Совокупный грех

— Здравствуйте! — проговорил хозяин дома, подойдя ко мне и протягивая руку. — Игорь?.. — он посмотрел на меня вопросительно, и я подсказал:

— Степанович.

— Владимир Алексеевич Шумилин, — в свою очередь представился супруг Зои.

«Очень приятно» ни я, ни он по понятным причинам не сказали.

— Проходите, — предложил Шумилин и сделал приглашающий жест в сторону стола у камина. Вел он себя подчеркнуто вежливо, будто бы и не было между нами инцидента, в результате которого на его и на моем теле остались синяки и ссадины. Вот что значит интеллигент.

Я стоял в нерешительности, оглядывая чистый блестящий пол и свои мокрые от снега и испачканные грязью ботинки. Владимир Алексеевич помог мне выйти из затруднительного положения.

— Если желаете, можете надеть тапочки либо оставайтесь босиком, у нас полы отапливаемые.

Полы, может быть, и отапливаемые, но я предпочел надеть тапочки, хотя и с чужой ноги. Надеюсь, грибок не подцеплю. Потом снял и повесил куртку. По двум ступенькам мы поднялись на невысокое возвышение, где находились камин и круглый мраморный стол. Сидевший за ним брюнет лет сорока с округлым приятным лицом поднялся. Он оказался высок, крепок, его ладную фигуру с хорошо развитой мускулатурой превосходно подчеркивали черные в обтяжку вельветовые джинсы и черный же пуловер. Наверняка он пользовался успехом у женщин. Ну, да бог с ним, пусть пользуется — баб на всех хватит.

— Познакомьтесь, — предложил Шумилин. — Владислав Олегович Маринов. Мой адвокат. Он ведет все мои дела.

Я сглотнул. Вот это влип! Неужели Шумилин схитрил — пригласил меня под видом сыщика для расследования какого-то дела, а сам сейчас с помощью адвоката предъявит мне иск за вчерашнюю драку и заставит выплатить астрономическую сумму за нанесенный материальный и моральный ущерб его здоровью?

— Игорь Степанович Гладышев, — представился я, вяло пожимая руку человеку, который, возможно, в скором времени будет представлять в суде потерпевшую сторону в лице Шумилина. — Частный сыщик.

— Очень приятно! — располагающе улыбнулся адвокат и энергично пожал мою руку.

— Взаимно, — выдавил я.

К моей великой радости, Маринов собрался уходить.

— Владимир Алексеевич, — обратился он к Шумилину, протягивая руку. — Не буду вам мешать. Документы относительно купли дома у меня готовы. Я подожду вас в машине. — Он как-то с шиком офицера Белой гвардии чуть поклонился мне и стремительно пошел к выходу.

— Грамотный мужик и первоклассный адвокат, — глядя вслед уходящему Владиславу Олеговичу, негромко, в расчете только на мой слух, сказал Шумилин. — И главное — порядочный! Такие люди сейчас редкость.

— Согласен, — поддакнул я ради того, чтобы хоть что-то сказать.

Маринов ушел, а мы с хозяином дома устроились за столом. Отсюда открывался обзор на оставшуюся часть дома. По левую сторону находился коридор с несколькими дверьми, по правую — за перегородкой коридора — виднелась ярко освещенная столовая. Над ними на втором этаже угадывался длинный коридор.

— Извините, что так получилось, — сдержанно проговорил Шумилин, имея в виду наше вчерашнее столкновение. — Зоя мне рассказала, кто вы и для чего с нею встречались.

— Вы тоже извините меня, — церемонно проговорил я. — Надо было нам, конечно, объясниться, прежде чем… — Я не стал продолжать из соображений этики, чем именно окончилась наша встреча у ресторана. Зоя заранее подробно рассказала мне, что именно она наплела мужу о нашем свидании, и я строго придерживался этой легенды. — Все верно, Владимир Алексеевич, — продолжил я. — Я частный сыщик, и мы с Зоей встречались, чтобы поговорить о деле, которым я, если бы вы согласились мне его поручить, мог бы заняться. В детали она меня не посвящала, сказала, что не имеет права выдавать семейную тайну без вашего согласия, потому больше выясняла, кто я, где работаю, какие у меня были успешно проведенные дела, ну и тому подобные относящиеся к моей сыскной деятельности нюансы.

