Современная культура и Православие
Шрифт:
Позволим себе процитировать и дальше статью "Из тоталитарной эпохи - в виртуальную" одного из видных теоретиков постмодернизма М. Эпштейна, весьма наглядно описывающего проект "контртеологической революции":
"Новая форма тотальности - всемирная Сеть (компьютерная.
– О. Н.) была создана в тот исторический момент, когда потерпел крах тоталитаризм советского образца... Так родилось воистину идеократическое государство... настоящая республика умов, которые... сами запускают свои умственные станки и сами возделывают свои умственные поля в чистом виртуальном пространстве... Книга стоит вне мира, над миром. Сеть... объемлет мир собой... все шире и шире распахивает перед сознанием свои врата, чтобы сомкнуть их в глубине подсознательного... Чего не хватает россиянам в послесоветской жизни?.. Не хватает Мирской Святости и даже Вдохновенного Душегубства и Кощунства... И вот это Огромное опять надвигается на нас... из тепло мерцающих экранов, откуда на всех на нас глядит... миллионноокая Другая Жизнь... чуть подмигивающим взглядом Веселого Человека, любителя жить и давать жить другим. Миллионнолистная книга, которая не требует перенести
36
Там же. С. 5.
Сеть, таким образом, становится технологией воспроизводства искусственной жизни и знаменует новый век, связанный с созданием человеком искусственных (неорганических) систем и организмов, обладающих способностью к самовоспроизведению. Как следует из доклада С. Леви "Искусственная жизнь", "основой этой жизни является неорганическая материя, ее сущностью - информация, компьютеры - те печи, из которых появляются новые организмы" [37] .
Это дает принципиальную возможность не только симулировать существование виртуальной реальности, но и развивать в ней процессы, имитирующие ее жизнь как нечто актуальное. Ее зритель становится одновременно и действующим лицом, полностью отчужденным от переживаемого в реальной жизни. Виртуальная реальность превращается в заместительницу жизни, которую она вытесняет новыми технологиями воздействия на сферу человеческого бессознательного и новыми методами взаимодействия с ним. Таким образом, компьютер становится, по М. Маклюэну, технологическим продолжением человеческого тела, сознания (подсознания) и нервной системы.
37
Levy S. Artificial Life. A Report from the Frontier Where Computers Meet Biology, NY., 1992, Р. 5; цит. по: Кабинет: картины мира. СПб.: ИНА-Пресс, 1998. С. 188.
Вхождение в сферу виртуальной реальности, работающей на языке искусственной кибернетической информационной системы, ставит под угрозу реальную жизнь и реальное "я" индивидуума, который рискует встретиться со своим виртуальным двойником, претендующим на первородство. Так происходит постепенная подмена оригинала закодированным информационным знаком, Божьего творения - искусственной моделью.
Виртуальная реальность, задуманная для того, чтобы быть лишь знаковой системой или перемещенным во времени и пространстве образом, заступает на место самой жизни и поглощает ее: психосоматические ощущения человека, вошедшего в Сеть, свидетельствуют ему о ее достоверности и подлинности. Зрительные, звуковые, тактильные образы - цвета, запахи, звуки, температура, вес и т.д., - все, что характеризует восприятие человеком себя в мире, будучи пропущенным через компьютерную систему, возвращается к нему с чрезвычайной интенсивностью, будоража и стимулируя деятельность всех органов чувств. Удвоение личности ("я" и двойник) переходит в новое состояние слияния себя с другим - в частности, с компьютером [38] .
38
Туркина О., Мазин В. Голем со-знания-3 // Кабинет: картины мира. С. 194.
Но это сращение своего "я" может произойти на символическом уровне и с другим человеком. Как сказал герой фильма "Газонокосильщик", "здесь мы можем стать кем угодно, кем хотим".
Мало того, агент Сети может изобрести целый мир, поставив себя в его центре и заставив его жить по своим законам. Виртуальная реальность, стимулируя его аутические и нарциссические амбиции, позволяет ему быть поставленным на место "умершего Бога": она вторгается в область бессознательного, даже не столько реализуя его вытесненные желания и психические отклонения, сколько продуцируя их, провоцируя субъективные фантазии и заявляя о тотальности "коллективного бессознательного".
Реальность (отсутствие реальности), замещенная виртуальностью, то есть чистой мнимостью, принимает очертания антимира, который осознается агентом Сети как некое Присутствие. Само понятие "виртуальная реальность" в Японии определено как "Интимное Присутствие". Это "присутствие", однако, мыслится там, где на самом деле, в смысле субстанциальном, ничего нет, где располагается мир теней и небытия: смерти. Без сомнения, этот инфернальный мир населяют демоны.
