"Современная зарубежная фантастика-1". Компиляция. Книги 1-21

– Ладно. – Темса снова дернул за цепи. Один крюк вырвался, и над одним из сосков Мерлека появилась кровавая дыра. – Тор, назови комбинацию, будь так любезен, – спокойно добавил он, не обращая внимания на вопли жертвы.

– Эве эо с ук не сойдеф! Пъесуфник! ПЪЕСУФНИК!

Темса топнул ногой, заставив всех вздрогнуть от неожиданности.

– Комбинацию, Мерлек! Я жду! Не испытывай мое терпение!

Зарыдав, Мерлек опустил голову, но тут же поднял ее, когда Темса снова потянул за цепи.

– Я жду! Или ты хочешь узнать, сколько крюков нужно, чтобы подвесить тебя на башне? – крикнул Темса.

Тор опустился на колени, потянулся к ручкам на двери хранилища и начал вращать их влево и вправо в сложной последовательности. За деревянными и серебряными панелями что-то щелкнуло и зажужжало; пришли в движение скрытые шестерни и пружины. Затем что-то громко лязгнуло, и половина двери раскрылась.

– А-а, вот так, – свистнула Острозубка.

Мерлек, сломленный, повалился на пол. Темса отпустил цепи и, перешагнув через него, зашел в хранилище.

Как и все в особняке, хранилище было воплощением роскоши – шелковые портьеры у входа, резное дерево на потолке, золотые завитки на полу. Небольшие лампы, набитые светлячками, наполняли комнату зеленоватым светом.

Темса потянул занавески в сторону и увидел у стен сложенные друг на друга столбики сияющих половин монет. Каждый столбик был завернут в тонкую, почти прозрачную ткань и перевязан красной бечевкой.

За спиной у Темсы послышались шаги и вежливое покашливание.

– Руссун, это ты?

– Угу, – буркнул Руссун. Они во второй раз вытащили его из дома, и уже стало ясно, что он не из болтливых. Темсу это не расстраивало: он любил молчаливых людей.

– Как только мы получим его подпись, приступай к подсчетам. После этого можешь уйти. Это завещание нашего тора?

Руссун кивнул и поднял свиток, чтобы Темса мог на него взглянуть.

– И документы на передачу всего, что он доверил банкам. То немногое, что там лежит.

– Выглядит неплохо. Нет, просто отлично. Какое оправдание ты выбрал на этот раз?

– Все сделано по Кодексу… босс. В соответствии с разделом девяносто шесть, тор Мерлек завещал вам свое имущество, и в том числе половины монет, в связи с плохим состоянием здоровья. Его состояние достанется вам, как только он умрет и будет порабощен.

– А почему он выбрал меня?

– Торговля тенями, посещения вашей таверны и родственные связи. Все доказательства занесены в свитки. Если Палата когда-нибудь начнет расследовать это дело, наши объяснения ее удовлетворят.

Темса стукнул тростью по полу.

– Великолепно! У тебя просто талант, Руссун. И твой отец, и твоя семья могут тобой гордиться. Ани, помоги нашему юному знаку получить подпись и печать Мерлека.

Женщина увела Руссуна, оставив Темсу и Даниба восхищаться сложенными у стен монетами. Даже призрак потянулся, чтобы коснуться одной из стопок. Чем дольше Темса считал, тем больше он усмехался – и в конце концов заржал, словно лошадь. Даниб молча чесал в затылке.

– Старый друг, я думал, ты порадуешься. Твои товарищи уже два раза нас не подвели.

Большой призрак пожал плечами и презрительно замахал руками над монетами, словно их тут была жалкая горстка.

– Ты ошибаешься. Именно ради них я и работал. Конечно, это смелый шаг, но я готов рисковать, чтобы занять подобающее мне место.

Даниб посмотрел ему в глаза.

– Мне плевать, как это выглядит, – сказал Темса и яростно топнул ногой. – С высокомерными аристократами я разберусь так, как сочту нужным. Если придется проучить их до того, как они отведают клинка, что ж, пусть…

Его прервал оглушительный вопль. Всплеснув руками, Темса захромал к выходу из хранилища.

Ани тянула за цепи так, что едва не отрывала Мерлека от пола.

Кожа вокруг каждого из крюков напоминала верхушку палатки, в которых живут обитатели пустыни.

– Он отказался, – сказала Ани.

– Ай-ай-ай, тор. Зря ты не послушался госпожу Джезебел. – Темса взял руку Ани и опустил ее. – Как он может подписывать бумаги, если он отрубился от боли?

– Но ты сказал…

– Мне нужно получить его подпись. Потом делай с ним что хочешь. – За спиной у Темсы снова раздались рыдания, и он обернулся. – Ну как же так, тор Мерлек? Снова нас задерживаешь? Подпиши этот документ, и покончим с этим грязным делом.

Мерлек разразился потоком невнятных проклятий. Несколько из них можно было даже разобрать: он говорил что-то про преступника, убийцу и вора. Темса улыбнулся.

– А чего ты хочешь от человека, который вломился в твою башню в компании громил посреди ночи?

Громилы, о которых шла речь, фыркнули от смеха.

– Тебе прекрасно известно: если нужно, я просто заберу все – хоть с подписью, хоть без, – продолжал Темса. – Если нужно, я все сделаю старым проверенным способом: продам твои безделушки и тени на рынке поштучно. Тебя я тоже заколдую, вырежу тебе язык и сплавлю на какую-нибудь каменоломню в пустыне. Но, мой дорогой друг, у меня более грандиозные планы, и я готов спорить, что ты предпочтешь провести остаток дней либо живым, либо свободным в каком-нибудь дальнем уголке Дальних Краев. Так, может, оформим все как полагается? – Темса снова ткнул ему документом в лицо. – Подписывай, сука!

Именно в тот миг Мерлек окончательно утратил желание сопротивляться. Возможно, все дело было в боли или же в полной бессмысленности сопротивления, но, как бы то ни было, он взял дрожащей рукой тростниковое перо и сумел нацарапать что-то – достаточно разборчиво, чтобы получить одобрение Руссуна. Тору поднесли серебряную коробочку – ее внутренности были черными от покрытого чернилами мха. Темса, словно кукловод, задвигал рукой Мерлека и прижал его перстень с печаткой к папирусу.

– Годится, знак?

– Сойдет, – прошептал Руссун, отстраняясь. Похоже, ему не нравилось смотреть на кровь.

Вздохнув, Темса погладил тора по голове.

– Ани, Даниб, забирайте его. Думаю, он заслужил что-то относительно быстрое. Но лицо не трогайте: у него должен быть товарный вид.

Мерлек, до сих пор не протестовал, но, услышав последнюю фразу, забился и заревел, словно тонущий орикс. Забрать его имущество, его дом и даже его жизнь – это одно. Но поработить самого тора, словно его собственных теней? Вот это – настоящее проклятие. Аристократы твердо верили в то, что останутся богатыми и на том свете, и поэтому лишать их этой надежды было почти приятно.