— О деле чуть позже, Игорь Степанович, — проговорил Шумилин, очевидно, решив пообщаться на отвлеченную тему, прежде чем перейти к главной, и добродушно проговорил: — Как вам мой дом?

От камина исходило тепло, ноги даже через мягкие тапочки ощущали приятно греющий пол, было уютно, я разомлел и искренне от всего сердца сказал:

— Великолепно! У вас замечательный особняк. Чувствуется, что при строительстве в него были вложены не только большие средства, но и душа.

К счастью, Зоя так и не появилась. Не знаю, с умыслом или нет, Шумилин не пригласил ее для участия в беседе, но я ему за это был благодарен. В присутствии Зои я не смог бы вести себя естественно.

Владимир Алексеевич снисходительно улыбнулся:

— Возможно, но душу в этот дом вкладывал не я. Этот дом не так давно купил у одного депутата. А сам депутат переехал в еще лучшие жилищные условия.

— Да куда уж лучше, — удивился я.

Шумилин, очевидно, посчитал меня отставшим от жизни человеком. Его тонкие губы тронула едва заметная усмешка.

— А то вы не знаете, как живут наши некоторые слуги народа… Но дом действительно отличный, — признал Шумилин. — Он полностью автономен, здесь у меня есть и своя водонасосная станция, и электрическая подстанция, и отопительная система. Я доволен приобретением. Правда, обошелся мне этот особнячок недешево, но комфорт стоит таких денег.

Тема, честно говоря, меня мало интересовала, но я, чтобы поддержать разговор, поинтересовался:

— Вы ведь приехали из Англии?

— Да, — согласился Шумилин. — Продал там недвижимость и перебираюсь на постоянное место жительства в Россию.

Я удивленно приподнял одну бровь.

— Как-то странно. Обычно из России стараются уехать и перебраться в Европу, а вы наоборот.

Шумилин приподнялся, взял со специальной подставки большие щипцы, отодвинул каминную решетку и поворошил в камине поленья, от чего они разгорелись еще сильнее.

— Так сложились обстоятельства, Игорь Степанович, — проговорил он неохотно, поворачиваясь ко мне всем корпусом. — У меня фармацевтический бизнес. За счет него я сумел подняться в России и уехал в Англию, но бизнес остался здесь. Все дела я, естественно, веду в России. Мне сложно каждый раз ездить из Англии на родину, вот и решил оставить в Великобритании кое-какую недвижимость, а самому с женой перебраться сюда, в Подмосковье. Здесь мне будет проще заниматься коммерческими делами.

Шумилин закрыл каминную решетку.

— Ясно, — с понимающим видом кивнул я, а потом глянул на часы, давая понять, что время у меня ограничено. — И все-таки, Владимир Алексеевич, какое у вас ко мне дело?

Шумилина, привыкшего, очевидно, в жизни повелевать, задело то, что я решаю, когда заканчивать разговор, а не он. А еще его, видимо, очень раздражал я сам как возможный любовник его супруги, но пока обстоятельства заставляли его вести себя со мной корректно. Шумилин поморщился, однако справился с собой.

— Да, конечно, Игорь Степанович, — изрек он, поигрывая чугунными каминными щипцами, глядя мне прямо в лицо. И до того взгляд у него оказался колючим, что я невольно поежился, представив вдруг, как он, размахнувшись, бьет меня этими самыми щипцами по голове. Картина казалась такой реальной и вполне возможной, что я невольно отклонился назад. Не знаю, понял ли Шумилин, о чем я подумал, наверное, да, потому что он усмехнулся и поставил на место щипцы.