачиваясь, проговорил кавказец, пристегивая ремень безопасности. — Давезу за шесть сэкунд! — Он завел мотор и тронулся с места.

Москва поздний город, здесь только глубокой ночью дороги бывают пустынными, а одиннадцать-двенадцать часов считается детским временем, в эти часы полно публики и дороги еще забиты транспортом.

Почему-то мне вспомнилась книжка Альфонса Доде «Фромон младший и Рислер старший», тот момент, когда Рислер возвращался с новобрачной со свадьбы в карете, устав повторять «Я счастлив, я счастлив», он ощущал это всем своим существом и все пытался завладеть маленькой белой ручкой, опиравшейся на опущенное стекло. И мне от избытка чувств хотелось гладить жену по руке и говорить те же самые слова, но я воздержался: неестественно и как-то глуповато будет проявлять такие нежности в моем-то далеко не нежном возрасте и в присутствии постороннего человека. У нас еще сегодня впереди дивная ночь, вот тогда я дам волю языку, скажу все, что чувствую к Зое.

Мы ехали по знакомым мне улицам, я пялился в окно, испытывая удовлетворение, покой, нежность ко всем на свете людям — вот что делает с нами любовь… или коньяк «Хеннесси».

Когда выехали за МКАД, водитель вместо того, чтобы поехать прямо по Носовихинскому шоссе, вдруг свернул направо.

— Эй, эй, куда ты?! — удивился и даже подался вперед. — Нам в Октябрьский, я же сказал тебе!

— Э-э, дорогой, там сейчас, затор, да-а, — проговорил водитель, тщетно силясь скрыть волнение, которое неожиданно его охватило. — Я знаю более близкую дорогу, бистро доедем!

Ну, прямо как в «Бриллиантовой руке», таксист повез Никулина не по той дороге, а потом его напугали. Я посмотрел по сторонам. В этих местах я еще никогда не бывал. Глянул назад — за нами с шоссе свернула машина и ехала след в след, повторяя все наши зигзаги и повороты. В душу мне закралось беспокойство, но я виду перед Зоей не подавал, с напускным безразличием спросил у водителя:

— Куда ты нас завез, кавказский Сусанин?

Водитель вдруг заволновался сильнее, встревоженно посмотрел в зеркало заднего вида, однако постарался нас успокоить:

— Все хорошо, парень, ты не бойся, да-а, мы сейчас выедэм отсюда.

Впереди показались коттеджные дома, водитель свернул налево, потом через пару улиц направо на длинную и узкую улицу, в середине которой стоял автомобиль. Машина сзади все так же неотступно следовала за нами. Наш водитель сбросил скорость, зачем-то мигнул несколько раз фарами, и тут все стало понятным. Автомобиль, как я заметил в свете фонарей, «Хендай» светлого цвета, вдруг ожил, медленно тронулся с места и перегородил нам дорогу. Ехавшая сзади машина увеличила скорость, а затем резко притормозила и повторила маневр «Хендая» — только перегородила нам путь назад. Классическая «коробочка», как сказали бы на нашем месте полицейские.

— Что же ты, козел, делаешь! — закричал я, хватая таксиста за шиворот. — Куда ты нас завез?!

— Эй, брат! — попытался вырваться из моих цепких рук кавказец. — Откуда я знаю, кто они такие, да-а!

Зоя сидела ни жива ни мертва. Похоже, мы с нею крупно влипли.

А из «Хендая» уже выскочили двое молодых людей и бежали к нашей машине. Первым мчался крупный, но узкоплечий для своей комплекции брюнет лет под тридцать, с бородкой, одетый в черного цвета спортивный костюм. Следом за ним поспевал кривоногий, лупоглазый, светловолосый качок лет двадцати пяти в синих джинсах и бежевой рубашке. Я глянул назад: из остановившегося, как я уже сейчас разглядел, «Форда Фокус» выскочили тоже двое молодых людей и, не мешкая, рванули в нашу сторону. Эти двое бежали рядом, будто парочка престарелых спортсменов, выбежавшая из дому, чтобы сделать по району кружок-другой для поддержания в тонусе своих дряхлеющих тел. Слева в «группе здоровья» бежал толстяк с лицом имбецила. О том, что он страдает средней степенью умственной отсталости, говорили не только открытый рот, развесистые губы и маленькие тупые глаза, а еще и манера одеваться: на этом кабане были белая майка и бежевые шортики, если применима уменьшительно-ласкательная форма слова для шорт шестидесятого размера. Рядом с ним трусил тщедушный патлатый паренек в рваных модных джинсах и светлой футболке.

Водитель, неожиданно проявив недюжинную силу, вырвал ворот рубашки из моих рук, распахнул дверь, замок которой он, как оказалось, уже успел открыть, и выскочил наружу. Я удерживать его не стал, сейчас было не до него — приближались личности, интересовавшие меня намного больше, чем водитель колымаги, завезшей нас неизвестно куда.

