Современная социальная философия

В метафизике, определенной как через или по ту сторону сущего, социальность всегда редуцирована, снята в пользу некоторого сверхсущего. Социальность всегда определяется, исходя из некоего «трансцендентального означаемого» как инварианта бытия, который организует, стабилизирует, гарантирует тотальность социального, сам в то же время оставаясь вне структурируемого и организуемого социального пространства. В различные исторические периоды «трансцендентальное означаемое» как инвариант бытия принимает различные формы или имена: космос, природа, бог, человек и т. д.

Предел и преодоление метафизики означают, что социальность является уже не объектом или идеей, но со-бытием существований. Социальность – не общая субстанция, форма или общее бытие. Это не означает, что бытие как общая и всеобщая субстанция распределяется между нами, но, скорее, бытие есть только как разделенное между существованиями. С одной стороны, нет бытия между существованиями, поскольку пространство существования есть их опространствливание, а вовсе не пространство, принадлежащее всем и никому в отдельности, следовательно, принадлежащее самому себе. С другой стороны, бытие каждого существования, т. е. бытие того, что разделяет бытие и благодаря которому оно есть, есть не что иное, как само это разделение. Социальность выявляется как ускользание собственности самости и открытие индивидуального существования как со-бытия, совместности.

В данной перспективе социальность не испытывает потребности в обращении к внешней системе отсчета (Космос, Бог, Природа) и не полагает себя в качестве социальной реальности, исчерпывая таким образом все возможности бытия-в-мире. Социальность полагается как «бытие-вместе». Такая социальность требует другой онтологии бытия, для которой принципиально важной оказывается идея со-бытия, различия и множественности. «В такой онтологии, которая не является “онтологией общества” в смысле “региональной онтологии”, но онтологией как “социальностью” или как “социацией”, более изначальной, чем любое общество, чем любая “индивидуальность” и чем любая “сущность бытия”, в этой онтологии бытие есть вместе, оно есть в качестве со- самого бытия (со-бытие бытия), хотя бытие и не идентифицируется как таковое (как бытие бытия), но ставит себя, дается или происходит, дис-позицирует себя – делает событие, историю, мир – как свое собственное единичное множественное вместе» 7 . Между тем речь не идет о «социальном измерении» или аспекте той или иной данности, даже если подобная контекстуализация существенно проясняет природу этой данности. Речь не идет даже о социальности явления. Социацию следует понимать со-изначально миру, т. е. как событие, благодаря которому социальное в онтическом плане (но не только социальное) выходит в присутствие.

7

Нанси Ж. – Л. Бытие единичное множественное. С. 68.

Бытие как социация является условием любого конкретного значения социального – индивидуального, коллективного, общества, человека и т. п. Но именно поэтому это условие всегда подменяется онтическим определением социального. Такая подмена становится очевидной каждый раз, когда заявляют, что социальность формируется на каком-то основании – субстанции, сущности, нарративе или мифе. И неудивительно, что когда такое основание исчезает, говорят о кризисе или конце социального. Парадигматическим примером онтического понимания социального является понятие сообщества. Как считает Нанси, требуется «“коперниканская революция” онтологической социальности, когда сообщество вращается вокруг не онтического сущего, а самого себя, или на себе самом, и уж никак не вокруг чего-то иного (Субъекта, Иного или Тождественного)» 8 .

8

Там же. С. 96.

1.2. Онтология сообщества

Ж. – Л. Нанси утверждает, что подлинный опыт сообщества – это опыт «бытия-вместе», со-бытия без общего бытия. Этот опыт основывается на фундаментальном событии, которое он называет «выставлением». «Быть выставленным» означает быть «положенным» вовне в соответствии с внешностью, касаясь внешнего в самой интимности внутреннего. Или: иметь доступ к тому, что принадлежит существованию, и, следовательно, к тому, что принадлежит моему собственному существованию только через «отсвоение». «Сообщество не заключается в трансценденции бытия, якобы имманентного сообществу. Наоборот, оно состоит в имманентности “трансценденции”, имманентности конечного существования как такового, т. е. его “выставления”» 9 .

9

Nancy J. – L. The Inoperative community. Minneapolis: University of Minnesota Press, 1991. P. XXXIX.

То, что окончательно выставляется в событии выставления, есть факт человеческой конечности. Конечность есть то, что наиболее «свойственно существованию», и то, что обнаруживается только через отсвоение, образцовая реальность которого есть реальность «моего лица», выставленного к другим. Выставление – это событие конечного существования. Именно реальность человеческой конечности является определяющим основанием подлинной природы сообщества. Эта реальность укоренена в выставлении напоказ, которое оставляет самость выставленной к собственным границам и отрезанной от внутренней бесконечности. Факт выставленности напоказ, эта «архи-изначальная невозможность Нарцисса», напрямую ведет к «первичной социальности», поскольку сообщество и есть не что иное, как «разделение» конечного существования.

