Современницы о Маяковском
Шрифт:
Если женщина кокетливо отвергала его:
Тиана, как больно! мне больно, Тиана!
("Тиана")
Когда бывало скучно, ему ужасно хотелось:
Пройтиться по Морской с шатенками.
("Еще не значит…")
Если за покером партнер вздрагивал, неудачно прикупив, неизменно пелось:
И она передернулась, как в оркестре мотив.
("Марионетка проказ")
– -
Бурлюк
Где показалось нам красиво
Так много флагов приколоть.
("Летний бал")
[19]
Гофман Виктор Викторович (1884–1911) — писатель.
И на романтической природе:
Там, где река образовала
Свой самый выкуплый изгиб
(вместо — "выпуклый").
Если мне не хотелось гулять, он соблазнял меня: "Ну, пойдем, сходим туда, "где река образовала".
– -
В 1915–1916 годах Маяковский постоянно декламировал Сашу Черного [20] . Он знал его почти всего наизусть и считал блестящим поэтом. Чаще всего читал стихи — "Искатель", "Культурная работа", "Обстановочка", "Полька".
[20]
Саша Черный (Гликберг Александр Михайлович; 1880–1932) — поэт, деятельный сотрудник "Сатирикона".
И отрывки, в разговоре, по поводу и без повода:
Жил на свете анархист,
Красил бороду и щеки,
Ездил к немке в Териоки
И при этом был садист.
("Анархист")
С горя я пошел к врачу.
Врач пенсне напялил на нос:
"Нервность. Слабость. Очень рано-с.
Ну-с, так я вам закачу
Гунияди-Янос".
("Искатель")
Когда на его просьбу сделать что-нибудь немедленно получал ответ: сделаю завтра, — он говорил раздраженно:
Лет через двести? Черта в стуле!
Разве я Мафусаил?
("Потомки")
Если в трамвае кто-нибудь толкал его, он сообщал во всеуслышание:
Кто-то справа осчастливил —
Робко сел мне на плечо.
("На галерке")
В разговоре с невеждой об искусстве:
"Эти вазы, милый Филя,
Ионического стиля!"
("Стилисты")
Или:
Сей факт с сияющим лицом
Вношу как ценный вклад в науку.
("Кумысные вирши")
О
чьем-нибудь бойком ответе:Но язвительный Сысой
Дрыгнул пяткою босой.
("Консерватизм")
Помню:
Рыдали раки горько и беззвучно.
И зайцы терли лапами глаза.
(" Несправедливость")
Ли-ли! В ушах поют весь день
Восторженные скрипки.
("Настроение")
"Мой оклад полсотни в месяц,
Ваш оклад полсотни в месяц,-
На сто в месяц в Петербурге
Можно очень мило жить…"
("Страшная история")
Рассказывая о каком-нибудь происшествии:
Сбежались. Я тоже сбежался.
Кричали. Я тоже кричал.
("Культурная работа")
Многому научил Саша Черный Маяковского-сатирика.
Часто читал некоторые стихи сатириконских поэтов:
Звуки плыли, таяли.
Колыхалась талия…
Ты шептала: "Та я ли?"
Повторяла: "Та ли я?!"
Не сказал ни слова я,
Лишь качал гитарою…
Не соврать же: новая,
Коли стала старою!
(К. Прутков, "Та-ли?!")
С выражением декламировал "Бунт в Ватикане" ("Взбунтовалися кастраты…") Ал. Конст. Толстого, которого очень любил.
Размусоленную эротику он не выносил совершенно и никогда ничего не хотел читать и не писал в этом роде.
Когда кто-нибудь из поэтов предлагал Маяковскому: "Я вам прочту", он иногда отвечал: "Не про чту, а про что!"
Маяковский часто декламировал чужие стихи на улице, на ходу.
В 1915–1916 году это были главным образом те стихи, которые он и Бурлюк называли "дикие песни нашей родины". Эти стихи мы пели хором и шагали под них, как под марш.
Стихи Бурлюка (на мотив "Многи лета, многи лета, православный русский царь"):
Аб-кусают звё-ри мякоть.
Ночь центральных проведи…
("Призыв")
На тот же мотив:
Он любил ужасно муух,
У которых жирный зад,
И об этом часто вслух
Пел с друзьями наугад.
На тот же мотив:
Заколите всех теляат —
Аппетиты утолят.
Стихотворение Бурлюка (по Рембо) "Утверждение бодрости" скандировали без мотива. "Животе" произносилось — "жьивоте", в подражание Бурлюку:
Каждый молод, молод, молод,
В жьивоте чертовский голод,
Так идите же за мной…
За моей спиной.
Я бросаю гордый клич,
Этот краткий спич!
Будем кушать камни, травы,
Сладость, горечь и отравы,
Будем лопать пустоту,
Глубину и высоту.
Птиц, зверей, чудовищ, рыб,
Ветер, глины, соль и зыбь!
Каждый молод, молод, молод,
В жьивоте чертовский голод.
Все, что встретим на пути,
Может в пищу нам идти.