Первым финишировал рослый бородач. Дверца со стороны водителя была открыта, поэтому тратить время на то, чтобы распахивать ее, парню не требовалось. Он влетел в салон, встал одной ногой на пол, а коленом другой на кресло водителя и с ходу попытался врезать мне кулаком в лицо. Поскольку в салоне пространство было ограниченным, замах у него не получился, удар вышел замедленным и слабым, я успел отклониться в сторону и двинуть ему локтем в лицо. Бородатый взвыл, на секунду схватился ладонями за физиономию, но тут же отнял их и вцепился мне в шею. В этот момент финишировал кривоногий качок. Он обежал капот автомобиля, открыл заднюю правую дверцу и тоже набросился на меня. Но поскольку моя шея была занята руками бородатого, он схватил меня за плечи и стал тянуть из автомобиля в свою сторону. Открылась задняя дверца напротив, там, где сидела Зоя, и в салоне возникла физиономия имбецила. Он вцепился обеими руками в мою супругу и, не обращая никакого внимания на ее крики, выдернул молодую женщину из автомобиля, будто фокусник кролика из цилиндра. Зоя начала было размахивать руками и ногами, пытаясь вырваться из объятий гоблина, но тот, ничуть не смущаясь, что перед ним прекрасная дама, со всего размаху сверху вниз ударил Зою кулаком по голове и, когда она, сразу же потеряв желание сопротивляться, обмякла, обхватил молодую женщину, прижал ее к себе покрепче и поволок в «Форд Фокус», будто медведь потащил свою жертву в берлогу. Видать, обязанности в банде были распределены, потому что каждый занимался своим делом: толстяк Зоей, а троица — мною. Что этим людям было нужно от нас, непонятно.

— Мужики, чего хотите-то?! — прохрипел я, пытаясь вырваться из лап тащивших меня в разные стороны бородатого и качка. — Порвете же к чертовой матери!

Ни тот, ни другой на мой вопрос не ответили, продолжали молча, сопя, тянуть каждый к себе. В этот момент в бой вступил еще один артист разыгравшегося на темной улице спектакля. В дверь, в которую только что вытащили Зою, сунулся тщедушный патлатый паренек. Трое на одного? Где это видано среди порядочных людей! Тут я уж разъярился. Подняв руки, я, в свою очередь, схватил качка за голову, развернул ноги в сторону патлатого и со всей силы выбросил их вперед. Угодившие одна моя нога в голову, а вторая в ключицу тщедушного паренька заставили его вылететь из автомобиля, будто пробка из детского духового ружья. Я в это время, освободив одну руку, ударил ею в шею бородатого, избавляясь от его захвата, затем, не мешкая, направил всю свою злость на качка. Несколькими ударами в голову я заставил его ослабить хватку, а потом и вовсе отпустить мои плечи. Выскользнув от цепких лап противников, я довольно ловко и эффектно выпрыгнул из автомобиля и помчался за толстяком, который уже пытался запихнуть в автомобиль мою дорогую и любимую супругу. Я бы непременно догнал его и освободил Зою, если бы не таксист. Этот гад, стоявший в стороне и наблюдавший за происходящим, очевидно, поняв, что я не такая уж легкая добыча (да и все уже это поняли), и опасаясь, что победа в схватке может оказаться за мной и ему тогда не поздоровится, от отчаяния вдруг бросился мне под ноги. Споткнувшись о кавказца, я сделал в воздухе кульбит, но к моменту падения успел сгруппироваться, приземлился на левое плечо и несколько раз перевернулся на асфальте. Было больно, но кости тем не менее остались целыми. Учитывая мое состояние после падения, стал подниматься не так быстро, как мне хотелось бы, а потому потерял время, которое в этот момент мои противники не теряли.

Толстяк ввалился вместе с Зоей в автомобиль и захлопнул дверцу. Дислокация троицы, нападавшей на меня, поменялась: бородач, вылезший из машины, мчался ко мне. Что есть духу припустил в мою сторону и кривоногий качок. А вот тщедушный паренек, которого я выбил из «Жигулей» ногами, уже успел очухаться и подняться с асфальта и теперь оказался подле меня. Он был вертким и прыгучим. Патлатый, подскочив, ударил меня ногой в голову. Я предплечьем отбил его ногу и сунул кулак ему под дых. Паренька будто подняли на штык вверх, а потом резко выдернули винтовку. Зависнув на мгновение, он рухнул на землю и распластался будто лягушка. Кажется, готов. Для надежности я пнул его по физиономии, челюсть у патлатого клацнула, голова дернулась и застыла. Вот теперь готов точно.

А ко мне уже подлетел узкоплечий, крупный парень и кривоногий. Я встретил их градом ударов, и они ответили мне тем же. Толстяк, сидевший в машине с Зоей, видя, что его приятелям не удается завалить меня, оставил молодую женщину в машине, выбрался наружу и с грацией бегемота, бегущего по джунглям, понесся на меня. Ну, Игорек, держись! Драться с ним, проводить какие-либо приемы было бесполезно — мы в разных весовых категориях, такую тушу мне не одолеть, — потому я принял единственное, на мой взгляд, правильное решение — вырвался из окружения бородатого и лупоглазого и понесся навстречу ему. Носорог, мчащийся по улице поселка, — зрелище не для слабонервных. Еще мгновение, последует столкновение, и кому-то из нас не поздоровится. Я даже могу предсказать, кому именно потребуются носилки и парочка санитаров. Но не стал доставлять удовольствие публике, жаждущей хлеба и зрелищ, ежели таковая имелась и наблюдала за нами из окон расположенных поблизости домов, видеть, как мое бренное тело размажет по асфальту несущийся мне навстречу гигант. В последний момент я уклонился от встречи с толстяком и сбоку пробил по его ногам своей ногой, будто по футбольному мячу. Толстяк вытянул руки вперед, словно для нырка, пролетел немного и, шлепнувшись на асфальт, качнулся на нем на своем брюхе, словно пресс-папье.