Сообщество показывает мне мое существование вне себя. Это не означает, что мое существование снимается сообществом как другим субъектом. Сообщество не снимает конечность, которую оно выставляет напоказ. Сообщество есть не что иное, как это выставление. Оно есть сообщество конечных существ, конечное сообщество как таковое. Иначе говоря, конечное сообщество – это не ограниченное сообщество в противоположность, скажем, бесконечному или абсолютному сообществу, а сообщество конечности: «…сообщество само выявляется в смерти другого, ибо сама смерть есть истинное сообщество смертных, их непостижимое сопричастие. Из чего следует, что сообщество занимает необычное место: оно несет ответственность за невозможность собственной имманентности, невозможность существования в сообществе в качестве субъекта… Сообщество – это постижение его “членами” их смертоносной истины. Оно есть постижение конечности и непоправимого избытка, на которых зиждется конечное бытие…» 10

10

Nancy J. – L. The Inoperative community. P. 43.

В событии выставления напоказ я и другой оспаривают факт собственной конечности, разделяют этот факт друг с другом. Отношение лицом-к-лицу открывает не только собственную конечность каждого, но также разделение этой конечности с другими. Вот почему в отношении лицом-к-лицу подрывается прежде всего «автаркия абсолютной имманентности». Такому сообществу соответствует «эксплозивная коммуникация», в основании которой лежит не язык, смысл или истина бытия, а выставление к собственным границам (к смерти). В основе такого сообщества лежит «совсем необязательно слово или молчание, само по себе представляющееся и основой, и запинкой, а открытость смерти, но уже не меня самого, а другого, чье живое присутствие является вечным и невыносимым отсутствием… И это отсутствие другого должно быть испытано в самой жизни…» 11

11

Бланшо М. Неописуемое сообщество. М.: Моск. филос. фонд, 1998. С. 39.

Вместо идеи индивидуальной имманентности мы имеем разделение конечности, разделение, которое остается конечным, поскольку оно не может быть завершено. Конечное существование предшествует желанию соглашения, единства, тождества и подрывает возможность такой совершенной формы разделения. Разделение, конституирующее сообщество, не есть ни общность, ни присвоение объекта, ни самопризнание, ни даже коммуникация между субъектами. Только выставление человеческой конечности напоказ обеспечивает совместность субъектов и устанавливает между ними связь или связность, сохраняя при этом сингулярность их существования. Разделение имеет место не между равноположенными субъектами, ибо субъекты как субъекты ничего не разделяют, да в этом и нет необходимости, коль скоро речь идет о субъектности субъекта: разделение имеет место только на внешней границе субъектности, где конечное существо бесповоротно преодолевает самое себя.

«Бытие-вместе» не сводится к традиционной формуле «общего бытия». Различие между этими двумя формулировками заключается в сингулярности конечного существования. Существование имеет место только на уровне конечных индивидов. Следовательно, бытие-вместе – не общее бытие или общая субстанция. Бытие-вместе не означает обладание одним, общим бытием, не конституируется общей субстанцией, если даже такой субстанцией выступает общее пространство или общее место. Бытие-вместе реализуется в этом «в», в этом «между» общим и единичным, прерывным и непрерывным, тождеством и различием, согласно которому дается «со-ответствие». Бытие-вместе реализуется в этом «со-ответствии», поскольку оно опространствливает, а опространствливая, открывает непрерывность. Сообщество и есть пространство такого опространствливания.

«Вместе» означает то, что не принадлежит ни внутреннему, ни внешнему. «Вместе» есть модальность различения, а вовсе не субстанциональное образование и не отношение (логическое, механическое, мистическое и т. д.). «Вместе» имеет место, когда внутреннее как внутреннее становится внешним. То есть когда внутреннее, не будучи каким-то общим внутренним, дается как внешняя внутренность: «…Бытие в-месте, или “Mitdasein”, или “совместность”… не значит быть одним или попросту быть многими: это значит быть многими, выставленными друг другу напоказ. Это размещение, опространствливание существований… Пространство между нами – пространство не-пребывания-тем-же-самым и пребывания во взаимном показе: эта экспозиция, или совместность… есть некоторый предел в том смысле, что граница совмещает две разные вещи или два разных участка. Она совмещает их, но также разделяется “между” ними. Она одна и две одновременно, она “внутри” и “вовне”, она закрыта и открыта» 12 .

12

Нанси Ж. – Л. Сегодня //Ad Marginem’ 93. М.: Ad Marginem, 1994. С. 162.