Утрата реальности, происходящая по причине пребывания в виртуальных пространствах, осуществляется не за счет временного символического самоотождествления "я" (агента Сети) с явленными ему образами (как в театре или кино), а за счет полного отождествления себя с ними, полного переноса души в эти инфернальные сферы, своеобразной "смерти". Однако виртуальная "смерть" - смерть для этой жизни, для этого мира при сохранении живого чувствующего и функционирующего организма - возможно, есть подсознательное желание, выпав из собственной жизни, обмануть реальную смерть [39] .
39
Там же. С. 199-200.
Во всяком случае, агент Сети дает повод говорить о его комплексах, связанных с попытками компенсировать непрожитую и непродуктивную жизнь за счет существования в иллюзорном, галлюциногенном мире, не требующем от него ничего - никакого ответа, никакой деятельности, никакого подвига. Мало того, те произвольные воплощения, в которых участвует сознание, создают иллюзию изобилия, если не избыточности, то самодостаточности виртуальной жизни, отвергающей идею всякого служения и обессмысливающей всякую жертву.
Это химерическое расширенное пространство полностью дезориентирует и парализует человеческое "я", пораженное предоставленными ему даром возможностями, превышающими как любые претензии и запросы, так и сами потребительские способности... Последней вершиной технократической мечты остается создание людей-машин, которые были бы неуязвимы для воздействий времени и болезней, наделены всеми человеческими чувствами и функциями, обладали бы бессмертием и при этом были бы поставлены на службу человеку.
В этом проекте, по-видимому, реализуются некие комплексы безбожного человека по отношению к Богу: с одной стороны, уподобиться Творцу, а с другой, - лишить свое собственное творенье дара божественной любви и свободы.
При этом, как утверждают исследователи, мир виртуальных представлений проецируется из сферы вытесненных или осознанных желаний, фантазий, сновидений и переживаний своего агента. Он лишь обеспечивает потребителя "его же собственным вкусом к преступлению, его собственными эротическими наваждениями, его дикарством, его химерами, даже его собственным каннибализмом, который должен раскрываться не в предполагаемом и иллюзорном, но в реальном внутреннем плане" [40] .
40
Арто А. Театр жестокости // Театр и его двойник. М.: "Мартис", 1993, С. 99.
Таким образом, виртуальная реальность паразитирует на человеческих страстях и грехах, доставая их из подполья, в которое они, в обход исповеди, были вытеснены нераскаянным "труждающимся и обремененным" человеческим "я", и раздувает из них невещественный адский огонь, еще при жизни пожирающий человека.
Несколько снижая пафос, можно отметить, что пространство Интернета - этот "глобальный банк данных", этот "планетарный справочник", этот "победный гимн связи" - напоминает "бредовое пространство хлестаковского Петербурга, где можно быть на дружеской ноге с кем угодно, а не только с Пушкиным, где день и ночь бегут курьеры, курьеры, тридцать пять тысяч одних электронных курьеров и где любой Петр Иванович имеет возможность на весь мир, а не только Государю Императору объявить, что есть, дескать, живет такой Добчинский..." [41]
41
Белицкий П. Указ. соч.
Психоделическая культура
С той же гераклитовой игрой, принятой за модель Интернета ("Вечность - это дитя играющее, кости бросающее, дитя на престоле"), отождествляет себя и психоделическая культура. Она формулирует свою цель как "возрождение Архаичного" [42] во имя растворения границ в групповом шаманском ритуале, основанном на потреблении галлюциногенных растений. В этом психоделическая культура видит свой "политический долг... преображения и спасения коллективной души человечества" [43] , связывания конца истории с ее началом. Шаманизм представляется ей образцовой моделью спасения. Она проповедует "жить в атмосфере, богатой психическими состояниями (галлюцинациями.
– О. Н.), вызываемыми по своей воле" (Т. Маккенна) [44] .
42
Маккенна Теренс. Искусство и революция // В кн.: Пища богов. М.: Изд. Трансперсонального института, 1995. С. 317.
43
Там же. С. 318.
44
Там же. С. 321.
Психоделическая культура стоит в оппозиции к культуре истеблишмента, поскольку подвергается репрессиям (борьба с наркоманией) со стороны государства и общества. Психоделический, то есть расширяющий сознание метод призван к тому, чтобы вырвать людей из "сконструированных" состояний сознания, навязанных человеку обществом - установлений, порядков и привычек.
Любопытно, что психоделики рассматривают телевидение, называемое ими "электронным наркотиком", как мощное средство подавления личности и навязывания ей определенной формы существования. "Ни одна эпидемия, никакое пристрастие к моде, никакая религиозная истерия никогда не распространялись быстрее и не создавали себе столько приверженцев за столь краткий период... Иллюзия знания и контроля... аналогична неосознанному допущению телевизионного потребителя будто то, что он видит, где-то в мире является реальным... Самым тревожным во всем этом является то, что...суть телевидения - не видение, а сфабрикованный поток данных, который можно так или иначе обрабатывать, чтобы защитить или навязать те или иные культурные ценности" [45] .
45
Там же. С. 278.