Современная новелла Китая

Его обгонял рикша с двухместной коляской, в которой уже сидел кто-то в сером халате, пассажир похрапывал, голова моталась из стороны в сторону.

— Садись до Восточного района, недорого возьму.

— Сколько?

— Юань.

— Ничего себе недорого!

— Ты сейчас и за два юаня никого не найдешь! А ходить здесь в такое время опасно, нарвешься на грабителей или на ночной патруль, от них юанем не отделаешься!

Рикша говорил, а сам шел вперед, обгоняя Нау.

— Эй, эй! Постой! Я сажусь.

Рикша остановился и стал расталкивать уснувшего господина.

— Пожалуйста, подвиньтесь, еще один садится.

— Что? Кто садится? — Пассажир бессмысленно вытаращил глаза.

— Это коляска на двоих. — Рикше наконец удалось сдвинуть его с места и подсадить Нау.

Когда выехали на перекресток, рикша неожиданно свернул на юг.

— Ты куда едешь? — закричал Нау. — Восточный район в другую сторону!

— Сиди смирно! — вдруг прошипел разом проснувшийся господин, и в его руках сверкнул нож. — Еще слово, и я пришью тебя!

Нау умолк от страха и дрожал так, что скрипела коляска.

— Храбрец, смотри в штаны не напусти! — усмехнулся мужчина и двинул его кулаком.

Рикша сворачивал то налево, то направо и вскоре остановился у какой-то стены. Неподалеку виднелась рощица, кругом ни души. Человек с ножом выволок Нау из коляски.

— Ну-ка, дружок, выкладывай — деньги, часы и все остальное!

— Часы есть, только плохие, если вам нравятся, берите! А денег всего два юаня захватил на дорогу, — прохрипел Нау, осипший от страха.

— Разве господа без денег покровительствуют актрисам, а я вас не один вечер видел в «Хрустальном звоне»! — сказал рикша.

— Да что с ним церемониться! Давай обыщем!

Вывернули его наизнанку, но, кроме двух юаней и старых негодных часов, так ничего и не нашли.

— Раздевайся! — прорычал мужчина, со злости пнув Нау ногой.

Нау остался в одних трусах. Ему уже не было страшно, зубы стучали от холода.

— И ботинки снимай! — скомандовал рикша.

— Оставьте хоть ботинки, замерзну ведь, — взмолился Нау.

— Ничего, зато в полицию не пойдешь. Снимай! — приказал тип с ножом.

Нау нагнулся, чтобы развязать шнурки, но тут резкий удар по голове оглушил его. Очнувшись, он увидел, что ботинки остались на ногах. Еще было темно, но все равно в таком виде никуда идти нельзя. Надо подвигаться, хоть немного согреться, решил Нау, — лежа на земле, он ужасно продрог. Вдруг послышались чьи-то шаги, покашливание — вроде женщина. Нау быстро спрятался за дерево.

Вскоре стало светать. Нау заметил шедшего между деревьев сутулого человека.

— Господин! — закричал он.

Тот поднял голову и направился к Нау. Еще за несколько шагов Нау его узнал. Это был музыкант Хо Большой.

— Учитель Хо! — Нау чуть не плакал.

— А, господин Нау! Давно не виделись, как поживает госпожа Юнь? Ты занимаешься здесь гимнастикой? А почему плачешь?

— Меня обокрали!

— Что ты говоришь! — Хо Большой снял халат и накинул на плечи Нау, оставшись в нательной безрукавке.

— Нет, так дело не пойдет, — подумав, сказал он, — тебя один халат не спасет, а мне без него тоже нельзя. Давай обратно, пойду займу у кого-нибудь одежду. Побудь здесь, никуда не ходи, нарвешься на полицию — оштрафуют или примут за сумасшедшего!

— Где мы находимся?

— Да ты совсем голову потерял, посмотри, вон храм Древнего Земледельца.

Хо Большой надел халат и ушел. Как обидно, оказывается, он совсем недалеко от чайной, здесь за углом полицейский участок, если бы он знал! Уже рассвело, на улице появились торговцы, гуляющие. Нау скрылся за деревом и боялся нос высунуть, словно не его обокрали, а, к примеру, он кого-то ограбил.

11

Не прошло и получаса, как показался Хо Большой, а рядом с ним — У Верный. Нау вышел из своего укрытия. У Верный расхохотался, увидев его.

— Да ведь это хозяин «Башни Ветра», не продуло вас? Одевайтесь скорей, не то превратитесь в хозяина «Башни Насморка»!

Нау взглянул на предлагаемую одежду и поморщился. Куртка с засаленным воротником и штаны — из грубого синего сукна, полинявшие и заново выкрашенные.

— Не обессудьте, это мой выходной костюм, может быть, и не очень чистый, но блох нет, ручаюсь.

Нау оделся, и У Верный пригласил их к себе.

— Вы, оказывается, знакомы? — спросил Нау.

— Я часто прогуливаюсь здесь, — ответил Хо Большой, — раньше мы только кивали друг другу.

У Верный жил недалеко от храма, чуть дальше виднелась башня с часами. На площадке у ворот лежали кучи рисовой соломы, а между ними две группы людей отрабатывали борцовские приемы. Группой подростков командовал молодой парень: «Прыгай!», «Коли!», «Бросок вверх!», «В сторону!». В другой группе тренировались девочки, они сочетали упражнения с произнесением заклинаний. У Верный, проходя мимо, делал замечания: «Сяо Цинь, копье прямей! Не опускай голову! Бросок выше! Бей в лицо!» Он провел гостей во дворик, здесь стоял станок для витья веревок, а рядом несколько поддонов с уже готовыми веревками. Они вошли в небольшую комнату, где на низком столике были расставлены кушанья — земляные груши, соленый лук-порей, блины. Пока хозяин рассаживал гостей, его помощник принес рисовый отвар.

— Извините, угощение домашнее. Прошу вас, господин Нау, отведайте для разнообразия простых блюд.

Нау жил в Пекине уже не один десяток лет, но никогда не встречал людей, как У Верный. Он не беден и не богат. Не старается пустить пыль в глаза и не прибедняется, не чванится и не заискивает. Пожалуй, подумал Нау, это достойная и счастливая жизнь.

— Господин У, у вас есть увлечения?

— А, вы, вероятно, намекаете на курение опиума? Да что вы! Это место — уединенное, только поэтому я и попросил вас туда прийти. Даже если я буду целыми днями сучить веревки, не заработаю и на пару затяжек. А чем мне питаться? Воздухом? Чтобы тоже превратиться в хозяина «Башни Ветра»?

Нау рассмеялся. Он попил рисового отвара, согрелся, блины оказались сладкими и ароматными.

— У вас все так вкусно. Может, я и вправду приду к вам учиться сучить веревки, — шутливо заметил он.

— Куда уж вам с такими холеными и изнеженными руками! Взгляните на мои, за день стираю их до крови!

У Верный протянул Нау широкую, словно пальмовый лист, ладонь. Он пощупал — шершавая, сплошь в кровавых мозолях, жесткая, как камень.

Хо Большой стал расспрашивать, что приключилось с ним ночью. Нау не решился описывать историю с господином Янем, рассказал лишь о том, что с ним произошло по дороге.