Полотном полотном чернота обернуть меня хочет, я знала.Монах смотрел в её рот,зубов и поцелуев лишённый.Его чёрная шапкабыла запятнана небесной голубизной,и его покой был весь в складках, как плотный шёлкна картинах голландцев.Яннуса [1] представилачасы его спасения,погружённые в масло и в тишину,прогулки его одинокиепо самому краю прохладных ущелий соблазна.Как полярный медведь,у которого жир – идеал телесности,может вынести холод, потому что в своей ледяной берлогекопирует смерть,так и этого человека душав
мозговом сером мешкекопирует абсолют,чтобы вынести жизнь.Только плач его слышится по ночами прутья лозы трещат, когда онвстаёт на колени.
1
Героиня нескольких стихотворений поэтессы (прим. пер.).
Пить и глотать
Какой была бы жизнь моя сейчаскогда я чернотой окруженаи вся дрожу как маленький зверёкбоюсь медвежьей ночибоюсь, что всё давно предрешеноза тучамикакой была бы жизньбез жидкости хмельной которую я пьюбез этой напоённостикоторая бушует украшаямою неполнотуи облегчает ношу днягруз ночи неподъёмныйи без мечты которая таитсясвернувшись у меня под языкоми жидким телом делается так чтос любым глотком я нахожу её во ртуи без того чтобы не прекращаяпо капле я считалаво мне расплёсканную пустоту?
Поэтический постскриптум
Стихи теперь не могут быть красивыми:ведь правда стала безобразной.Отныне опыт —единственная плоть стихотворений.Пока он богатеет,питаются стихи – и, может быть, становятся сильнее.Болят мои колени,и пред Поэзией я больше их не преклоняю,но только свои опытные раныв подарок предлагаю.Эпитеты увяли:теперь я только играми рассудкаПоэзию свою приукрашаю.Но я не перестану ей служить, —пока нужна ей буду.Она одна мне помогает позабытьзакрытый горизонт грядущего.
Фомас Иоанну
Улица Гиппократа, 15
Государственная литературная премия Греции
Номинация «Литературный дебют»
2012
Издательство «Шекспирикон»,
Афины, 2011
(С. 9, 13,14, 26, 44–45)
Штормовое предупреждение
Сколько ты ещё продержишьсяНа этом снежном склонеГде упражняютсяВ слаломе и фрирайдеМастера стихотворцыВовремя обходящиеЛюбое препятствиеРано или поздноСорвёшься с какого-нибудь обрываЗабыв поставить точкуИли что ещё хужеГлупо шлёпнешьсяНе поставив своевременно вопросительного знакаИ станешь посмешищемВзыскательного обществаЖадного до любогоВосклицательного униженияБросай это дело пока целНадвигается снежная буряА мы уже числимся пропавшими без вестиСреди всех этих многоточий
Вскрытие
После того как его вытащили из моряОн несколько дней просыхалЕго отбивали как осьминогаЧтобы душа в нём хоть немного смягчиласьНо он не исторгал изо ртаПоследнего словаНе желал очищатьсяОт своей последней волиИ соль на его телеБыла как пот морской глубиныКуда он вошёл и откуда вышелС напором любовникаЗнающего что каждый разМожет оказаться последнимВ зубах он упрямоСжимал
ракушку из тех чтоСобирал ребёнкомСувенир пучинОберег для тех которыеПожелали ходить пешкомПо морю
Поймал день?
Не торопишься ты ловить деньВремя едет верхом на своём мопедеА ты ползаешь по комнате на четверенькахИщаЛюбимую ногуНовый деньЗастаёт тебя на полуПытающегося забратьсяВ нору сна
Меры предосторожности
Скажи стихамЧтобы долго не сидели на солнцеЧернеют чернеют стихиИ белые их поляСжимаются покрасневОт тревоги ожоговНачни наконец жить в тениИли хотя бы намажься кремом от загараОбеспечь себе элементарную безопасностьПотому что эта дыра душиРазрастается изо дня в деньИ во что впитаетсяВсё сияющее излияние жизни?Всё транжирство божественного?Что будет отфильтровыватьУльтрафиолетовый ужас?Теперь когда мы обнаружилиЧто шрамы на нашем телеИзменили цвет и размерИ проступают на коже как финальные титры
Потеря высоты
Небо находитсяВ свободном паденииА ты от малейшегоЗемлетрясения пугаешьсяНе дай бог земляУйдёт у тебя из-под ногМожет быть мне и завидноЧто ты смотришь в обаА я пялюсь вверхСпотыкаясь то тут, то тамИзмеряя насколько снизилсяДетский горизонтНадеясь, что настанет деньКогда мы презрев гравитациюБудем падать в сторону звёздМожет быть мне и завидноЧто ты крепко стоишь на ногахА я говорю о вещах беспочвенныхНо ты помнишь дружище как мы за одну ночьВымахивали в высотуИ просыпались готовымиСхватить небо за пятки?А теперь это небоВисит у нас над головойИ ты на него даже не смотришьКроме как если закапает дождьТогда ты его проклинаешьЧто посмело заплакатьО высоте которую потерялоВ детских глазах
Фомас Цалапатис
Утром резня, господин Крак
Государственная литературная премия Греции
Номинация «Литературный дебют»
2012
Издательство «Экати»,
Афины, 2011
(С. 11, 21, 29, 35, 43)
Бочка
Как-то утром господину Краку взгрустнулось. Он залез на бочку с селёдкой и стал смотреть в небо. Ему нравилось считать падающие самолёты. Вокруг него старики запускают воздушных змеев, и жидкая зелень. И яма, куда попадает в конце концов самое глубокое из недоумений, зарезанное, или просто защекоченное насмерть. Слышится кашель в темноте, а господин Крак всегда улыбается в самый неподходящий момент. Воздушные змеи цепляются за провода, и стариков бьёт током. Господин Крак смотрит на них. Смотрит на них и ест яблоки.
Отзвук
Господину Краку не спится. Орда гуннов не даёт ему заснуть. Каждую ночь повторяется та же история и его изводит. Один и тот же грохот сдёргивает одеяла, один и тот же грохот раздвигает шторы, раздвигает веки. Подковы их лошадей оставляют выбоины на мостовой. Из их сердитых ноздрей вырывается пар. От суровых, огороженных железом взглядов кровь стынет в жилах. От того, как они счищают с клинков человеческие останки, кровь стынет в жилах.
Они шумят, затачивая свои мечи, и шумят, поедая сырое мясо, шумят, с рёвом бросаясь в атаку, и шумят, насилуя монахов. Шумят, сжигая деревни, и шумят, создавая свои империи. Но прежде всего они шумят, когда, напившись на своих свадьбах, задыхаются от крови в переломанных носах, спящие густым сном.